Черногорец на русской службе: генерал Бакич
Шрифт:
Борьба за Урал
89
ление уже не белые, как весной 1919 года, а красные. Корпус с боями отходил по казачьей территории в сторону Тургайской степи. При отступлении Бакич считал необходимым, во что бы то ни стало сохранить связь с белым Восточным фронтом, а не уходить на зимовку в Туркестан, как предлагал командарм Южной344. Между прочим, красное командование планировало нанести решающий удар по войскам Белова севернее города Орска, - как раз в том районе, где действовал Бакич345. Однако осуществить этот план не удалось. Более того, при осмотре 24-й стрелковой дивизии командующим Туркестанским фронтом М.В. Фрунзе, последний нашел ее сильно потрепанной и дезорганизованной, значительный процент комсостава выбыл из строя, материальная часть находилась в безобразном состоянии346. По всей видимости, в этом есть и заслуга корпуса Бакича, измотавшего одну из лучших дивизий противника.
К вечеру 30
Согласно записи в журнале военных действий корпуса, отход соседнего XI Яицкого армейского корпуса поставил войска Бакича в очень тяжелое положение. В тот период IV Оренбургский армейский корпус держал оборону «примерно около 100 верст уступом впереди общего фронта армии, прикрывая ст[аницу] Павловскую, где находились брошенные Южной армией армейские склады, часть коих была вывезена из означенного пункта средствами Корпуса, что увеличивало удаление Корпуса от армии. Ввиду вышеизложенного исполнение вышеуказанной директивы - пробиться с частями Корпуса к проводу Актюбинск - Орск, не представлялось возможным, так как указанный район был уже занят противником; а также ввиду невозможности соединиться с остальными частями Корпусов армии по причине занятия противником города Орска и труднопроходимости для войск в смысле отсутствия воды, продовольствия, фуража и населенных пунктов в районах к востоку и
90 А.В. Ганин. Черногорец на русской службе: генерал Бакич
юго- востоку от города Орска, по которым корпус должен был бы следовать»348. Надо сказать, что приказу Белова об отходе в Туркестан не подчинился ни один из четырех корпусных командиров. Более того, считая Белова военным преступником, командующий XI Яицким армейским корпусом Генерального штаба генерал-майор Н.А. Галкин и начальник 21-й дивизии того же корпуса генерал-майор К.Я. Гоппер собирались его арестовать349. Армия, и в первую очередь казачьи части, не хотели и даже боялись «идти в пески», в результате чего начались массовые сдачи в плен, приведшие к полному развалу Южной армии. По различным подсчетам, на фронте 1-й советской армии в сентябре 1919 года сдалось в плен от 30 до 57 тысяч человек350.
В итоге Бакич решил «вывести войска Корпуса с их воору жением, а также имуществом, из-под удара противника со стороны гор[одов] Троицка, Кустаная и Орска, дабы сохранить части Корпуса и войти в связь с Западной армией в районе города Атбасара»351. Войска по приказу комкора должны были отступать двумя колоннами (северной, под командованием войскового старшины Р.П. Степанова, и южной, под командованием полковника В.А. Вишневского), прикрытие осуществляли авангард (есаул В.Н. Захаров) и арьергард (полковник В.Н. Нагаев). Северная колонна прикрывала главные силы корпуса, двигавшиеся в составе южной колонны. Авангард Захарова должен был уничтожать вооруженные банды в Кустанайском районе, арьергард - сдерживать натиск красных. 5-я Оренбургская стрелковая дивизия, оторвавшись от основных сил корпуса, отходила к станции Эмба352.
3 сентября штаб корпуса оставил станицу Елизаветинскую, покинув территорию Оренбургского казачьего войска, с которой был связан почти год упорной борьбы. Начались вынужденные скитания по диким, неприспособленным для жизни человека местностям. Временно была прервана связь с армией.
В СТЕПЯХ
Части корпуса с боями отходили к реке Тобол, причем движение по степи сопровождалось всевозможными неожиданностями. Тур- гайская степь буквально кишела тогда отрядами самого разного толка: здесь были и части белых, отколовшиеся от отступавшей Южной
В степях
91
армии, и анархиствующие зеленые отряды (например, Волжский конный отряд), и киргизские банды353, грабившие и убивавшие одиночных людей. Очевидец писал: «Кругом расстилалась необозримая степь, покрытая желтеющим ковылем, изредка пересекаемая балками или невысокими возвышенностями. Никогда еще Тургайские степи не были так оживлены от стука и скрипа такого множества телег и фургонов, как в осень 1919 года»354.
Любопытно, что Волжский конный отряд эсера Б.К. Фортунатова, действовавший в степи и против белых, и против красных, ставил своей задачей из Южной армии «выхватить… волжских добровольцев, еще когда-то вместе с полковником Махиным отошедших от Самары к Оренбургу»355. Эсеры и осенью 1919 года все еще не оставили мечты о воссоздании собственного противоболыпевистс- кого фронта! 6 сентября отряд Фортунатова в районе поселка Туфа- ньевского столкнулся с частями Бакича. Причем произошел следующий, на мой взгляд, закономерный случай, -
узнав о намерении Фортунатова идти на Волгу, солдаты 2-й Сызранской стрелковой дивизии решили идти вместе с ним, чем сильно обеспокоили Бакича, стремившегося сохранить войска. По описанию одного из офицеров Волжского конного отряда, явно враждебного «реакционным» белым, корпус Бакича «представлял из себя табор из громадного обоза… Генерал Бакич говорил, что у него 20 000 человек, из коих только три-четыре тысячи боевых. Женщин обилие везде, до штаба корпуса включительно. Солдаты были все деморализованы паникой от давления красных, от восстания и усталости. Уезжая с фронта, бросали ценное инженерное имущество, оружие, снаряды, расхищали вещи ценные для личного потребления и для продажи крестьянам, как то: белье, сахар, обмундирование, обувь и проч[ее]. Находили в озерах пулеметы, снаряды, за отсутствием в степи топлива жгли [на] костре винтовки. Подобного разложения я не видел в жизни»356. Принимая во внимание данную оценку, нельзя не отметить, что корпус Бакича в описываемый момент являлся еще вполне боеспособным соединением, кроме того, корпус сопровождало огромное количество беженцев, которые не считали для себя возможным остаться на территории, подвластной большевикам.11 сентября Бакич получил сведения о начавшемся в ходе Тобольско-Петропавловской операции контрнаступлении белого Восточного фронта и отдал приказ частям корпуса остановиться и занять выжи
92 А.В. Ганин. Черногорец на русской службе: генерал Бакич
дательное положение. Корпус расположился в степном районе к юго- востоку от Кустаная у станции Ак-Суат. Все беженцы должны были продолжать движение к Атбасару.
Директивой штаба Верховного Главнокомандующего на корпус Бакича была возложена задача прикрывать направление Атбасар- Кокчетав со стороны Орска и Кустаная и восстановить связь с правым флангом Южной армии через Тургай. В состав корпуса были временно включены партизанские отряды генералов А.П. Перхуро- ва и Н.П. Карнаухова357. Партизаны Перхурова и Карнаухова совместно с конницей Р.П. Степанова должны были овладеть Кокчетавом и установить связь с Отдельной Степной группой Генерального штаба генерал-майора Д.А. Лебедева, действовавшей севернее.
В этот период произошла реорганизация армии, затронувшая и IV Оренбургский армейский корпус. Приказом начальника штаба Верховного Главнокомандующего и Главнокомандующего Восточным фронтом армий Генерального штаба генерал-лейтенанта М.К. Дитерихса от 18 сентября 1919 года № 1074 Южная армия переименовывалась в Оренбургскую, в командование армией вступал генерал-лейтенант А.И. Дутов358. Сведения о реорганизации 20 сентября достигли Бакича, корпус которого, некоторое время находившийся в непосредственном подчинении штаба главковерха, был включен теперь в состав армии.359 Общая численность отступавших войск Оренбургской армии составляла до 20 тысяч человек360.
В двадцатых числах сентября Бакич предпринял ряд попыток взять Кустанай, но, как выяснилось, город был занят крупными силами красных, и попытки его захвата пришлось прекратить. После этого в течение месяца части корпуса фактически бездействовали, лишь изредка вступая в мелкие стычки с разъездами и разведывательными партиями противника. Бездействие негативно сказывалось на духе войск. «Даже на казаках заметно, как они одурели от тоскливой стоянки», - отметил очевидец361. По другой оценке, в частях корпуса повсеместно велись усиленные занятия. «Куда ни посмотришь из деревни, везде идут занятия, раздаются команды», - писал молодой оренбургский казачий офицер А.О. Приданников362. Сохранилось любопытное свидетельство о его встрече с Бакичем 29 сентября в селе Чулоксай, где дислоцировался штаб корпуса. Приданников записал тогда в своем дневнике: «Наконец мы (группа выпускников Оренбургского военного училища.
– А.Г.) увидели идущего по улице генерала. Он тоже обратил на нас свое внимание и знаком руки позвал
В степях
93
к себе. Узнав от нас, кто мы такие и причину нашего приезда в Чу- локсай, генерал направил нас к начальнику штаба, разъяснив, как его найти. Оказалось, что этот встретившийся генерал и был командир 4-го корпуса, ген[ерал] Бакич»363.
Сохранилось и еще одно свидетельство о Бакиче: «…подобных «корпусных дам» и семей в Чул-Аксае (Чулоксае.
– А.Г.), по рассказам, было немало. Даже сам командир корпуса генерал Бакич живет с дамой - зубным врачом, и этот роман тянется у них с тех пор, когда он воевал вместе с чехами на берегах Волги…»364 Другой современник свидетельствовал, что впоследствии, уже в Китае, Бакич женился на молодой девушке365. По меркам Гражданской войны, ничего удивительного в наличии у Бакича любовницы при живой супруге не было, к примеру, точно так же поступали атаман Дутов и адмирал Колчак366. Избранницей Бакича стала Ольга Федоровна Якименко, служившая в 1918 году зубным врачом в гарнизоне Сызрани, а позднее во 2-й Сызранской стрелковой дивизии и при штабе IV Оренбургского армейского корпуса. На новые места службы она переводилась одновременно с самим Бакичем. В июле 1920 года, находясь в Китае, в лагере на реке Эмиль, она покончила с собой во время припадка истерии367. Подробнее об обстоятельствах ее гибели будет сказано ниже.