Черная Принцесса: История Розы

Я ненавидела «перемены», так же, наверное, как и ненавидел меня Егор. Со своими «подобными капризами» и «речами». Я бы заслужила, без малого, еще больший скепсис и отторжение, пренебрежение. Мол: «зажралась и отбилась от рук, избаловалась!». А «баловать-то» и некому было. Как и некому меня «подменить», в случае чего. Я – следующая. Это – наш «крест». Мой «крест»! С «правильным положением» которого, по закону и порядку, «распорядку», я попаду «туда». Последняя фраза, была «странной», но каждый понял «свое», правда? Как, в принципе, и всегда. Мы слушаем и смотрим то и на то, от них, что хотим слышать и видеть. Хотя, наперекор этому же, как будто, говорим то, что не хотим говорить. Но, что они хотят от нас слышать. Зачем? Чтобы «замкнуть цепочку» и «кольцо», «круг»? Где, уж, они будут слушать и смотреть то и на то, от нас, что хотят слышать и видеть. «Круговая порука лжи»? Найди в ней «ложь во благо» и лови «камни»! Но не в «огород»…

***

– Никита, реще! – крикнул русоволосый мужчина, лет сорока. Подпирая спиной переднюю правую дверь, со стороны пассажира. Черной глянцевой машины, последней модели Mercedes-Benz S– класса. С черной тонировкой, почти по всем стеклам и такого же цвета отделкой кожаного салона, изнутри.

– А это еще, кто? – изогнула правую бровь Карина, нагнав подругу у выхода из университета. Чуть запыхавшись на серых замшевых лодочках на длинной и узкой шпильке. С сумкой в цвет и наперевес, на правом предплечье.

– «Цирк» за твоим «клоуном»? – едко подметила София.

Повязывая бежевый длинный и широкий шарф, свернутый в жгут, вокруг шеи. Проходящий концами, по всей поверхности трикотажной кофты, на тон темнее его, до талии. И цепляясь за бордовый кожаный ремень темно-синих джинс. Набросив на плечи бордовую кожаную куртку, не застегивая. Она вернула на правое плечо рюкзак и размяла ноги в черных кедах.

Оправляя темные волосы и закидывая их за спину, чтобы не липли к бежевому глянцевому блеску на губах. И чтобы из-за них, не пришлось тереть глаза, растирая светло-коричневые тени. Вновь, обращаясь взглядом к стоявшим во дворе. Она опустила ладони, с темно-бежевым маникюром, в передние карманы джинс и присмотрелась чуть лучше. Только, тогда понимая и осознавая, пусть и запоздало. Кого, именно и на самом деле, она видит перед собой.

Не прошло и секунды, после «произнесенного», как крикнувший, а после и «нагло подслушивающий». Перевел взгляд на девушку и улыбнулся. Спустив черные солнцезащитные очки на нос, а после и вовсе их сняв. Подвесил их на v– образный вырез темно-серой кофты, с три четверти рукавом. Поверх которой был наброшен черный джинсовый пиджак. Он скрестил руки на груди, левой поверх правой. Как и левой ногой, прикрывая правую ногу. Упершись носком черного зашнурованного ботинка, с примыкающей к нему штаниной черных джинс, в серый асфальт. Ожидая продолжения и встречных действий, «ответных», каких-либо. Не могла же она, в его понимании, все забыть. По словам, а точнее мыслям.

И она же подтвердила их, не забыла. Как могла? Не смогла бы… Ни в жизнь! Но… Была обида. Она была обижена на него, за все исчезновения. Так, порой, не вовремя. И так… Тихо! Так молча, когда был нужен, особенно нужен. Ничего не сказав и не предупредив, оставив… Ни на кого и ни с чем.

– Сейчас «рожа треснет», – скривилась Карина, оправляя черное пальто, поверх пиджака серого брючного костюма. С белым топом под ним и с укороченными штанами.

Изъяв, из бокового правого переднего кармана, миниатюрное зеркальце, она осмотрела глаза. На предмет осыпавшихся серых теней и потекшей черной туши. Не заметив оного, перешла к светло-розовым румянам. И, в тон им, губам. Убедившись, что ничего из этого, не было «утеряно» от спешки. И небольшого бега по этажам, до выхода. Карина убрала зеркало обратно в сумку, вернув ее на правое плечо. И мельком оглядела свои светло-серые длинные ногти, тут же спрятав ладони в передние карманы плаща.

