Черное евангелие

Вдвоем они побежали в полицейский участок, находившийся неподалеку в поселке.

Дежурный полицейский, выслушав их сбивчивое сообщение, тотчас же отправился к месту происшествия.

— Самоубийца. А ведь такая еще молодая, — сказал он, разглядывая труп.

— Самоубийство?

— Поеду доложу в управление. А вы тут посторожите, чтобы никто к трупу не подходил. Надо все оставить в неприкосновенности.

— Хорошо, мы покараулим.

Полицейский на велосипеде покатил в городок.

В уголовный розыск полицейского управления города Такакура это сообщение поступило в девять часов утра. Вместе с участковым инспектором на место происшествия выехали на велосипедах начальник уголовного розыска Итэ и старший инспектор Кобаяси.

— Да, пожалуй, это самоубийство, — сказал Итэ.

— А почему вы так думаете? — спросил Кобаяси. Он хотел узнать, по каким признакам его начальник, да еще так быстро, пришел к этому выводу.

— А вот смотри, — ответил Итэ, указывая на труп. — Прежде всего убитые, как правило, падают лицом вниз, а самоубийцы почти всегда на спину. Кроме того, при убийстве жертва сопротивляется, следовательно, одежда в этом случае бывает измята, изорвана. А тут, видишь, одежда в порядке. И лицо спокойное, не искажено гримасой, правда, наполовину оно закрыто рукой. Скорее всего она сразу бросилась в воду, как только подошла к речке.

Выслушав эти объяснения, Кобаяси кивнул, по-видимому согласившись с мнением начальника.

Заключение начальника уголовного розыска на месте происшествия и стало официальной версией полицейского управления города Такакура.

Труп извлекли из воды и вызвали полицейского врача. Внешний осмотр ничего не дал, следов насилия обнаружено не было. Лишь нейлоновые чулки на покойнице были порваны на ступнях. Только это и могло привлечь внимание полицейских. Осмотрев труп, врач заявил:

— После наступления смерти прошло десять-одиннадцать часов. Типичное самоубийство. Женщина утопилась.

Начальник уголовного розыска с самого начала придерживался такого же мнения, и труп решили перевезти в полицейский морг.

Слух о том, что в реке нашли утопленницу, распространился очень быстро, и на месте происшествия уже собралась целая толпа. Один берег у реки полого спускался к воде, другой был крут. Любопытные переходили с берега на берег, то влезая на кручу, то спускаясь к воде по другому склону. Разумеется, все следы, если они и оставались, были затоптаны.

Метрах в двадцати от трупа в реке нашли зеленый плащ. Его прибило водой к дорожному мосту. А еще дальше обнаружили зонтик. Однако эти находки, казалось, не противоречили версии о самоубийстве. Очевидно, женщина спустилась к реке, сняла мешавший ей плащ, швырнула в сторону зонтик, немного прошла вверх по течению, где было глубже, и бросилась в воду.

— Такая молодая — и наложила на себя руки! Жалко все-таки!

— Видать, были причины. Ведь никому неохота умирать в такие годы…

Нашли и дамскую сумку. В ней обнаружили удостоверение личности с заграничной визой, выданное члену экипажа ЕАА Икута Сэцуко. По документу установили дату рождения покойницы и ее адрес.' Предсмертной записки в сумке не оказалось. Обратили внимание только на пустой конверт срочного письма, адресованного «Госпоже Икута Сэцуко» с обратным адресом: «Церковь святого Гильома». Почерк был неуклюжий — как у первоклассника.

— По-видимому, была христианкой, — сказал Кобаяси.

— Да, но церковь святого Гильома — католическая, а у католиков самоубийство считается страшным грехом, — ответил Итэ, обладавший некоторыми познаниями в христианской религии.

Однако и это не опровергало версию о самоубийстве. И в полицейском управлении единодушно решили передать тело родственникам, поскольку личность покойной была установлена.

Но самоубийство тоже насильственная смерть, и полицейское управление отправило донесение в прокуратуру.

На место прибыл сам прокурор. Поверхностно осмотрев труп, он сказал:

— А хорошенькая девчонка. И одета неплохо.

— Она работала стюардессой па международной авиалинии, — пояснил Итэ.

— Конечно, какие-то причины все-таки должны быть для самоубийства. А записки не нашли?

— Нет! Только вот это, — и Итэ показал прокурору квадратную коробочку с таблетками. Надпись на коробочке гласила, что это радикальное средство от морской болезни, от укачивания и от тошноты при беременности.

— От тошноты при беременности… — протянул прокурор.

— Да. Возможно, она была беременна и из-за этого покончила с собой?

— Вполне вероятно. Ведь на этих международных линиях много всяких соблазнов.

— Мы думаем передать тело родственникам.

Прокурор возразил.

— Знаете что, давайте, на всякий случай, произведем вскрытие во избежание возможных неприятностей.

Прокурор оказался человеком осторожным. Итэ согласился. В конце концов можно произвести и вскрытие.

Вскрытие трупов самоубийц производилось в тех случаях, когда причины смерти были недостаточно ясны. Прокурор считал, что в данном случае полной ясности нет.

Но в этот день вскрытия не произвели, и труп пролежал в морге всю ночь. На следующий день только в полдень тело отправили в анатомическое отделение городской больницы. Таким образом, эта процедура началась с опозданием на целые сутки.

Покойница была уж очень молода, и патологоанатом с неохотой взялся за скальпель. Сперва он тщательно осмотрел труп и при осмотре обнаружил на шее небольшие кровоподтеки. Это его удивило, и он стал обследовать их более внимательно. Кровоподтеки были еле видны: какие-то небольшие темные пятнышки. Не удивительно, что раньше их никто не заметил. Да и кровоподтеками их трудно было назвать.

— Странные пятна, посмотрите, — обратился врач к инспектору Кобаяси, присутствующему при вскрытии.

— А что это может быть, доктор? — спросил Кобаяси.

— Трудно пока сказать. Если в данном случае имело место удушение, то пятна чересчур уж бледные. Сейчас вот вскрою, и тогда посмотрим.

Врач взял скальпель и сделал первый надрез на шее.

Он без труда обнаружил физиологические изменения в дыхательных путях. Смерть наступила не вследствие отравления, а в результате удушения. Но как задушили женщину, оставалось неясным. И все-таки врач констатировал смерть «от удушения путем сдавливания дыхательных путей». Но почему же на трупе нет почти никаких следов? Обычно в таких случаях на кожном покрове остаются явно выраженные синяки и ссадины. А тут лишь едва заметные пятна, и больше ничего.

Одно можно было определенно утверждать: женщина не утонула. В дыхательных путях не было тех характерных изменений, какие бывают у утопленников. Тогда что же это — отравление? Врач был убежден, что версия о самоубийстве не оправданна, и продолжал самым тщательным образом исследовать труп.

В результате вскрытия было установлено, что ни в пищеводе, ни в желудке нет никаких следов отравления; что покойница не была беременна; что незадолго до смерти она была близка с мужчиной и что смерть наступила между десятью часами вечера третьего апреля «часом ночи четвертого апреля. В акте вскрытия было также записано, что вечером третьего апреля покойница ела консервированные грибы — китайский деликатес.