Черная жемчужина императора

Лика налила себе в рюмку коньяка, залпом выпила, поперхнулась, долго кашляла, вытирая выступившие слезы. Опьянения не наступило, и она снова налила и выпила.

Ростовцеву пришлось несколько раз звонить, ждать, пока она доберется до двери и откроет. Он опешил, увидев ее состояние. Лика была не просто пьяна, она была совершенно невменяема, - покачнулась и упала бы, не подхвати он ее вовремя.

–  Вот это номер, - пробормотал гость.
– Что-то случилось?

–  Увези… увези-те… меня о-отсюда… все равно, куда…

Вряд ли она понимала, о чем просит.

Без лишних разговоров Альберт Юрьевич помог ей одеться, нашел на тумбочке ключи, закрыл дверь и вызвал лифт. Лика уронила голову ему на плечо… и он снова ощутил, что это уже происходило с ним. Звук поднимающейся кабинки, женщина, повисшая на его руке, ее запах, - жасмин, коньяк, - ее волосы, небрежно заплетенные в косу, ее теплое дыхание… все это он уже чувствовал, уже переживал…

Лифт остановился, раскрылся. Ростовцев и Лика шагнули внутрь, будто в бездну… он боялся пошевелиться, спугнуть полноту счастья, в существование которого давно перестал верить. Кабинка, шурша, опускалась вниз, на мгновение дав приют двум мятущимся душам, став их маленьким, безопасным убежищем. Внизу двери разъехались в разные стороны, выпустили двух странников в огромный, полный разноголосых обитателей, шума и снега мир большого города.

В машине Лика уснула, - Ростовцев косо поглядывал на ее нежный профиль, на завитки волос у висков, на рассыпавшуюся косу. Какое-то странное, до дрожи знакомое и вместе с тем новое, острое волнение просыпалось в нем.

Он привез Лику к себе, в свою квартиру, где после ремонта стоял еще слабый запах лака и дерева. А куда было везти ее, едва державшуюся на ногах, заплаканную, растрепанную, в домашнем платье? Он снял с гостьи пальто, отвел в «китайскую» гостиную и уложил на диван. Пусть поспит.

Лика спала недолго, беспокойно ворочаясь, наконец открыла глаза и с нарастающим испугом привстала.

–  Это… вы? Откуда вы здесь?

–  Я, - с удовольствием кивнул Альберт Юрьевич.
– Вы у меня в гостях, Лика.

–  У вас? Как… как я сюда попала? Господи!
– она взялась за голову.
– Какой ужас! Я, кажется, напилась? Ой… все плывет…

–  Надо крепкого зеленого чаю, - предложил Ростовцев.
– Пойду, приготовлю.

–  Не уходите! Я… мне страшно… был какой-то кошмар во сне. Или наяву?

Она вспомнила мальчика из соседней квартиры - Дорика - и зажмурилась. Он говорил о драконе. Кошмар из снов перекочевал в действительность.

–  Я мигом, - успокаивающе произнес Ростовцев.
– Через пять минут вернусь с отличным тонизирующим напитком. Вы пока прилягте.

Лика послушно опустилась на желтую шелковую подушку, обвела глазами комнату, - много красного, светильники в виде низких китайских фонарей, много ваз, два веера на стене. Это не ее гостиная? Ах, да… Альберт Юрьевич говорил, что она у него в гостях. Выходит, он ее напоил? Или она сама пила? Привкус коньяка во рту подтверждает… что подтверждает? Ах, не все ли равно?!

–  Вот и чай!
– Ростовцев вернулся с подносом, на котором стояли пиалы с густой зеленоватой жидкостью. От пиал шел пар.
– Прошу.

–  Извините, ради бога, - пробормотала Лика, краснея.
– Как меня угораздило?

–  Бывает. Вы пейте… а потом я покажу вам мою коллекцию оружия. Любите оружие?

