Черная Скала

Все тот же молодой человек нашел для меня местечко и усадил на второй палубе, недалеко от входа. Через круглое окошко на противоположной стороне был виден берег Баколет–Бей с его высоченными кокосовыми пальмами.

— Мне уже гораздо лучше, — сказала я, наконец–то почувствовав дуновение морского бриза.

— Английская леди, у которой я работаю… Когда ей плохо, доктор велит ей опустить голову и держать между коленями.

— Это просто жара, — объяснила я. — Ничего страшного.

Я посмотрела вниз, на крошечные волны, лижущие борт, поняла, что умираю от жажды, и спросила у парня, не знает ли он, где можно раздобыть воды. Он отошел и вскоре вернулся с двумя бумажными стаканчиками. Поблагодарив его, я жадно выпила холодную воду, надеясь, что она поможет мне справиться с шумом в голове. В такую погоду очень быстро происходит обезвоживание. Тетя Тасси всегда заставляла нас побольше пить. Я собралась было рассказать об этом молодому человеку, но поняла, что не в силах много разговаривать. Поэтому мы просто молча сидели рядом на скамье. Мне хотелось побыть одной, но парень, судя по всему, не собирался никуда уходить.

Тем временем пассажиры продолжали подниматься на борт, выискивать места и размещать свой багаж. Прошло еще немного времени, откуда–то снизу донеслись прощальные возгласы, и корабль начал выходить из гавани. На пристани осталась стоять кучка провожающих, оживленно махавших своим близким. Я отвернулась к морю, раскинувшемуся необъятным гофрированным синим полотном, и начала думать про тетю Тасси: что она скажет, когда поймет, что я исчезла, обратится ли в полицию, начнут ли меня искать? Вдруг испугавшись, я почувствовала себя маленькой и беззащитной.

— Сколько времени это занимает?

Молодой человек поднял на меня глаза:

— Путь в Порт–оф–Спейн? По–разному. Сегодня все должно пройти гладко, — сказал он и подставил палец ветру. — Слабый восточный ветер. Часов семь или около того. — И добавил: — Когда я приплыл сегодня утром, был полный штиль.

— Вы приехали сюда сегодня утром?

— Да, нужно было кое–что получить. — Он похлопал себя по карману. — Для моего брата.

Он улыбнулся, и я увидела, какие у него белоснежные зубы. А кожа была очень темной, блестящей, с синеватым отливом. На вид ему было года двадцать два — двадцать три. Он был очень высокого роста, шесть с лишним футов, не меньше, с очень большими руками и ногами. Тетя Тасси всегда учила нас не разговаривать с незнакомцами. Но я сказала себе, что этот человек явно знает много полезных вещей, которых я не знаю — про путешествие, про корабль и все остальное, а кроме того, что–то в его взгляде убедило меня, что ему можно доверять. И я подумала, может быть, когда мы приедем в Порт–оф–Спейн, он поможет мне, потому что я понятия не имею, как добраться до поместья Тамана, где живет тетя Сула. Я даже не знаю, как попасть из порта в Порт–оф–Спейн. Говорят, это очень оживленный город со множеством машин и множеством людей. Что же мне остается делать?

Вильям Дэниел Шамиэль — он представился мне по всей форме — заказал в баре на верхней палубе бутерброды и газировку. Я не ощущала голода и оставила большую часть хлеба нетронутой. Мне хотелось забрать его с собой, но официантка быстро унесла наши тарелки, а я не решилась возразить. Позже мой спутник встал со своего места, достал из сумки одеяло и расстелил его на полу. Он сказал, что одеяло почти как новенькое и, если я хочу, я могу прилечь и отдохнуть. Я чуть не сказала: а как же вы, Вильям? Где вы будете в это время? Но потом увидела женщину, которая сидела на полу, прислонившись к стене, и держала на руках спящего ребенка, и подумала: если что–то случится, она будет здесь.

Я не осознавала, как сильно устала, пока не легла и не закрыла глаза. Судно медленно двигалось, откуда–то снизу пахло машинным маслом. Я повернулась лицом к выходу; голова была тяжелой, как камень. Ветер снова утих. По палубе бегали и кричали дети. Где–то рядом мужчина начал играть на куатро[7] и петь калипсо[8]. Не помню точно, какую песню он пел. Потом кто–то забарабанил ложкой о бутылку — динь–динь–динь! — и невидимая мне компания стала прихлопывать в такт. А потом я уснула.

Во сне я видела, как тетя Тасси в ночной рубашке бродит по двору. На земле лежит снег, но тем не менее ярко светит солнце. Вот она заходит под дом и видит большой сугроб, покрытый кровавыми пятнами.

Она зовет Веру и Вайолет, втроем они разглядывают сугроб и смеются. Из дома выходит Роман и тоже смеется. Все вещицы, которые я нашла на берегу, — кошелек, карта непонятного места (только во сне я поняла, что это Англия), рваный башмак — развешаны на ветках франжипани, как елочные игрушки.

Я проснулась, когда объявили, что мы приближаемся к Порт–оф–Спейн, и увидела, что Вильям по–прежнему сидит в той же позе. Я начала подниматься, но почувствовала сильное головокружение. Немного посидев и сделав несколько глубоких вдохов, я снова попробовала встать, но повторилось то же самое. Вильям сказал:

— Мисс, давайте я вам помогу. Куда вы хотите пойти?

Я ответила, что хотела бы выйти на нос корабля, чтобы увидеть Бокас–дель–Драгон[9], залив Пария и горы Норд–Рейндж, потому что, наверно, это именно то, что видел мой отец, когда приближался к острову, возвращаясь с золотых приисков на реке Эссекибо[10] в Британской Гайане. Поэтому я буду весьма признательна, если Вильям меня проводит.

— Ваш отец живет на Тринидаде?

— Нет, он живет в Саутгемтоне. В Англии.

Я ухватилась за руку Вильяма, как за поручень.

Горы Норд–Рейндж были видны так отчетливо, будто кто–то вырезал из картона силуэт и воткнул в землю. Может быть, это вечерний свет, мягкий и золотисто–розовый, так удачно подчеркивал темную зелень их вершин. Некоторые считают, что эти горы выглядят уныло, потому что от подножия до вершин покрыты густым тропическим лесом: соснами, вьющимися растениями, лианами, в которых так легко запутаться. Я надеялась услышать крики обезьян, но слышала только шум ветра и моря. Потом я вспомнила, что обезьяны–ревуны кричат только после дождя, а дождя сегодня вроде бы не было.

Кто–то закричал, что корабль сопровождают дельфины; я знала, что дельфины — это знак удачи, только вот где она? Море блестело и переливалось, а сзади, за кормой, оно было серебряным. Легкий морской ветерок холодил мою пылающую кожу. Уже были видны гавань Порт–оф–Спейн и здание порта. Вода в заливе была оливково–зеленой. Я почти что различала толпу на пристани. Где–то в стороне виднелось множество огоньков. Небо стало темно–синим, на нем появилась луна — почти что круглая, только слева кто–то будто отгрыз небольшой кусок.

7

Моя мама очень хорошо разбирается в травах и всяких лекарствах, — сказал Вильям, закидывая на плечо мою сумку. — Завтра кто–нибудь подбросит вас на автобусную станцию Из Аримы можно автобусом доехать до Таманы.

Мы медленно шли в сторону высоких железных ворот. Уже почти совсем стемнело, нас обгоняли немногие оставшиеся пассажиры. Я хотела сказать «Спасибо за все, что вы для меня сделали», и убежать, но вместо этого спросила:

— А ваш дом далеко?