Чёрно-белые сны

– Она, - брат задумчиво склонил кружку и взглянул на остатки чая. – Она подсела на наркотики после той аварии. Не знаю подробностей, но я узнал об этом случайно. Хотел помочь, но Лили отказывалась и вскоре перестала к тебе приходить и исчезла, - Томми не отрывал глаз от напитка. – Потом вдруг появилась и стала просить меня о помощи. Сказала, что хочет избавиться от зависимости. Я нашёл ей самую лучшую клинику, заплатил за её лечение. Ей стало легче, но всё же ей иногда приходилось посещать врача, когда ломка брала верх. Она просила ничего тебе не рассказывать, и говорила, что уезжает по обмену.

Брат замолчал, наверное, ожидая моей реакции, но я не спешил что-либо говорить. Я вдруг медленно поднялся и, постояв секунду возле стола, безразлично протянул.

– Это уже не важно…

Том метнул в меня растерянный взгляд, но я не спеша вышел из кухни, даже не взглянув на него.

Прошло чуть больше двух недель. Я снова провёл их за телевизором. Иногда я настолько долго валялся на диване, что, когда я вставал, моя голова ужасно кружилась, и я был на грани обморока. Я старался не обращать на это внимания, так же, как пытался не думать о девушке Тома. Мне порой казалось, что я окончательно смирился с мыслью, что Мишель будет принадлежать только моему брату. Раньше я думал, что находиться одному мне будет гораздо легче, нежели с ними. Теперь же всё наоборот. Рядом с этой счастливой парой я чувствовал себя уверенней и никогда не выдавал свои чувства. Стоило же мне остаться в одиночестве, эмоции поглощали все мои клетки, и я готов был разгромить всю квартиру.

Ни страха…

Ни счастья…

Ни даже жизни…

Только боль. Боль, боль, боль…

И ничего, кроме боли. Я видел это в моих глазах, когда мельком встречался взглядом со своим отражением, проходя по коридору. Я был жалок, ничтожен, пуст. Я бы хотел вернуться назад и отказаться от этого чёртового бала…

Возможно, тогда я бы остался самим собой, а не превратился в это ничтожное создание, которым сейчас являюсь.

Я лежал на диване, подперев голову правой рукой, и смотрел фильм. Том сидел в кресле и о чём-то думал, не отводя взгляда от экрана. Раздался дверной звонок. Ни я, ни брат даже не пошевелились, чтобы встать. После второго сигнала я раздражённо спросил.

– Может, откроешь?

– Почему я? – недовольно сказал Том.

– Потому что ко мне никто не ходит. Обычно это ты у нас притягиваешь гостей.

Брат что-то рыкнул и нервно встал, направившись к выходу. Я услышал открывающуюся дверь, затем, буквально через пару секунд она громко захлопнулась, и почти сразу же раздался очередной звонок. Я поджал губы, думая, что Томми не хочет кого-то впускать. Дверь снова открылась. Парень протопал по коридору и бросил своё бесполезное тело в кресло, зло скрестив руки и прищурившись. Я вскинул бровь и хотел уже спросить, кто приходил, но тут в поле моего зрения показалась Мишель. Девушка безразлично прошла мимо брата, села в кресло прямо напротив него и протянула, мило улыбнувшись.

– Привет, Билл.

– Привет, - я непонимающе перевёл глаза на Тома. – А…

– Не обращай внимания, - отмахнулась она. – Просто у кого-то разыгралось повышенное самомнение.

Том сделал вид, что ничего не услышал, и продолжил сдержанно смотреть на экран. Я пожал плечами и зевнул.

– Так что тебя сюда привело, если не мой самовлюблённый братец? – хмыкнул я.

– Ты, похоже, тут единственный, кто может здраво мыслить, - Мишель усмехнулась. – Так что передай своему брату, что я не собираюсь изменять своим принципы из-за какого-то зазвездившегося мешка для мусора.

Я истерично рассмеялся, а вот братишка, похоже, готов был избить и меня и Мишель.

– Передай ей, - я прекратил смеяться, чтобы выслушать реплику Томми, но всё ещё широко улыбался, - что ни одна истеричка не смеет указывать мне, что делать.

– Ой, ребята, вы меня уморите, - сквозь смех протянул я.

Я смахнул навернувшиеся слёзы и попытался выровнять дыхание.

– Передай, что я не потерплю, чтобы всякие извращенцы пеняли меня по каждому поводу.

С моей стороны последовал взрыв очередного смеха, который местами переходил в громкий хохот.

– Билли, братишка, ты ближе, врежь ей как следует и скажи, что она меня бесит.

– Ты же не собираешь бить девушку? – Мишель улыбнулась. – Лучше оторви у него то, что болтается вместо мозгов.

Я переводил глаза с брата на девушку, думая, что это зрелище гораздо лучше любого фильма. Видеть, как они цапаются друг с другом как кошка с собакой, было так приятно, что я невольно улыбался.

– Передай, что у меня хотя бы что-то заменяет мозг, - Том начал раздувать на глазах, отчего меня бросало в смех ещё больше.

– Скажи, что уж лучше остаться без мозгов, чем совать этот горе мозг во все дырки…

– Ах, ты с*чка! – Том вдруг вскочил на ноги и разъярённо посмотрел на Мишель.

– Ладно, я, пожалуй, оставлю вас наедине, а то невольно стану жертвой, - прохихикал я, вставая с дивана.

Я вышел в коридор, вошёл в свою комнату, закрыв за собой дверь, и прижался к ней спиной. Смех исчез так же быстро, как и появился. Я первый раз видел, как брат ссорился с Мишель, и меня даже это чем-то радовало, давало какую-то еле заметную надежду. Я грустно вздохнул и лёг на кровать, прислушиваясь, как за стенкой кричат и ругаются, что-то падает, затем снова до моего мозга доносятся очередные приглушённые крики.

Я печально смотрел в потолок и ни о чём не думал. Сердце иногда подрагивало, словно я трогал не до конца зажившую рану. Когда крики стихли, я насторожился и решил проверить, не переубивали ли они друг друга. Улыбаясь себе под нос, я вошёл в гостиную и резко замер. Том и Мишель целовались, стоя прямо посреди комнаты. Несколько секунд я пытался убить боль в сердце, которая так отчаянно вырывалась наружу, затем прокашлялся, на что они резко повернулись ко мне.

– Спальня справа по коридору, - съязвил я, садясь на диван.

Девушка смущённо отстранилась от брата.

– Я, пожалуй, пойду, - тихо протянул Мишель. – Пока, Билли.

Я махнул ей рукой и краем глаза заметил, как Том пошёл закрывать за ней дверь.

Майские дни пролетели для меня незаметно и скучно. Каждый из них сменялся следующим по-своему тёплым и солнечным днём, но меня это лишь расстраивало, поскольку я всё время ждал дождя. Единственный плюс для моего здоровья и, наверное, ужасное облегчение со стороны моего брата оказался тем, что я, наконец, начал выходить на улицу. Бывало, я выходил за порог своего дома лишь для того, чтобы не видеть счастливого вида Томми, меланхолично передвигался по городу, иногда заглядывая в любимые кафе или клубы, и всё с таким же выражением безразличия и депрессии на лице я возвращался обратно в нашу квартиру, где мне случалось пару раз заставать эту сладкую парочку в комнате брата.