Черное сердце

Фотки,

отвечаю я. — Обнаженка.

Мина бросает на меня оскорбленный взгляд.

Эй,

говорит Сэм,

стыдиться тут нечего. Мы все так снимаемся. Ну, конечно, не я лично, но вот бабушка Касселя — видела бы ты…

Ладно,

перебиваю я. — Дело в том, что они остались в памяти фотоаппарата. Потом его украли. Мина, чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь в том, что это сделал кто-то из твоих соседей. Кто-то из девчонок. Может, влезла к тебе, чтоб спереть пачку горячего шоколада, увидела фотоаппарат, да и взяла. Неделю спустя начала просматривать снимки, нашла обнаженку, и прохихикав всю ночь за поеданием всякой дряни, они с подружками решили немножко пошутить.

Ты говорил, что поможешь,

когда она смотрит на меня, глаза у нее влажные. Она не то чтобы плачет, но слезы висят на ее ресницах, отчего она кажется жутко притягательной и до ужаса хрупкой. Видя ее страдания, я даже сам засомневался в своей версии.

А я и пытаюсь тебе помочь,

говорю я. — Если честно, все сходится. Знаешь что: завтра утром мы с Сэмом встанем пораньше, пойдем на бейсбольное поле и станем наблюдать. Кто бы все это ни подстроил, он ни за что не устоит перед искушением увидеть, что ты повелась.

Ты ее расстраиваешь,

замечает Сэм.

Мина поворачивается к нему:

Он мне не верит.

Вздыхаю. Я и правда считаю, что она что-то скрывает, но поскольку не знаю, что именно, толку от этого никакого. Если сказать, что я ей не полностью верю, толку будет еще меньше.

Слушай, когда шантажист явится за деньгами, мы и узнаем, кто это.

А как же деньги? — Спрашивает Мина. — У меня их нет.

Прихвати сумку побольше — пусть думают, что там наличные.

Мина с безутешным видом смотрит в окно и делает прерывистый вдох.

Все будет хорошо,

говорю я ей, беря ее под локоть — надеюсь, получилось вполне сочувственно. У нее усталый вид.

Звенит звонок, так громко, что мы подпрыгиваем. Мина вскакивает и отряхивает юбку. Отбрасывает волосы назад — они похожи на волну. Такое только в кино увидишь.

С настоящими волосами так не получится.

Присматриваюсь к Мине: она как раз заправляет за ухо выбившуюся прядь.

А ты, похоже, очень милый,

говорит она Сэму. — Спасибо, что стараешься помочь.

Тут до меня доходит, что нет никаких секущихся кончиков. Под челкой почти не видно, но кожа на верхней части лба имеет несколько иной оттенок, чем вся остальная.

Сэм с серьезным видом кивает:

Сделаю все, что в моих силах.

Что-нибудь придумаем,

говорю я.

В ответ Мина одаряет меня подобием улыбки — иногда девушки изображают нечто подобное: губы чуть дрожат и вид при этом такой беззащитный, что тебе отчаянно хочется сделать все возможное, чтобы эта улыбка стала настоящей. На ресницах все еще поблескивают так и не пролитые слезы. Так и тянет вытереть их пальцем. Представляю себе нежность ее щеки, прикасающейся к моей обнаженной коже. Но Мина подхватывает свою сумку, покрытую изображениями поющих человекоподобных клубничин, и покидает библиотеку.

Парик так и колышется на ходу.

Остаток дня превратился в марево спешно набранных смс-ок, которые так и остались безответными. Лилы нет в гостиной ее общежития, и мне приходится пообещать Шэрон Нейджел, что я покажу ей свою домашку по статистике. Лилиной машины нет на парковке. Заметив, что она не пришла на ужин, я просто из кожи вон лезу от желания ее найти.

Даника на ужин тоже не явилась.

Ну, хотя бы Сэм пришел — пролистывает каталог масок, почти не удостаивая вниманием стынущий кусок пастушьего пирога на своей тарелке. — Так что,

говорит он,

ты мне расскажешь наконец, в чем там на самом деле с этой Миной?

Рассказывать нечего. Вызволим девицу из беды, прямо как в рыцарском романе. Вот только хотел бы я знать, из какой именно беды мы ее вызволяем. Какая-то мутная история.

Так ты не веришь в ее рассказ про снимки? — Спрашивает Сэм, останавливаясь на странице с мордой оборотня, которую положено крепить при помощи специального клея.

Не знаю. Точно скажу одно: насчет чего-то она врет. Хотя, возможно, насчет какой-то мелочи. Мы же все лжем, правда?

Сэм фыркает:

Ну, и каков же план, сэр Тупоголов?

Почти такой же, как я и говорил. Посмотрим, кто появится — чтобы шантажировать Мину или чтобы посмеяться над ее доверчивостью.

Бросаю взгляд на другой конец зала, где сидит Мина с подругами: она играет прядью парика и пьет диетическую колу. Хотя я почти уверен, что волосы у нее фальшивые, все равно невольно любуюсь ими. Они смотрятся как настоящие, даже лучше, и падают на спину, словно блестящий плащ.

Может, она болела? Если так, то, должно быть, довольно давно — ведь никто в Уоллингфорде не помнит, чтобы она отсутствовала; но и не настолько давно, чтобы волосы успели отрасти. А может, дело в чем-то еще. Может, ей просто так удобнее — не надо по утрам тратить время на укладку.

Интересно, что может заставить кого-то шантажировать девушку вроде нее. Если приглядеться, сразу видно, что семья у нее не слишком процветающая. Часы красивые, но всегда одни и те же. Кожаный ремешок поношенный. А туфли — черные балетки. Милые, но дешевые. И нельзя сказать, что вещи ей не по карману. В прошлом году у нее появился мобильник и ноутбук двухлетней давности, усыпанный розовыми кристаллами. Но такое есть больше чем у половины школы. Плюс она учится в Уоллингфорде. Просто если б я решил полегкому огрести пять кусков, выбрал бы кого угодно, но не ее. Должно быть, это розыгрыш.

Вот разве что шантажист знает что-то, что неизвестно мне.

После ужина снова выхожу на парковку, но лилиной машины по-прежнему нет. Думаю, что, возможно, они с Даникой уехали вместе, раз уж обе отсутствовали за ужином. Может, Даника прислушалась к моим словам по поводу Баррона — что бы она там ни пыталась изображать. Может, даже начала в нем сомневаться. Если она наткнулась на Лилу, возможно, именно поэтому Лила и не перезвонила мне. Дом Даники совсем рядом; поехать туда на ужин проще простого. Представляю их обеих на даникиной кухне — едят пиццу и судачат о том, какие же придурки эти Шарпы. Ну и пусть себе. Если это так, то в сравнении со всеми прочими вариантами, даже к лучшему. У меня остается пара часов до проверки комнат и больше никаких идей, и потому я решаю съездить домой к Данике.

Знаю, о чем вы думаете. Вы думаете о том, что Баррон, во многом ошибавшийся, оказался прав насчет того, что я настоящий сталкер.

Припарковав машину на тенистой улочке в Принстоне, я иду вдоль квартала, мимо величавых кирпичных зданий — каждое из них с ухоженным газоном, тщательно подстриженными кустами и сверкающим дверным молотком. В каждом дворе виднеются дары осени — сушеные кукурузные початки, бочки или кадки с пирамидками тыкв, иногда даже попадаются огородные пугала.

Идя по дорожке к дому Даники, понимаю, что ошибся. Ни той, ни другой машины у дома не видно, получается, я зря приехал.