– Ладно, я пошла, – «смахнула» наваждение София, качнув головой. Под опечаленный и даже какой-то не менее грустный, чем у нее, но мужской взгляд. «Оставшийся осадком», после радостной встречи и улыбки, чуть промелькнувшей «уголками» губ. – Не хочу стать свидетелем такого «эпика».

Но стоило ей подойти к ступенькам, как в нее влетел тот самый «клоун». На бегу застегивая черное пальто, поверх белой рубашки. И повязывая на шее черный шарф. Неравномерно распределившийся по всей поверхности тела. Оставшись коротким концом за шеей, а длинным уходя чуть ли не в белые кроссовки. В которые были заправлены черные джинсы. Вместе с тем, запихивая черный жилет, с «эмблемой» университета, в серый рюкзак. И забывая посмотреть по сторонам, лишний раз.

– «Клоун»! – поднялась с земли девушка, отряхивая джинсы. – «Он и в Африке, клоун»!

– Прости, я…

– Ник-Ник… – потянул имя парня, тот самый «незнакомец», перебивая его. И протягивая девушке белый платок из своего правого нагрудного кармана. – Ну, разве так, я тебя учил знакомиться с людьми? Тем более, с девушками!

– «А»? – прочитала София «нашивку» на ткани золотыми нитями, но притронуться не посмела. Слишком «дорого», было для нее и во всех смыслах. – Спасибо, но не стоит! Я в порядке.

– Я понимаю, что ты расстроена. И я, не менее «твоего», – проговорил мужчина, а заметив хмурый прищур карих глаз, тут же исправился, дополняя. – Но… У меня были причины! Причины на то и для того, чтобы оставлять тебя ненадолго, – теперь, ко всему, добавилась еще и вздернутая ко лбу правая темно-каштановая бровь. – Хорошо, надолго! Но… Не делай вид, что меня не узнала. Прошу, Софи! Я сожалею, как ни о чем не сожалел, доселе. Это – заслуженно, безусловно! Тебе больно и ты хочешь, того же и для меня. Но не отталкивай. Бери и… Прими! Позволь, хоть так, загладить вину. Эту, по крайне мере, и моего «подопечного».

– Так, вы знакомы? – удивился Никита, переводя взгляд с «одного» на «другую», и обратно. Теряя, в «процессе», Карину, но и ее не обделяя взглядом, между делом.

– Ты заслуживаешь, не «того» же. А такого же «игнора» и «бойкота», – сжала кистями рук ткань девушка, опустив голову вниз. – Это меньшее, чем я могу ответить. И что ты заслуживаешь, за свою «пропажу». И свое отсутствие все «то» время, что я была одна. Все те времена, дни и недели. Порой, и года! Но я не могу, не смогу и не хочу. Не захочу делать этого! Хотя бы потому, что я тебя еще уважаю и ценю… И даже, где-то и люблю… Не так, как раньше, правда. Не так сильно и «глубоко». Но люблю, ведь ты много значил. Достаточно и чрезмерно, чтобы не любить сейчас и совсем. Чтобы не помнить и уходить. Уйти, оставив все «так», как ты оставил и оставлял сам.

– «Значил»? – закусил нижнюю губу мужчина, присаживаясь на корточки, чтобы, хоть так, видеть глаза девушки.

– «Значил», – кивнула брюнетка. Но после, тяжело вздохнула, не вынеся такого обстрела «глазками». Буквально, с каждого, и под каждым, углом. И посмотрела в его глаза и на него. – Значишь, как ни крути. Но я обижена и жду объяснений. Хотя бы, каких-то. Даже, без добавлений и деталей. Просто, почему и за что?

– Не за что, – отрицательно покачал головой он, привстав и обняв ее. Легко и нежно прижимая к себе за талию. – А почему? Я расскажу. Все расскажу! Дай мне, только время, хорошо? Не все и сразу, постепенно… Как и ты мне. Помнишь же? «Взаимно»!

– Ты не в том положении сейчас, чтобы выставлять ультиматумы и придумывать правила! – фыркнула брюнетка, осекаясь под его тихим смехом. Только предполагая, что он мог подумать про ее «язык» и про сколько он пропустил, что он стал таким «прытким». Тут же, прикусила его, сбавляя «на поворотах» и тон. – Но… Ладно, так и быть. В последний раз!

– Спасибо, – «оценил» доброту мужчина. – В последний! Обещаю. И да, Ник, мы знакомы.

– Стоп! – отстранилась София, и взглянула на Ника совершенно другими глазами. Как и на мужчину, переведя взгляд следом. – «Подопечный»?