Черная папка. Илюха. Давным давно была война…
Шрифт:
– Кто вам это сказал? – повторил вопрос Ильи лейтенант Белов.
– Да какая разница! Сказали, и теперь не удастся скрыть, что он убил мальчишку, все местечко шумит!
– начал один из партизан.
– Вы сами себя слышите? Разве кто-то скрывал, что Егор умер в комендатуре? Делал из этого тайну? Требовали молчать? Вы фельдшера спрашивали о причине смерти? – продолжал настаивать Белов.
– Спрашивали?
– Нет… -ответил партизан.
– Так спросите! Она же у вас в партизанском отряде была. Или она вам врать будет?
– Не будет, - согласился командир отряда. –
Через несколько минут в комнату вошла фельдшер.
– Люба! – комиссар не стал рассусоливать. – Скажи, от чего умер вчера мальчик в комендатурской комнате для допросов?
– Николай Викторович, так сказать сложно, но или инсульт, или сердце не выдержало. А, возможно, и то и другое одновременно. Сильнейшее потрясение и остановка сердца.
– А почему у Егора лицо было посиневшим, а местами почерневшим?
– Поэтому и посинело, что инсульт и сердечная недостаточность. – пояснила фельдшер.
– Так его младший лейтенант не бил? Не допрашивал? – не верил старый партизан.
– Да вы что, меня не знаете? Да я бы первой за Егорку ему бы все лицо раскровавила! Другого он допрашивал, Егорка ему по мордасам надавал… Да вот… сердечко не выдержало. Да ну вас… Одна радость, бородатые, а ровно как дети! – фельдшер махнула рукой и вышла из комнатки.
Партизаны выглядели ошеломленными от открывшейся правды. Первым сделал шаг к Илье комиссар:
– Ты, это, Илья, не серчай, не подумавши мы это… И шлепнуть хотели, не подумавши…
– Лучше бы шлепнули, - вздохнул Илья.
– Да брось ты, я вот… - командир отряда стал копаться в своей офицерской сумке. – Вот… возьми, медаль твоя…
– Какая медаль? За что? – не понял Илюха.
– Как какая медаль? За Мишу Синевича… «Партизану… 1-ой степени»
Командир взял Илью за правую руки и вложил в нее медаль. Постоял, развернулся и пошел из комнаты, не говоря больше ни слова, не прощаясь. Вслед за ним потянулись остальные партизаны, так же молча. Только комиссар на пороге обернулся и еще раз попросил:
– Не держи на нас зла, не подумавши ляпнули… Прощай!
В комнатке остались Илья и Василий Белов. Илья стоял, держал на раскрытой ладони медаль «Партизану Отечественной войны» 1 степени, смотрел на нее почти не мигая, словно завороженный.
Из ступора его вывел Василий.
– Илья… Илюха!!!
– А… Че...
Илюха, ничего рассказать мне не хочешь? Ты во сколько воевать-то начал?
– Я-то? Вась, я с начала войны воюю, с июня 41-го…
– Да ладно! Врешь ведь?! Тебе ж сколько лет было?
– Тринадцать…
– Не может быть… Я конечно слышал, что тебе нет 18 лет, на 16 ты тянешь с натяжкой, хоть и крупный парень… - все равно не верил Василий.
– Вася, - уже пришел в норму Илюха. – Как говорил в 17 сонете Шекспир : «Гуляй, Вася!»
– Ах ты… - лейтенант обхватил своими могучими ручищами мальчишку, а Илюха даже не пытался вырываться из его захвата. Илью продолжало беспокоить то, как быстро слух, что в комендатуре убили мальчишку, распространился по городку.
– Белов! Стой!
– серьезно сказал Илья. – А где арестованный полицай, что я вчера допрашивал?
– Как где? Вчера днем всех
арестантов перевели в Барановичи, ты что, забыл? Ты же не делал в деле пометку, чтоб его оставили.– А-а-а… почти зарычал Илья. – Там был полицай, который приказал казнить Егора. Ну… того мальчишку, у которого вчера, как увидел своего палача, сердце отказало. Надо срочно сообщить в Барановичи!
Лейтенант отпустил мальчишку.
– Так в чем дело? Сейчас позвоню!
– Звони срочно! Запомни, фамилия его сейчас – Дубко. Только вот может быть, что и фамилия не его… Мне срочно нужна машина!
– Илья, ты под арестом… Сперва спрошу у майора, потом будем решать с машиной.
– Хорошо, позвони майору…
Через несколько минут пришел хмурый лейтенант Белов.
– Только что сообщили, что по дороге, машина, что везла арестантов, сделала вынужденную остановку, пока ремонтировали, двое исчезли – сбежали. Один конвоир и один арестант…
– Дубко?
– Да, Дубко. Видать, что-то очень серьезное пообещал солдату…
– Вася, плевать, что он обещал или не обещал… Главное, что он сбежал, а Егорка умер ни за понюшку табака… За просто так… Моя вина, мне и исправлять… Да! Ты майору позвонил?
– Позвонил… Завтра нас с утра майор ждет в Барановичах.
– Вот такие пироги… -завершил постановку задачи майор Свиридов.
А задача была еще та! Нужно было раскрыть причину разгрома Барановичского подполья. То, как молниеносно были схвачены почти все подпольщики, говорило о том, что среди подпольщиков был предатель. В живых остались руководитель подполья Валерий Дмитриевич, хозяин одной из явок Иван Кравко и парнишка – связной Семен Загурский. Все они были в городе. Сегодня они должны были прийти в комендатуру к 15.00, чтоб помочь прояснить это запутанное дело. Только они не знают, что ты в курсе событий.
– Товарищ майор! Разрешите пройтись по городу, послушать, посмотреть? – обратился Илья.
– Что, старые воспоминания? Хорошо, Илья, погуляй… Только, советую: погуляй в гражданском. Пусть, если и произойдет «случайная встреча», то никто не должен знать, что ты из СМЕРШа, понятно? И к комендатуре придешь в гражданском.
– Товарищ майор, да нет у меня ничего из гражданского…
– Не волнуйся, найдем. А вот Белов и Ахметов походят за тобой и посмотрят…
Сперва Илья зашел на рынок. Сторожка, где он жил с дедом Матвеем, была сожжена. Дед оказался в числе схваченных подпольщиков. Постоял немного… Потом Илья бродил по рынку и пытался вспомнить, что рассказывал Никита о предателе, на голос которого «внук старосты» бросил нож, но попал в немца.
«А что рассказывал Серый? Что-то про лунную ночь, что какой-то мужик показывал рукой в сторону партизанской базы, а Серый бросил в него две гранаты и, кажется, грохнул его… Тогда кто же сдал подполье?» - думал Илья. А пока думал, незаметно для него его ноги привели к «базе» в разрушенном доме.
– Эй, паря, ты че тута забыл?
– вывел из раздумий Илью голос с определенной долей вызова. А когда Илья поднял голову и посмотрел на говорившего, то интонация резко поменялась на радостную: