Черное. Белое
Шрифт:
Поднявшись из-за стола, я сообщила ему, что мне нужно ненадолго отойти. Пусть считает, что я утираю слезы и привожу себя в порядок.
Когда я вернулась, он уже был в другом настроении. По крайней мере, хотел казаться веселым. Он предложил мне съездить в аквапарк, и я даже приняла его приглашение.
Вместе с нами кататься на водных горках поехали Аня и Дима. Уже долгое время они были вместе, и все пророчили им скорую свадьбу. Аня была счастлива. Дима – тоже. Глядя на чужое счастье, я могла думать лишь о том, как это глупо и примитивно. Не знаю, почему, но я не видела в этом ничего хорошего. Встречи,
«А вот меня жизнь научила не чувствовать, – с удовлетворением подумала я. – Что бы ни случилось – мое сердце ничто не тронет».
В тот день, когда мы поехали в аквапарк, было очень жарко и солнце пекло особенно сильно. Лето вообще выдалось на удивление теплым, даже слишком. Людей было мало.
Мы поехали на машине Димы – в нашем маленьком городке, естественно, аквапарка не было.
Сидя в машине, я наблюдала за ребятами. Они были в отличном настроении, обсуждая, какие горки самые страшные. Эмоции бурлили, и ребята перебивали друг друга. И все из-за какого-то аквапарка!
В этот день мне было особенно трудно изображать радость. Я надеялась, что тоже испытаю нечто похожее хотя бы на страх или адреналин, но мои чувства были жалкими подобиями этих эмоций.
На какой-то миг мне показалось, что я почувствовала зависть. Потому, что все веселились и радовались, а я… я лишь изображала веселье и радость.
Но я тут же откинула эту мысль – зато, когда они будут огорчаться и плакать, я буду лишь изображать огорчение и слезы.
Мне лучше. Я сама управляю своей жизнью, а не подчиняюсь ей. Я полностью владею собой.
И к черту этот аквапарк!
Когда я летела вниз с самой страшной из горок, я не могла не мечтать о смерти. Я упивалась, только представляя себе, как в один миг оборвется моя жизнь. Исчезнет все – эти люди вокруг, моя вымученная улыбка, ненужные и неинтересные разговоры… Мне больше никогда не придется притворяться.
Как же мне не терпится дождаться, наконец, этого волшебного момента! Мои ожидания просто обязаны оправдаться – я жажду спокойствия и пустоты! Смерть должна подарить мне их.
Брызги прохладной воды вернули меня к реальности.
– Пошли! Давай, прокатимся вдвоем! – Андрей обрызгал меня из водного пистолета, и я недовольно поежилась.
Подумать только, раньше я очень любила воду. Я помню, как она ласкала мои ноги, когда мы ездили к лесному озеру вместе с…
Ох! Прикусив губу до крови, я схватилась за сердце. Волна неимоверной тоски и грусти захлестнула меня, я еле удержалась на ногах.
Вот, опять! Опять я не уследила за ходом своих чертовых мыслей!! Когда это происходит, мне лишь огромными усилиями удается вырваться из цепкого плена воспоминаний.
Сердце бешено колотилось, и я уже чувствовала, как края давно затянутой раны начинают кровоточить, расходясь в разные стороны.
Вот что бывает, если я нечаянно подумаю о том, о чем думать нельзя. В таких случаях меня охватывает паника, я боюсь, что сердце захватит
меня, и я больше никогда не вернусь к своему рассудку.Я взглянула на Андрея, сосредоточив на нем все свое внимание и пытаясь угадать его мысли.
Через минуту я взяла себя в руки. Ожесточенно оглядываясь вокруг, я ругала себя за допущенную оплошность. И хвалила за то, что вновь выбралась из затягивающего меня болота.
– Что случилось? – Андрей выглядел озадаченным.
Наверно, мой взгляд сейчас был очень жестоким – я сузила глаза и ненавидела весь мир. Еще не оправившись от болевого шока, я не могла сразу же войти в роль и приступить к притворству.
Андрей заметил мой взгляд и удивленно смотрел на меня. Я тут же уставилась вниз. Во рту ощущался соленый вкус крови – у меня уже выработался инстинкт причинять себе физическую боль всякий раз, когда мне грозит душевная.
Я тяжело дышала, но надеялась, что кислород приведет меня в чувство. Пока мне нельзя смотреть на Андрея – он увидит во взгляде мою боль.
Еще с минуту он кружился вокруг меня, недоумевая, что случилось. Но вот лживая улыбку тронула мои губы, и на лицо снова была надета притворная маска.
– Голова резко закружилась, – солгала я, опираясь на его руки.
– Давай присядем, – взволнованно проговорил он.
Я крепче схватилась за него, и тогда он поднял меня на руки. Странное чувство охватило меня – я понимала, что Андрею не очень-то легко нести меня. Просто я привыкла, что в других руках я весила не больше перышка.
Дима и Аня катались на горках где-то в другом конце парка и, к счастью, не заметили нас. Терпеть не могу лишнее внимание.
Андрей аккуратно усадил меня, после чего умчался за водой. Через пять минут он вернулся со стаканом. К этому времени мне уже надоело изображать недомогание.
– Тебе лучше?
– Да, – вяло улыбнулась я.
Лучше… Хуже… Да такого вообще не бывает!
– Может быть, поедем домой? – В его глазах было столько заботы, словно я лежала тут и истекала кровью. Кажется, я нравлюсь Андрею гораздо больше, чем думаю.
– Нет, все в порядке. Уже прошло.
– На солнце, наверно, перегрелась, – предположил он.
– Да, скорее всего.
Остаток дня прошел спокойно, как я того и желала. Единственное – Андрей постоянно зорко следил за мной и то и дело спрашивал, хорошо ли я себя чувствую. Я попросила его ничего не говорить ребятам, дабы избавить себя еще и от их вопросов.
Домой возвращались усталые, и по дороге почти не разговаривали, что не могло не радовать меня. Мы сидели с Андреем сзади, и я, устав не меньше, чем все, легла на заднем сиденье, положив голову к нему на колени и закрыв глаза. Я чувствовала, что он не отводит от меня глаз, но не обращала на это внимания.
Пока мы ехали, Андрей тихо перебирал пряди моих волос. Я позволила ему это, потому что сил на сопротивление не было, да и особого дискомфорта мне это не причиняло.
На следующий день ко мне в гости заглянула Аня. Мы давно перестали разговаривать с ней по душам, потому что обе понимали, насколько разнятся теперь наши представления о жизни. Но на этот раз подруга все же решила откровенно со мной поговорить.
– Вика, мне кажется, ты не совсем понимаешь, что делаешь… – Аня избегала смотреть мне в глаза.