Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Глаша присматривалась к людям, проживающим в бараке. Многие выглядели солидно и вели себя в трезвом состоянии степенно. «Кто же из них затевал ссоры и драки? – думала она и пыталась угадать. – Кто, выпив спирта, терял над собой контроль, воображал себя бравым уркой?». Некоторые имели детей. Школьного возраста были Глаша и Валя Маркелова. Валя готовилась идти в первый класс, и родители устроили ее на квартиру к знакомым в городе.

Глаша оказалась не только в чуждой ей обстановке, но даже враждебной. Когда родители находились на работе, на ее попечение оставляли детей. Кроме того, она готовила еду, подбеливала печь, занималась уборкой, подтирала

полы. Ей не всегда удавалось со всем справиться. У нее не было опыта. Начиная первый раз варить суп, старалась вспомнить, что она ела в супе в интернате. Постепенно научилась готовить еду из сушеных овощей. Мать часто возвращалась с работы расстроенной и взвинченной. Свое внутреннее состояние выплескивала на дочь руганью:

– Кобыла ты неповоротливая, корова недоенная, не могла как следует пол вымыть!

Дочь старалась угодить матери, но не всегда получалось все сделать вовремя, и на нее сыпался новый поток изощренных ругательств:

– Недотепа несчастная, неха недоразвитая…

Мать считала дочь уже взрослой, и малейший промах взвинчивал Милю, она метала яростные взгляды и сыпала на Глашу ругательства, которые освоила в зоне. Казалось, что она мстила дочери за свои жизненные неудачи.

Отчим, Михаил Андреевич, вскоре освободившийся из зоны, старался защищать падчерицу. Будучи добрым человеком и помнящим свое нелегкое детство, относился к ней доброжелательно. Он всегда хвалил ее за порядок в комнате и за вкусно приготовленный обед.

Мать, в противоположность мужу, всегда всем была недовольна, быстро взвинчивалась и переходила в разговоре на крик. Когда она отсутствовала, в квартире устанавливалась тишина и спокойствие, заходили соседи. Отчим рассказывал о своих похождениях, все с удовольствием слушали его. Стоило Миле переступить порог, отчим замолкал, соседи потихоньку ретировались из комнаты. Все замирали в ожидании ее гнева и поучений. Она была вспыльчивой, вела себя категорично, считала, что всё знает лучше всех и все должны поступать так, как она сказала. Стоило кому-то поступить против ее воли, начиналась громкая ругань, глаза метали молнии, «пыль летела до потолка».

Глаша понимала, что оказалась не ко двору. Часто по ночам, когда родители работали в ночную смену, плакала и рыдала до головной боли. Она готова была вернуться в детский дом, но родители вряд ли отпустили бы ее. Это она поняла по услышанному разговору. К соседям приехали повидаться родственники. Увидев обстановку, царившую в бараке, они обратились к Миле:

– Отпустите с нами на материк Глашу, она нам нравится. Будет жить в нашей семье, получит образование. Когда подрастет, приедет к вам.

Глаша с замиранием сердца ждала ответ. «Хоть бы мама отпустила», – думала она. Мать засомневалась: принимать предложение или отказать. Помолчав, сказала:

– Надо спросить у отца.

Отчим решил не отпускать девочку с чужими людьми.

После этого у Глаши неоднократно возникало желание убежать. «Убегала же Майка из детдома, – думала она, – смогу и я убежать». Камнем преткновения становились деньги, без которых не купить билет на поезд и пароход. Их можно было украсть у матери, но совесть не позволяла это сделать. Она не думала о том, что Норильск режимный город и ее без документов обязательно поймают.

Глашу постоянно одолевала тоска по жизни в Туруханском детском доме. Она вспоминала Лилю, других девочек и своих воспитателей. Единственным ее утешением был приемник «Балтика». Когда все уходили на работу, она включала его и наслаждалась

музыкой.

Отчим относился к Глаше доброжелательно, успокаивал мать, когда та выплескивала на дочь ругательства. Он понимал, что лучшей няньки для Томы им не найти, и всегда заступался за падчерицу. Глаша прониклась к нему уважением, она уже могла оценить характер и красоту мужчины. Когда Михаил умывался, раздетый по пояс, она любовалась его торсом, мускулатурой рук и мышцами живота.

Как-то шла Глаша по деревянному настилу со щенком по кличке Дружок. Навстречу шел конвой заключенных. Один зэк наклонился, схватил щенка и передал внутрь строя. Девочка вернулась домой в слезах.

– Что случилось? – спросил отчим.

– Дружка забрали, – всхлипывая, ответила она.

– Кто забрал?

– Строй заключенных.

Михаил собрался и вышел из дома. На следующий день щенка вернули и подарили Глаше горсть женских заколок.

К Михаилу иногда заходили освободившиеся воры в законе. Им нужно было на время остановиться, чтобы дождаться переводов денег, переодеться перед отбытием из Заполярья. За три года жизни в бараке Глаша видела четырех таких человек. У двоих она запомнила только прозвища: Крыса, Интеллигент, а вот других запомнила на всю жизнь.

Сергей Орлов появился в квартире, когда родители находились на работе. Глаша испугалась чужого мужчину, он это заметил и спокойным голосом повел разговор:

– Меня зовут Сергеем, мне надо дождаться твоих родителей. Если ты меня боишься, я могу их подождать на улице. Тебя как зовут?

– Глаша.

– Ты в школе учишься?

– Учусь.

– Я тоже когда-то учился, играл в самодеятельности. Хочешь, я тебе спою?

У Глаши прошел первый испуг, и она ответила:

– Спойте.

Он сел рядом с ней и запел. Песни лились одна за другой. Сергей, возможно, представлял, что пел для любимой девушки. Глаша с замиранием сердца слушала его баритон, на высоких нотах переходящий в фальцет.

На следующий день Сергею купили костюм, брюки оказались длинными.

– Можно я их укорочу? – предложила Глаша.

– А ты сможешь? – удивился Сергей.

– Смогу.

Она присела около его ног, подвернула одну штанину, чтобы она слегка касалась носка ботинка, и заколола иголкой.

– Переодевайте брюки, – сказала она, отвернувшись от него.

– Вторую штанину тоже надо подвернуть.

– Не надо, я ее померяю по первой.

Принимая готовые брюки, Сергей сказал:

– Спасибо. Мне бы такую дочку, как ты!

Его постоянные похвалы тревожной радостью вливались в душу девочки. Она испытывала приятные чувства к этому человеку.

Прощаясь при отъезде из Норильска, Орлов сказал родителям Глаши:

– Растите скорее дочь, приеду свататься!

– Когда она вырастет, ты состаришься, – ответил отчим.

Глаша понимала, что Сергей шутит, но ей было очень приятно слышать эти слова. Она часто вспоминала этого веселого симпатичного человека. Ее потрясло известие о его гибели в какой-то воровской разборке. Впервые ощутила душевную боль по человеку с нелегкой судьбой, запавшему в ее душу.

Второго человека, запомнившегося на всю жизнь, она застала за столом с родителями, когда, уставшая, вернулась из школы. К ней повернулся мужчина средних лет, черный как негр, и улыбнулся. Во рту у него виднелись редкие зубы. «Это что за чудо-юдо?», – подумала она и присела с краю стола, не поднимая на него глаз. Мать подала ей тарелку с едой и, обращаясь к гостю, попросила:

Поделиться с друзьями: