Чёрно-белые сны

Я вздохнул и обнял колени руками, положив на них подбородок. Минут десять я задумчиво вглядывался в одну точку, после чего медленно поднялся, оделся и направился в ванную. Слегка обиженно намочив волосы, я зачесал их назад руками и не спеша зашагал в гостиную. Том сидел в кресле, задумчиво и опустошённо вглядываясь в фотографии.

– Что это? – любопытно спросил я, хотя прекрасно знал, что там.

– Это Мишель кинула на стол, прежде чем уйти…

Томми грустно нахмурился, но на меня даже не посмотрел. Я скользнул по фото взглядом и, бросив пульт с тумбочки на диван, обошёл брата, опёрся локтями на спинку кресла и взглянул через плечо на снимки. Протяжно присвистнув, я склонил голову к плечу, чтобы лучше рассмотреть кадр.

– Так это она из-за этого так кричала? – спросил я, проследив за тем, как брат убрал одну фотографию под всю пачку и начал рассматривать следующую.

– Я не хотел… - прошептал Том. – Она теперь меня ненавидит…

– Это что Лили? – притворно воскликнул я.

Томми резко вскочил на ноги и жалобно посмотрел мне в глаза.

– Билл, я был пьян… - мне казалось, что он оправдывается передо мной, словно она всё ещё моя девушка. Его голос умоляюще дрожал в полушёпоте, отчего моё сердце на пару секунд закололо от жалости. – Я не понимал, что я делаю… Ты же знаешь, что я никогда бы…

– Том, - я попытался прервать его.

– Из-за алкоголя я ничего не соображал… - брат шагнул навстречу ко мне. – Я и сейчас всё это смутно помню…

– Том, - я отвёл взгляд в сторону, лишь бы не видеть его щенячьих глаз.

– Я люблю Мишель, - прошептал он. – Она самое дорогое, что у меня есть. Ты ведь понимаешь?

Я грустно взглянул на Тома, опустил глаза на фотографии, которые тот со всей силы сжал в руке, отчего они помялись, и спросил:

– И что ты будешь делать?

– Я не знаю, - очередной шёпот. Молчание. – Дэвид звонил. Сказал, что нужно опять лететь в Америку на какой-то очередной конкурс. Я… - брат отступил на шаг и опустил глаза. – Я полечу. Не хочу здесь оставаться, - он бросил фотографии в кресло, некоторые из них плавно скользнули на пол, открывая всё содержимое. – Он и тебя звал. Полетели вместе?

Я поднял на него глаза, затем задумчиво отвёл их.

– Нет. Мне хватило и прошлого конкурса, - я отступил в сторону и встал к нему в пол-оборота.

– Тогда я один, - Том печально вздохнул. – Самый ближайший рейс сегодня вечером, так что я, пожалуй, пойду собирать чемоданы…

Брат нерешительно шагнул к двери, затем на пару секунд остановился и снова зашагал, оставив меня в гостиной одного. Я задумчиво надул губы, прикрыл глаза и безразлично направился на кухню. Мой взгляд сразу же скользнул по чашке на столе и пачке сигарет, откуда неровно высыпались несколько нетронутых палочек никотина. Я устало опустился на диванчик и облокотился на стол локтями, грустно прислушиваясь к быстрым шагам в комнате Тома. После пару секундного колебания, я подтянул противные сигареты брата и прикурил, затем притянул к себе кружку и наклонил, чтобы взглянуть на содержимое. Я учуял почти остывший запах кофе, который Томас не допил. Я осторожно поставил кружку на место и вздохнул, прикрывая глаза.

Довольно долго я просидел в одиночестве, сверля взглядом какую-то точку в столе. Вскоре мимо проплыл Томми, на что я невольно повернул голову к двери. Спустя пару минут я услышал его голос, осторожно приподнялся и бесшумно подошёл к гостиной, прислонившись спиной к стене и вслушиваясь в его отчаянные и умоляющие нотки. Только по ним я понял, что он позвонил Мишель.

