Черная Пасть

В тишине резанул слух своей нежданной вспышкой телефонный звонок.

– Она!..
– с каким-то приятным и сладким испугом прошептал Семен Семенович.

– Печь...
– оттуда звонят?..
– не сразу сообразил Байрам Сахатов.

– Ева Казимировна, - с чем же сладостным волнением произнес Метанов.- Она осталась одна... Ева Казимировна нас ищет!

Звонок не повторился, в телефонной трубке слышался шум. И когда Семен Семенович повернул голову на скрип открываемой двери, то к своему удивлению увидел на пороге гостью, Каганову. Натужно шуря глаза, Ева Казимировна, в дорожном сером платье с белым жабо, остановилась в двери и казалась скромной простушкой без своего золоченого пенсне, в неказистых проволочных очках, позаимствованных ею у пожилой портнихи. Интервал между звонком и скрипом двери был ничтожен: оказывается, пока секретарша набирала номер телефона парторга в приемной, проворная Ева Казимировна заявилась сама в кабинет. У нее были свои привычки... Продолжая щуриться, она внимательно оглядела комнату, словно желая поточнее пересчитать все предметы в ней и присутствующих, и только после осмотра сдержанно поздоровалась. И эта сдержанность, которую 'можно было принять за смущение, очень выгодно подчеркивала опять же простоту и радушие крепкой, в меру полной, черноволосой с проседью на висках, быстроглазой симпатичной женщины.

– Не ждали?
– Ева Казимировна потрогала на затылке обеими руками свои недлинные, кудреватые волосы.
– Семен Семенович уже успел нарисовать мне полную картину... мало утешительную. Признаться, я всего этого ожидала, и даже большего. Все новое в какой-то мере рискованно. Но несмотря на помехи, баланс нашей красавицы-печи все же добротный! Достигает проектного.
– Ева Казимировна достала из кожаной папки бумаги.

В лице Семена Семеновича вдруг что-то перекосилось и дрогнуло. Он подошел к Кагановой:

– Бумаги потом, Ева Казимировна. Не лучше ли основное оговорить пока в принципе?.. Есть основания считать, что приемочная комиссия и руководство комбината готовы сесть за круглый стол и... положительно решить этот вопрос.

– Смею полагать, что узы времени...
– начала было Ева Казимировна, но заметив решительный жест нахмуренного Чары Акмурадова, она досадливо поморщилась и взглянула на Метанова, словно упрекая его за несговорчивость своих оппонентов.
– Смотреть на дело следует в масштабах наивысших, и никак не местечково. Уникальность вашего оазиса и выгоды наших открытий... Все ясно!

– Выгоды и перспективность!
– спокойно, только, пожалуй, слишком громко заговорил - Чары Акмурадов.
– Для нас это главное, в этом - жизнь, а не сомнительная рекламность.

– Приоритет положен на весы двух различных общественных формаций. Мы и так дозволяем себе роскошь - мешкаем и топчемся, чешем затылки и робко дуем на воду. В то время, как идет страшнейший штурм высот космоса и глубин материи!
– Ева Казимировна Каганова, не впадая в менторский тон, в то же время старалась внушить своим слушателям, что они в заповедной глуши не могут знать всего того, что известно ей, Еве Казимировне, благодаря связям и знатному родству.

У Сергея Брагина вспыхнули глаза и он возразил:

– Но еще меньше права мы имеем во всеуслышание молчать о том, что надо говорить откровенно и в глаза!
– Сергей извиняюще улыбнулся, и эта улыбка на возбужденном лице с горящими, зеленоватыми глазами показалась чужой и случайной. Она не сделала добрее и уступчивее сухощавое, с острыми энергичными чертами лицо. Улыбка лишь оттенила строгость и внутреннее горение Сергея Брагина.
– Скажите, Ева Казимировна, вы сами-то верите, что ваши маломощные печи дадут большому Кара-Богазу столько, сколько о них шумим?

– Вклад, несомненно, намечается!
– воскликнула Ка-ганова, по всей видимости, никак не ожидавшая такого лобового вопроса и рассчитывая громкостью голоса подавить свое волнение и сгладить замешательство.- Полученный патент, признанный приоритет и широкая огласка изобретения - новины галургии - придадут вашему, други мои, приобретению еще больший авторитет! Одно то, что такого еще ни у кого нет и в ближайшее время не ожидается, дает огромное удовлетворение. А еще важнее, что наши печи "кипящего слоя" - это наглядный пример укрепления науки с жизнью, головного института с производством. В течение многих лет наш институт связан с вашей первобытной... иными словами первозданной, уникальнейшей кладовой природы. И наши печи создают превосходнейшую возможность дальнейших взаимностей с вашим комбинатом. Многие наши научные работники получили высокие звания на вашей питательной почве!.. И кандидаты, и доктора, да и сама я, слуга ваша скромная, все мы обязаны этому благодатному краю! Возьмите, товарищ Брагин, вашего коллегу, милейшего Игоря Марковича Завидного! Он тоже, если можно так сказать, продукт вашего животворного климата! Вы должны гордиться этим, в вашей кузнице,- я далека от преувеличения, и не утрирую, - но на вашем комбинате куются кадры ученых.- Цветистая речь, волнующий экспромт, кажется, сделали свое дело: позволили Кагановой собраться с мыслями и ослабить впечатление от неприятного, будто шелудивого вопроса о жизненности и технической зрелости широко разрекламированной установки. Для проверки воздействия своего выспренного речитатива Ева Казимировна подбросила такую репризу: - На формальном и крайне необходимом акте приема печи в эксплуатацию наши связи не только не рвутся и не ослабевают, напротив, они укрепляются! Мы будем всячески помогать вам в освоении печи, и со своей стороны продолжать ее совершенствование. Да, мы будем ее постоянно доделывать!.. Я уже добилась посылки к вам своих талантливых мальчиков, имеющих кандидатские степени, а сейчас привезла к вашим услугам необыкновенно одаренного и эрудированного спеца, с дерзким, потрясающим проектом реконструкции всей системы раповодов и снабжения наших печей сырьем. И насчет печи у Лазаря Пустовойтова есть свои любопытные соображения, но это дело будущего, сначала внедрим наш, апробированный вариант! Тут, Чары Акмурадович и Сергей Денисович, я с вами вполне согласна. Модернизация от нас никуда не уйдет, а пока поторопимся с этой нужной формальностью приемки.

