Чернила и кость

— Джай. — Я делаю резкий вдох и пузырь воздуха ударяет под ребра. — Он разорвет тебя пополам.

Он откидывает голову назад и громко смеется.

— Я рада, что хоть одному из нас весело, — невозмутимо говорю я, опуская голову.

— Слыхал че, Колин? — спрашивает он человека справа от меня.

— Что она сказала?

— Она сказала, что он прикончит нас.

Колин издает глубокий смешок.

— Кто же?

— Стоун и его шайка весельчаков.

Они смеются вместе, гогоча, будто это самая смешная вещь, которую они когда-либо слышали. Пока они ржут, Колин хватает мой набухший сосок большим и указательным пальцами, заставляя меня шипеть сквозь стиснутые зубы.

— Ты ему не брат. Ты не член семьи. Он не вернется за тобой.

Вот тут он ошибается. Я очень большая часть семьи Джая. Я — Королева своего короля, сердце для его бриллианта и гребанный черенок для его лопаты. Я — чертова зефирка в его горячем шоколаде! Джай показал мне любовь, и научил меня любить. Он протащит себя через ад и высокие воды ради меня, и когда настанет тот день, когда он разрушит стены и снесет крышу с этой дерьмовой дыры, все увидят, насколько я ценна для Джая Стоуна.

Колин ослабляет хватку на моем соске, и я падаю, позволяя двоим снова принять весь мой вес.

— Посмотрим, кто будет смеяться, когда он разорвет тебе глотку, — бормочу я, закрывая глаза.

Я вскрикиваю, когда меня отбрасывает в сторону, и распахиваю глаза. Я отскакиваю от бандита слева и отчаянно - и на удивление успешно - хватаю его за рубашку. Я держусь прямо, хотя ноги дрожат под собственным весом. Когда в последний раз я ела? Я поднимаю голову, чтобы в первый раз взглянуть на Колина, и он абсолютно ужасен. Мне требуются все силы, чтобы не съежиться от его страшного покрытого татуировками лица. Слезы и паутина, черепа и умирающие розы… как он мог заставить себя сотворить такое?

Колин наклоняется вперед, черная рубашка туго обтягивает его грудь, и тычет длинным толстым пальцем мне в лицо.

— Никто не придет за тобой. Ты этого не стоишь. Не такая мерзкая шлюха, как ты.

Мерзкая шлюха? Я? Я невольно ухмыляюсь.

— Как и твоя мамаша.

Его левый глаз задергался. Ой-ой. Думаю, никому не позволено говорить плохо о дорогой мамочке. Я радостно улыбаюсь, а он смотрит на меня. Не двигаясь. Очевидно, он размышляет, хочет ли он ударить меня по лицу или нет.

— Ты меня слышишь? — поддразниваю я, качнувшись вперед. — Я же сказала, как и твоя ма…

Он откидывает руку назад и хлопает меня по губам. Я кряхчу, огонь отбрасывает мою голову в сторону, и я падаю на пол. Его приятель бросается вперед, прижимая руки к широкой груди Колина.

— Колин, успокойся. Череп сказал нам не…

— …прикасаться и пальцем к девушке, если я не скажу.

У меня кровь стынет в жилах. А вот и он. Виновник торжества. Я смотрю на него, как он неторопливо идет к нам, накидывая тонкую металлическую цепочку на шею сзади. Череп.

— Это ведь не такое уж и сложное правило, верно?

Он выглядит… чистым… в черном костюме-двойке, рукава белой рубашки закатаны до локтей, обнажая бесконечное количество татуировок. Я сосредоточилась на татуированных руках, когда он опустил их и сжал в кулаки.

Колин громко сглотнул. Ушлепок.

— Нет, сэр.

Юмор покинул Черепа, и мой желудок свернулся.

— Тогда, пожалуйста, объясните мне, почему у моей пленницы — той, что я специально вас просил не трогать, — изо рта течет кровь?

Колин указывает на меня, и я облизываю губы.

— Она не уважает мою матушку.

— Ох, она не уважает твою матушку? — Череп имитирует шок, подходя ближе к Колину. Я пячусь назад, не желая быть рядом с ним, пока он сокращает расстояние. — Как твои чувства? Они в порядке?

Мужик, что держал левую сторону моего тела, наступает мне на пальцы, и я шиплю, вытаскивая их из-под его ботинка. Я хмуро смотрю на него и встречаю его взгляд. По коридору разносится рычание, и это привлекает мое внимание. Мои пальцы больше не болят. Зрелище передо мной выходит на первый план. В ту короткую секунду, когда мое внимание было уже на Черепе, тот уже поставил Колина на колени. Я задыхаюсь, прижимая пальцы к губам. Я встречаюсь со взглядом Черепа, и он улыбается мне, медленно приподнимая уголки губ.

— Как ты держишься, Киса, — небрежно спрашивает он, держа Колина за подбородок. — Наслаждаешься своим пребыванием? Как еда?

Я стискиваю зубы.

— Трахни себя.

Череп наклоняет голову, его глаза вспыхивают весельем.

— Трахнуть себя, а?

— И свою мать.

Череп смеется, обнажая красивые белые зубы.

— У меня нет матери. Как и у тебя.

Напрягая мышцы рук, он с силой вдавливает большие пальцы в глазницы Колина. Колин кричит и хватает Черепа за предплечья. Я содрогаюсь и сжимаю губы, моя челюсть вздрагивает, заставляя зубы щелкать. Мой желудок сжимается, но я не могу заставить себя отвести взгляд от Черепа. Нет. Я смотрю на него, пока он не опускает взгляда, чтобы увидеть повреждения. Кровь брызжет в разные стороны, окрашивая белые рукава рубашки Черепа в красный цвет. В конце концов, Колин перестает кричать…

И перестает извиваться…

— Если кто-то и ударит ее, — заявляет он, кривя губы, — то это буду я. Понятно?

Мужчина рядом со мной без колебаний отвечает:

— Да, сэр.

Хмыкнув, Череп вытаскивает большие пальцы из глазниц Колина, и безжизненное тело падает на пол. Я отвожу взгляд. Смотрю куда угодно, только не на безглазое лицо, что смотрит на меня.

Кажется, меня сейчас стошнит…

— Убери его, Лев. Ее я возьму с собой.

Мужчина рядом со мной, Лев, бормочет что-то в знак согласия и отходит. Когда они пересекаются, Череп прижимает руку к животу Льва.

— Футболку.

Лев безропотно хватается за край футболки и стягивает через голову. Он протягивает ее Черепу, и тот берет без благодарности. Он сокращает расстояние между нами, вытирая кровь с рук. Я отступаю, пока моя голая спина не упирается в холодную бетонную стену. Я подтягиваю колени к груди. Перекинув футболку через плечо, Череп останавливается в нескольких сантиметрах от меня и низко приседает. Я смотрю на его черные кожаные ботинки. Они были блестящими, когда он вошел, и теперь же покрыты кровью.

— Голодна?

Я перевожу взгляд на него. Я была голодна… пока он не засунул свои большие пальцы в чьи-то глазницы. Я отворачиваюсь от него, от ужасающего черепа, нарисованного на его лице.

Ему это не нравится.

Я шиплю, когда он бросается вперед и сжимает мои волосы в кулаках, заставляя меня смотреть на него.

— Когда я задаю тебе вопрос, лучше отвечай.

— Нет, — сглатываю я. — Не голодна.

— Ну, — вздыхает он, отпуская меня. — Сейчас время для позднего завтрака, и нам нужно развлекать людей, так что…