Черное дело

К полуночи толпа заметно поредела, продолжали веселиться всего человек десять. Несколько пьяных мирно дремали в креслах и на кушетках, а один устроился прямо на полу. Миловидная девушка, стоявшая рядом с торшером, беззвучно плакала. Чистые, светлые слезы струились по бледному лицу. Блузка девушки была расстегнута, но она не обращала на это никакого внимания, полностью поглощенная неведомым горем. Осипов уже было хотел подойти к страдалице и узнать о причине слез, как вдруг его кто-то осторожно тронул за рукав. Он обернулся и увидел перед собой Джорджа. Тот был совершенно свеж, словно только что проснулся, умылся и позавтракал.

– Вы, кажется, хотели со мной поговорить?

– А-а, - вспомнил Осипов.
– Да-да. Конечно.

– Тогда пойдемте, здесь не совсем удобно.

Он провел Осипова какими-то извилистыми коридорами и наконец отпер дверь и почти втолкнул его в совершенно темную комнату.

– Где это мы?
– с некоторой робостью поинтересовался журналист.

– Не пугайтесь. Это моя фотолаборатория. Единственное спокойное место в этом доме. Может быть, для вас не совсем обычное, но я его очень люблю. Здесь чувствуешь себя совершенно по-другому, чем на обычном дневном свету. Собранней, что ли.

Осипов вспомнил физрука. У него тоже была фотолаборатория. От ассоциаций стало не по себе. А что если этот подозрительный фотограф сейчас тоже…

Джордж между тем щелкнул выключателем. Вспыхнул красный свет.

– А что, обычного освещения разве нет?
– удивился Осипов.

– Почему же, имеется. Только при красном свете я максимально собран. Профессиональная привычка. Так рассказывайте.

Осипов некоторое время раздумывал, с чего начать.

– Помнится, в прошлую нашу встречу вы обещали поделиться некоторыми подробностями, известными только вам, - осторожно начал он.

– Подробностями? Какими подробностями?

– Мы тогда еще встретились в музее западной живописи. На Волхонке…

– Ах, да! Припоминаю. Мы еще потом в ресторан пошли. Вы про Шляхтина рассказывали, про убийцу…

– Вот-вот. И вы сказали, что знали этого Шляхтина… А потом добавили, что сомневаетесь в причастности физрука к убийству Сокольского. Привели достаточно весомые аргументы… Припоминаете?

– Что-то такое я вроде рассказывал…

– Вы еще посоветовали покопаться в милицейских архивах, выяснить, не случались ли преступления с похожим почерком.

– Ну и как, выяснили?

– Выяснил. Случались.

– Вот! Я же говорил!..

– Но тут возникли новые проблемы.

– Какие же?

– Понимаете, я даже сказать стесняюсь. Вдруг сочтете меня чокнутым.

– Вас? Да ни за что на свете. Уж кто-кто, а вы такого впечатления не производите. Уж поверьте. Я чокнутых перевидал в достатке. Да вон хоть там, - он кивнул в сторону мастерской, - половина ненормальных. Так что не стесняйтесь, излагайте.

– По ходу расследования столкнулся я с очень странным явлением. Уже два человека, причем незнакомые друг с другом, заявили мне, что предполагаемый убийца… - Осипов замолчал, с трудом подбирая слова.

– Ну же!..

– Так сказать, не совсем человек…

– А кто же?

– Вроде бы животное…

– Животное?!

– То есть не то чтобы животное, а вроде как бы… оборотень!

– Кто?!!

– Вот видите… - Осипов замолчал, потом поинтересовался: - А здесь курить можно?

– Нежелательно. Старой фотопленки много, а она огнеопасна. Так вы говорите, оборотень. Невероятно интересно. Ну и что вы думаете по этому поводу?

– Что я могу подумать? Бред.

– Почему же так категорично?

– Что, прикажете верить в рассказы об оборотнях?

– Я ничего не собираюсь приказывать. Но уверяю вас, оборотни действительно существуют.

– Ну вот, и вы туда же.

– А скажите, кто вам рассказывал об оборотнях?

– Да так… - Он неопределенно кашлянул.

– Не желаете отвечать, и не надо. А эти люди верят в их существование?

– Очевидно, верят. Раз приписывают им реальные события.

– И?

– Что "и"?

– Они верят, а вы?

– Я уже сказал. Воспринимаю подобные разговоры как бред… Конечно, можно верить, можно не верить, но мне, извините, главное - добиться результата. Поставить точку, так сказать. Меня наняли, я не скрываю. Да! Наняли! Я должен найти убийцу этого несчастного парня. Шляхтин уничтожен, но я, понимаете ли, не уверен, что Сокольского убил именно он. Вот если бы мне кто-нибудь сказал: "Ты зря мечешься и бьешь себя ушами по! щекам. Шляхтин именно тот, кого ты искал", - я бы вполне удовлетворился. Не просто, конечно, сказал, но и предъявил доказательства. Поверьте. Мне ничего больше не надо. Но уж если я за что-то взялся, то должен быть уверен, что работу выполнил сполна. Вот и все.

– А кто вас вывел на Шляхтина?

– Не знаю. Клянусь! Не знаю! Некий странный индивидуум назначил мне встречу далеко за городом. На ней он назвал мне имя Шляхтина.

– Только его?

Осипов замолчал и некоторое время пристально смотрел на красный фонарь, освещавший внутренности фотолаборатории. "Сказать или не сказать?
– напряженно думал он.
– Проклятый рислинг. Развязывает язык".

Грибов терпеливо ждал.

– Нет, не только, - наконец решился Осипов, - было названо еще и ваше имя.

– Ах, вот как! А как выглядел этот субъект?

– Уж извините, не рассмотрел. Он все время держался в тени.

– Так вы и меня подозреваете?

– А почему бы и нет? Мальчишку вы знали? Знали! Шляхтина знали? Сами же сознались, что знали. Одна шайка-лейка…

– А может быть, тот, кто вам назвал наши имена, он и убийца?

– Я думал над этим. Такой вариант не исключается.

– Он каким вам показался? Кого-нибудь напоминал?

– Трудно сказать. Голос вроде бы знакомый… Словно передо мной какой-то известный актер, диктор… что-то в этом роде.

– Актер, говорите?

– Так мне показалось.

– А оборотень?

– Я думал, меня просто хотят сбить со следа. Помешать. Однако возникает вопрос: если хотят помешать, то зачем выдумывают всякие небылицы?

– Я вам уже рассказывал, что увлекаюсь разной чертовщиной. Помните коллекцию черепов? Глупо, конечно… Но, кроме всего прочего, я кое-что понимаю в черной магии. Так вот, об оборотнях… Нет оснований считать, что они не существуют.

– Но нет оснований счт4тать и наоборот. Я до сих пор ни одного не встречал.

– А может быть, встречали? Только у него на лбу не написано, что он оборотень.

Оборотни бывают разные, как правило - волки, - продолжал Джордж.
– В германской и англосаксонской мифологии - вервольфы. У славян - волкодлаки, вовки… Но, случается, оборотнями бывают и другие животные. На Востоке, в частности в Японии, Китае, - лисицы. А кое-где на Севере - медведи.

– Весьма интересно. Именно про медведя мне и рассказывали. Итак, как я полагаю, по Москве по ночам бродит оборотень в виде медведя, уничтожает цвет нашей молодежи, а потом снова становится человеком. Нашим на первый взгляд человеком. Но советский человек не может быть оборотнем! Отдаете вы в этом себе отчет? Не может!!! Он строит коммунизм, и никакие медведи, волки, лисицы не могут ему помешать.