Черная жемчужина императора

–  Не исключено. Я ушел от нее в начале десятого, Лика вернулась после одиннадцати, - в этот промежуток кто-то мог прийти к Красновской… кого она знала. Иначе не стала бы открывать: время-то позднее. Этот «кто-то» испугал ее до смерти. Она умерла от страха!

–  Подожди, - не согласилась Ева.
– Если она боялась посетителя, то зачем открывала ему дверь?

–  Сам не пойму. Внук соседки, Дорик, тем же вечером видел на площадке Черного Дракона. Возможно… нет, что я говорю?! Какие драконы? Ребенок забавляется своими фантазиями, а я строю на их основе версию. Глупее не придумаешь!

Ева задумчиво жевала пирожок.

–  Послушай… труп, то есть… тело было в очках?

–  Нет. Точно!

–  Может, они валялись рядом?

–  Не было их, - уверенно сказал Смирнов.
– Я бы такую деталь не упустил. Ты намекаешь…

–  У Красновской плохое зрение, ведь так?
– продолжала развивать свою мысль Ева.
– Она могла через глазок ничего толком не увидеть. Тогда почему открыла? В каком случае я, не видя, кто звонит, могу все же отпереть дверь? Когда услышу знакомый голос! Например, твой: «Это я, Ева! Зонтик забыл!»

Сыщик восхищенно улыбнулся.

–  Плох тот ученик, который не превзошел своего учителя!
– заявил он.
– Ты умница, Ева. Значит, моя догадка верна, - Красновская знала убийцу.

–  Дорик не помнит, открывала ли Красновская дверь?

–  Мальчик испугался и спрятался… к сожалению. Жаль!

За разговором блюдо с пирожками наполовину опустело.

–  Я совсем забыл, - спохватился Всеслав.
– Сегодня ходил в лабораторию, забрал заключение про «сажу». Черные крупинки с халата Красновской оказались… краской, которая применяется для изделий из папье-маше. Такие же крупинки я заметил и у двери в квартиру, и на порожке. Ума не приложу, откуда они взялись. И эта нитка, зажатая в руке трупа? Словно женщина перед смертью уцепилась за какую-то портьеру или… нет, не знаю. Нитку я вытащил, каюсь! Забрал с места происшествия важную улику. Впрочем, для возбуждения дела у милиции все равно оснований нет. Если убийца - страх, его к ответу не притянешь. Никто не виноват, что Красновская испугалась и ее слабое сердце не выдержало. Сколько людей умирают вследствие семейных или служебных разборок, не перечесть!

–  Что могло привести ее в ужас?
– гадала Ева.
– Дракон? Представляешь, если она его увидела? А перед этим злой дух отрезал у нее прядку волос. Почва для страха была превосходно подготовлена. Раньше колдуны частенько использовали подобный прием: когда человеку что-то предвещает смерть, стоит только поверить… и ты мертв.

Смирнов наморщил лоб, - есть одна деталь, которую он упустил из виду! Черные «булавки»!

–  Постой… Лика же показывала мне два странных предмета: то ли дротики, то ли… О, черт! Она называла их смертоносные стрелы Хэи-ди. Точно! Одну мадмуазель Ермолаева, если верить ее словам, обнаружила в дверном косяке ушумского дома, а вторую нашла уже здесь, в наличнике двери квартиры на Неглинной. Она расценила это, как… предупреждение Дракона.

–  Предупреждение о смерти!
– убежденно произнесла Ева.
– Это магический ритуал.

–  Ладно, допустим. Кому понадобилось лишать жизни Красновскую?

–  Селезневу хотя бы!
– предположила Ева.
– Стефания Кондратьевна его видела и могла опознать.

–  Егерь Селезнев пропал без вести много лет назад.

–  Не пропал, а жил на затерянном в тайге хуторе, - возразила Ева.
– Мы не знаем, что связывало его с Красновской! Чтобы она не проболталась, он закрыл ей рот навеки.

