Чернильно-Черное Сердце

Неподалеку от Страйка и Мидж тучный русский гость клуба объяснял сюжет «Тангейзера» своей спутнице, которая была значительно моложе его.

— ...но Мездрич обновил оперу, — рассказывал он, — и в сцене оргий в пещере Венеры теперь появляется Иисус…

— Иисус?

—Да, и так как церковь очень недовольна, то Мездрича уволят, — мрачно закончил русский, поднося к губам бокал с шампанским. — Он настаивает на своем видении произведения, но попомни мои слова — это для него добром не кончится.

— Легс встает, — сообщил Страйк Мидж, когда молодая девушка вышла из-за стола вместе с остальными членами компании, взмахивая страусиными перышками своего мини-платья.

— Направляется танцевать, — догадалась Мидж.

Она была права. Десять минут спустя Страйк и Мидж заняли удобную позицию в нише рядом с крошечной танцплощадкой, откуда им было хорошо видно свою цель, танцующую в туфлях на чересчур высоких для нее каблуках. Ее взгляд все чаще метался в сторону входа.

— Интересно, нравится ли Робин кататься на лыжах? — Мидж крикнула Страйку, когда Uptown Funk стал заполнять зал. — Мой приятель сломал ключицу, когда впервые попробовал. Ты катался?

— Нет, — ответил Страйк.

— Церматт — прекрасное место — громко сказала Мидж, а затем еще что-то добавила, но Страйк не расслышал.

— Что? — переспросил он.

— Я говорю — интересно, воспользуется ли она ситуацией? Хорошая возможность, все-таки Новый год…

Легс жестом показала своей школьной подруге, что хочет передохнуть. Покинув танцпол, она схватила свою вечернюю сумочку и направилась к выходу из зала.

— Собирается воспользоваться мобильным в туалете, — предсказала Мидж и проследовала за ней.

Страйк остался в нише, держа в руке уже теплую бутылку безалкогольного пива, а его единственным спутником была огромная лепная голова Будды. Подвыпившие люди теснились на диванах рядом с ним, перекрикивая музыку. Страйк только что ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, когда увидел как мужчина в парчовом пиджаке направлялся к нему, спотыкаясь о ноги и сумочки. Теперь, наконец, Страйк вспомнил кто он: Валентин Лонгкастер, один из сводных братьев Шарлотты.

— Давно не виделись, — крикнул он, добравшись до Страйка.

— Да, — сказал Страйк, пожимая протянутую ладонь. — Как дела?

Валентин поднял руку и откинул свою длинную влажную челку назад, показав широко расширенные зрачки.

— Неплохо, — прокричал он сквозь грохочущие басы. — Не жалуюсь.

Страйк заметил слабый след белого порошка в одной ноздре.

— Ты здесь по делу или развлекаешься?

— Развлекаюсь, — солгал Страйк.

Валентин прокричал что-то неразборчивое, и Страйк расслышал имя мужа Шарлотты, Джейго Росса.

— Что? — крикнул он в ответ без улыбки.

— Говорю, Джейго хочет вовлечь тебя в бракоразводный процесс.

— Это будет непросто, — громко сказал Страйк в ответ. — Я не видел ее много лет.

— Джейго так не считает! — кричал Валентин. — Он нашел на ее старом телефоне обнаженную фотографию, которую она отправляла тебе!

Черт.

Валентин поднял руку, чтобы опереться на Будду. Его спутница с клубнично-золотистыми волосами наблюдала за ними с танцпола.

— Это Мэдлин, — прокричал Валентин на ухо Страйку, проследив за его взглядом. — Она считает тебя сексуальным.

Валентин пронзительно засмеялся. Страйк молча потягивал пиво. Наконец до молодого человека дошло, что от Страйка больше ничего не добьешься, поэтому он встал, шутливо отсалютовал и, спотыкаясь, скрылся из виду. Как раз в этот момент Легс появилась на краю танцпола и рухнула в своих парящих страусиных перьях на бархатный табурет с выражением явного страдания на лице.

— Была в уборной, — сообщила Мидж Страйку, присоединившись к нему через несколько минут. — Не думаю, что она пользовалась телефоном.

— Хорошо, — жестко ответил Страйк. — Думаешь, он пообещал ей, что придет?

— Похоже.

Страйк сделал еще один глоток теплого пива и громко спросил:

— Так сколько человек отправилось с Робин в эту поездку?

— Полагаю, шестеро, — крикнула Мидж в ответ. — Две пары и один запасной парень.

— Ясно, — сказал Страйк, кивая, будто эта информация не имела никакого значения.

— Они пытались свести ее с ним, — сказала Мидж. — Робин рассказывала мне перед Рождеством… Его зовут Хью Джекс, — она выжидающе посмотрела на Страйка. — Большой топор.

— Хах, — вымучено ухмыльнулся Страйк.

— Ага, ха-ха. Почему, — прокричала Мидж ему в ухо, — родители не произносят имя вслух, прежде чем выбрать его?

Страйк кивнул, не сводя глаз с Легс, которая вытирала нос тыльной стороной ладони.

Было без четверти двенадцать. Если повезет, думал Страйк, как только в полночь наступит новый год, семья школьной подруги Легс заберут ее и благополучно доставят домой в Челси.

Пока он смотрел, к его цели подошла та самая подруга, чтобы снова позвать ее на танцпол. Без десяти полночь Легс снова исчезла в направлении дамского туалета с Мидж на хвосте. Страйку, у которого от культи болела нога и который с удовольствием бы присел, ничего не оставалось, как прислониться к гигантскому Будде, потому что большинство сидячих мест были завалены сумочками и сброшенными куртками, которые он не хотел переносить. Его пивная бутылка опустела.

— Тебе не нравится канун Нового года или что-то еще? — раздался рядом с ним голос с акцентом лондонского рабочего класса. Это была та женщина с клубнично-золотистыми волосами, слегка раскрасневшаяся и растрепанная после танцев. Страйк не заметил ее приближение из-за многочисленной толпы, которая повставала со своих мест и хлынула на маленькую танцплощадку: к полуночи нарастало оживление.

— Не очень, — крикнул он ей в ответ.

Она была очень привлекательной и определенно под кайфом, хотя говорила абсолютно связно. Несколько изящных золотых ожерелий висело на ее тонкой шее, платье без бретелек обтягивало грудь, а полупустой бокал для шампанского в руке грозил выплеснуть свое содержимое.

— И мне тоже, не в этом году, — прокричала она ему в ухо. Ему нравилось слышать ист-эндский акцент среди всех этих представителей высшего класса. — Ты Корморан Страйк, верно? Валентин мне сказал.

— Верно, — подтвердил он. — А ты..?

— Мэдлин Курсон-Майлз. Ты ведь не работаешь сегодня вечером, да?

— Нет, — солгал он, но не спешил прогнать ее так, как это было с Валентином. — Почему этот Новый год не твой любимый?

— Джиджи Казенове.

— Прости, что?

— Джиджи Казенове, — сказала она громче, наклоняясь, ее дыхание щекотало его ухо. — Ну, певица? Она была моей клиенткой.