– Позвольте, Ева Казимировна, комиссия уже прибыла, но не будет ли все это слишком поспешным?
– свое сомнение Чары Акмурадов высказал твердым голосом вплотную подойдя к напористой и самоуверенной Еве Ка-зимировне.

– Сомнения и возражения - ключи к Познанью!
– мучаясь с чужими очками, проповедовала Каганова.
– Момент серьезный, не спорю. Но опять же - мы к вашим услугам... ваши помощники! Я, друзья, приехала, - Каганова прищурилась, поморгала, и, вконец раздосадованная, спрятала чужие очки в пухлую, бежевую сумку, - я поспешила к вам по поручению конструкторской группы, чтобы форсировать наше новаторское предприятие. Оптимизировать! И уверить в весьма заманчивых акциях...

Писавший что-то в настольный блокнот парторг Байрам Сахатов при последних словах Кагановой насторожился и с тихой тревогой спросил:

– Не обречем ли мы себя на заведомое недомогание? Посудите сами, Ева Казимировна, ведь стоит нам только принять ваши агрегаты, как сразу же на них будут наряжены плановые задания. Сумеют ли печи вытянуть этот груз?

Тихий вопрос Байрама Сахатова по силе и нагрузке не уступал, пожалуй, недавнему вопросу Сергея Брагина, и Ева Казимировна сразу же оценила скрытую согласованность своих оппонентов. Как и в первый раз, она для начала опустила словесную завесу, из блесток вперемежку с липкой мутью, - и чуть отошла в сторону.

– Масштабность и разногранность нашей установки, принцип искусственного обезвоживания мирабилита - все это, в конце концов, не может не сказаться на производственном балансе, особенно в зимний период, когда на озерах кончается... курортный, бархатный сезон, - Ева Казимировна взглянула на часы, потом на директора Акму-радова и на Метанова.
– Общая пропозиция ясна, займемся деталями, Чары Акмурадович! Я уверена, что уже пора, Семен Семенович! Я всегда говорила, что у нас в прикаспийских раздольях, на солнечной окраине Кара-Богаз-Гола надежные и милые коллеги! Прошу вас, друга, к общему столу!
– Ева Казимировна сделала широкий хозяйский жест рукой перед директором, что, по-видимому, должно было означать приглашение всем от его имени; для самого Акмурадова это оказалось явно неожиданным.- И никаких колебаний. От сделанного отступать все равно поздно. Только - вперед!..

Зная известного всему ученому миру Каганова-старшего по портретам, Сергей Брагин внимательнее присмотрелся к Еве Казимировне, желая отыскать родственные черты, но почему-то не нашел этого сходства. У сестры было более суровое, более мужественное лицо и пристальный, повелительный взгляд, и вся она была до того внушительна и непререкаема, что спорить с ней было вроде бы опасно. Своим "пролетарским происхождением" и грубоватой простотой она кичилась не зря: прямота, бесхитростность в обхождении, несмотря на высокое ученое звание и немалые заслуги, находчивость и шутливая экспансивность были у Кагановой покоряющими. Одной из этих черточек, юмором, и решил воспользоваться Сергей Брагин, понимая, что других средств восстановить равновесие в этом вежливом поединке у него не остается.

– Скажите откровенно, Ева Казимировна: не напоминаем ли мы сейчас прыгунов с островка Пентекоста, что затерялся в просторах Океании?
– Пока Сергей говорил, Ева Казимировна взяла Чары Акмурадова под руку и увлекала его к двери, видимо, намереваясь обосноваться в директорском кабинете для решительного удара по сомневающимся.

– Пентекоста?
– очень мило подмигнула Брагину жизнерадостная Ева Казимировна. Она вела себя как добрая и искушенная хозяйка.

– Да, те летуны, которым к ногам привязываются лианы, и смельчаки прыгают с тридцатиметровой высоты вниз головой,- Сергей Брагин нагнулся и показал, как делают островитяне.- Голова прыгуна почти касается земли, еще малость и... Но гибкие лианы, длина которых точно рассчитана, натягиваются струной, пружинят, прыгун резко взлетает вверх, а потом мягко опускается на землю. В этом соревновании выигрывает истинный ловкач: тот, кому удается в момент падения коснуться земли.
– Сергей Брагин почесал переносицу и спросил Сахатова.- Ты, Байрам, не чувствуешь сейчас у своих ног лианы?..