–  Ты правильно сказала - жил, - подчеркнул сыщик.
– Потом ушел и не вернулся.

–  Использовал прием, который уже когда-то сработал. Труп егеря не обнаружили? Где гарантии, что он мертв? И откуда у Селезнева столько денег? Благодаря ему, приемная дочь - далеко не нищая сиротка. Она сама могла убить отчима, между прочим. Мотивация налицо, - наследство!

–  Ты только что ссылалась на отсутствие трупа, - улыбнулся Всеслав.

–  Спрятать в лесу труп - пустяк!
– увлеченно продолжала Ева.
– Его и прятать не надо: звери съедят. Ищи потом останки в желудках волка или медведя.

–  Не спорю. По-твоему, Селезнев мертв?

–  Какой? Егерь или отчим Лики?

–  Вообще, как ты чувствуешь, это один и тот же человек?

Ева задумалась, долго молчала.

–  Мне кажется, нет, - наконец, вымолвила она.
– Если мнимый Аркадий Николаевич воспользовался именем пропавшего егеря, то кто он на самом деле? Надо узнать, не пропадал ли кто-нибудь еще в том же районе, примерно в то же время? И каким образом вместе с Селезневым оказалась мать Лики, Екатерина Ермолаева?

–  Много лет прошло. Свидетели тех событий могли куда-нибудь уехать, умереть. Надежды мало, но стоит попробовать. Собственно, я уже попросил бывшего сослуживца навести справки. Вот, жду.

–  Нечего сидеть сложа руки. Давай искать концы в Москве.

Сыщик давно этим занимался, но без особого успеха.

–  Что у нас есть?
– принялся он рассуждать вслух.
– Если я не ошибаюсь и Красновская скончалась от страха, - тот, кто ее напугал, находится здесь, в городе. Возможно, следующей его жертвой будет… Лика. Это первое. Второе, - у Лики в Москве есть дальние родственники.

–  Эрманы?

–  Да. Надо встретиться с Альбиной Эрман, хозяйкой салонов «Камелия», и поговорить. Кстати, Ростовцев, - то ли ее приятель, то ли любовник. Некоторые даже считают его женихом роскошной Альбины.

–  Значит, он не случайно, а по-родственному взял на себя похороны Красновской?

–  Видела бы ты, как он кружил над Ликой, - покачал головой Смирнов.
– Будто ястреб над цыпленком.

Глава 12

Благовещенск

Сергей Иванович с трудом загнал Гришу и Петю в ванную, заставил их помыться и уложил спать.

–  Деда, расскажи сказку!
– ныли мальчишки. Но ему было не до того.

–  Посмотрите, который час, - сердито погрозил он пальцем.
– Ваша мама потом будет мне пенять, что разбаловал вас. Угомонитесь, наконец, сорванцы!

Дети притихли и через несколько минут мирно засопели.

Дочь Куликова работала вместе с мужем в строительной фирме, и они оба мотались по командировкам. Гриша и Петя росли у дедушки с бабушкой, родителей видели только по выходным и праздникам, ничуть, впрочем, не огорчаясь по сему поводу.

Приоткрыв дверь в спальню и убедившись, что близнецы уснули, Сергей Иванович отправился в кухню, поставил чайник. За окном чернело небо, усеянное крупными звездами… такими же, как и тридцать, и сто лет назад…

Золотая тарелка луны живо напомнила ему молодость, прогулки с Катенькой, ее низкий голос, упрямый профиль, тщательно уложенные на затылке волосы и благородную линию шеи… то, как он украдкой поглядывал на ее обтянутую простым ситцем грудь и думал, как необыкновенно чувственно она приподнимается от легкого девичьего дыхания. Он так и не сумел забыть ее, вытравить из своего сердца. В самые благословенные минуты жизни перед ним возникал ее образ, - где она, как она, счастлива ли?