– … я знаю, ты злишься на меня, и у тебя есть на это полное право. Ты сегодня даже слушать меня не захотела, поэтому я решил попытаться хотя бы объясниться. Я себя не оправдываю, просто… - он вздохнул. – Я тогда ужасно расстроился из-за нашей ссоры. Решил напиться и… - Томми замолчал, а я облокотился затылком о стену и уставился в потолок.
– Она случайно ко мне подсела, я её даже не ожидал встретить в клубе. Ты же знаешь, как на меня алкоголь действует… У меня крышу просто сносит, и я ничего не соображаю. Я даже почти не помню того, что было… - брат попытался подобрать слова, но у него плохо выходило. – Я сегодня улетаю в Америку. Хотел, чтобы ты знала об этом… Билли решил остаться, так что я один полечу. Прости меня, если сможешь. Я… Я люблю тебя.

Его голос дрогнул, Том резко повесил трубку и грустно вздохнул, а я оторвался от стены и прислонился плечом к косяку. Брат ещё долго всматривался в телефон, затем поднял голову и, заметив меня, растерялся.

– Автоответчик…

Он рассеянно махнул рукой на сотовый, который мирно лежал на столе, и вздохнул. Томми нерешительно прошёл мимо меня, а я, потупив глаза, вскоре закрылся в своей комнате.

Я откопал в шкафу мой магнитофон, нашёл в компьютерном столе дискету и развалился на кровати, поставив его рядом с собой, откуда в скором времени начала доноситься до жути депрессивная музыка. Я ещё долго пытался утихомирить моё разрывающееся сердце, которое от грустной мелодии только сильней начинало упрекать меня во всём, пока вдруг в дверь моей комнаты не постучались. Я сделал потише, и поспешил её открыть.

На пороге стоял Том, а позади него я заметил большой чемодан, судя по всему с его вещами.

– Уже улетаешь? – догадался я. Брат кивнул. – Я провожу тебя до аэропорта…

Я уже хотел было ринуться одеваться, но Томми остановился меня за руку.

– Не надо… Я… - он вздохнул и отвёл глаза в сторону. – Не хочу.

– Не хочешь? – я удивлённо вскинул бровь.

– Ещё передумаю лететь, увидев грустную мордашку своего младшего братишки, - он улыбнулся.

Том стиснул меня в объятиях, задержавшись чуть дольше, чем положено, и отстранился.

– Билли…

– Твой Билли – это послушный двенадцатилетний мальчик, - с сарказмом перебил его я.

– Для меня ты всегда останешься им, - рассмеялся Том.

– Будь осторожен, - я потрепал его по плечу. – Не хочу потом узнавать из новостей, что тебя пристрелил какой-нибудь террорист.

– Так вот как ты видишь мою смерть, - брат фыркнул. – А ты не наделай глупостей тут без меня. Я о том, чтобы все мои вещи были целы, когда я вернусь. И не пей виски, он на тебя плохо влияет.

Брат развернулся и, ухватившись за ручку чемодана, покатил его к выходу.

– Я позвоню, - Том хлопнул меня по плечу, последний раз осмотрел прихожую и скрылся за дверью, оставив меня печально всматриваться в то место, где секунду назад была точная копия моих глаз.

Тихо-тихо тикает стрелка настенных часов. За окном ночь, а лунный свет проникает в комнату, превращая тьму в полумрак. Легкий ветерок залетает в форточку и слегка колышет тюль, иногда долетая до меня и касаясь кожи своей прохладой. Я сижу на диване в гостиной, обнимаю свои колени и прислушиваюсь к тишине. Свет выключен уже несколько часов, телевизор тоже. На тумбочке стоит полупустая бутылка коньяка. Томми просил меня не пить виски. Поэтому я пью именно коньяк. Рядом на кровати пустая пачка сигарет брата. Я выкурил их все. Я сжёг все частички брата, которые в них были. Я убил его?..

Каждое утро я просыпаюсь с отвратительным настроением. Каждый раз, проходя мимо комнаты брата, я заглядываю туда, в надежде, что он будет мило посапывать в подушку. Но его кровать всегда оказывалась пуста. Аккуратно застелена, холодна и пуста…

Я раньше никогда так отчётливо не ощущал одиночество. Вот уже четыре дня я ни с кем не разговаривал, еду заказывал по интернету, даже доставщику не дарил ни единого слова. Мне было одиноко без Тома. Он позвонил мне лишь один раз. Сразу, как прилетел в Америку, чтобы я не волновался. И всё.