–  Не знаю… наверное, не очень. Я неплохо умею стрелять, а вот пользоваться ножом так и не научилась. Аркадий, мой отчим… пытался привить мне охотничьи навыки, но я оказалась неважной ученицей.

Ее сознание медленно прояснялось, и ярче становились краски причудливо обставленной комнаты, четче проступали контуры предметов. Красноватый свет скрадывал детали, обволакивал пространство сумрачной дымкой.

–  Ну, как… вам лучше?

Чай, горький и вяжущий, тем не менее был приятен на вкус. Лика поставила пиалу на поднос, удовлетворенно вздохнула.

–  Представьте, да. Можно потом еще?

–  Сколько угодно.
– Ростовцев улыбнулся.
– Как насчет оружия?

Ей хотелось отвлечься, забыться, почувствовать себя обычной женщиной - беззаботной, без этого страшного груза на душе, без мыслей о драконе.

–  Показывайте…

Альберт Юрьевич оживился, повел гостью в кабинет, где одну стену занимали книжные полки, а другую - драпировка из темно-коричневого бархата, на которой тускло мерцали мечи разной длины, шесты, бамбуковые палки. Коллекция поражала не количеством предметов, а искусством отделки и древностью.

–  Это копье?
– спросила Лика, чтобы нарушить молчание.

–  Угадали!
– с готовностью ответил Ростовцев.
– Самый сложный вид оружия. Научиться владеть копьем труднее всего. Китайцы говорят, что месяц придется потратить на шест, год - на меч, жизнь - на копье. Зато в руках мастера копье подобно парящему дракону… Что с вами? Вам плохо?

–  Н-нет… нет, - с трудом взяла себя в руки Лика.
– Все в порядке. Еще немного кружится голова.

–  Вы так побледнели.

–  Пройдет. Не обращайте внимания. Лучше рассказывайте о ваших сокровищах. Мне становится интересно.

Ростовцев нежно провел ладонью по рукоятке одного из мечей.

–  Перед вами меч-дао династии Сун, который имеет множество поэтических названий: меч сокровенной луны, меч клюва Феникса, летающий меч. Это не просто оружие. В нем заключена вся философия боя. Драться мечом-дао, - означает сражаться яростно, жестко и свирепо. Дао - тяжелый меч.

–  А вот этот - легкий?
– через силу улыбнулась Лика, прикасаясь к более изящному, украшенному узором клинку.

–  Верно, - подтвердил хозяин коллекции.
– Вы изволили дотронуться до меча-цзянь. Если следовать мнению древних, путь сего меча изменчив, тих и глубок… он содержит врата и двери, инь и ян. Инь волнуется, янь расцветает!
– Ростовцев приблизился к Лике и прошептал.
– Это путь… ближнего боя.

Она отпрянула, провела тыльной стороной ладони по лбу.

–  Я только рассказываю об оружии, - сделал Ростовцев шаг назад.
– Меч-цзянь - это легкость, ловкость, своевременность. Он учит безукоризненно уклоняться! Цзянь носят на поясе «благородные мужи», а дао пользуются «рыцари и разбойники».

–  «Благородные мужи»?
– переспросила Лика.

Ростовцев кивнул.

–  Имеются в виду начитанные, образованные мужчины, равно искусные и в гражданских, и в военных науках. Ну, а «рыцари и разбойники» занимаются только боем.

–  Вы себя к которым причисляете?

–  И к тем, и к другим, разумеется, - лукаво прищурился коллекционер.
– Днем я торговец, ученый и эстет, а ночью… рыцарь и разбойник! Луна делает меня непредсказуемым…

Ростовцев невесомым движением коснулся ее руки, - Лика вздрогнула, почувствовала, как по телу пробежал холодок. Ее пугал этот человек, но она старательно прятала свой страх. Дракон пугал ее куда сильнее. В конце концов она же сама позвонила Ростовцеву, попросила о помощи. Да! Именно так все и было.