Черные гремлины

– Лак-Лик, что там, сожги тебя свет, происходит!?
– проорал Раг-Баг.

– Мы приплыли.

Покинув кресло управляющего, я вытащил заклинившую люк кирку и, прежде чем выйти из рулевого отсека, натянул на всякий случай спецкостюм с кирками и веревками. Похоже, это был прототип лазательного аппарата, созданного для подъема по Мегастене. Помимо острых кирок и системы креплений, мне достались металлические насадки на когти задних лап. Если город в огне, нам придется пробиваться с боем, и лучше такое обмундирование, чем никакого.

Корабль сотряс удар, я упал на пол. Сверху раздался какой-то треск и скрежет. Судя по всему, Космос пробил твердую поверхность Белого моря.

Открыв люк, я шагнул в грузовой отсек. Дорогу мне тут же заступил Раг-Баг.

– И с чего ты взял, что мы тебя так просто отпустим?
– угрожающе прорычал коричневый гигант. Я молчал.

Кто-то замолотил по наружному люку.

– Лак-Лик! Ты где там?
– донесся до нас звонкий голос морского дьявола.
– Выходи, а не то я верхнюю половину этой железяки оторву!

Раг-Баг сердито засопел.

– Это мой костюм, между прочим, - буркнул он и отошел в сторону.

– Я верну, - пообещал я и обратился к остальным коричневым гремлинам: - Корабль снова ваш. Если хотите - уплывайте, но лучше пойдемте с нами.

– Мы не можем, - понуро сказал Хек-Хак.
– Черные нас убьют. Они не прощают предательства.

– Да, - добавил Бок-Мок, и остальные уныло согласились: - Даже если черные не догадаются, кто украл зефир, они нас насадят на двузубцы просто за то, что мы смылись. Мы же обещали, что будем им помогать.

– Верно, - согласился старший механик.
– Путь назад нам заказан.

– Мы спрячем вас у зеленых, а я что-нибудь придумаю. Вы можете тайком проникнуть в Мегастену после того, как все зайдут. У вас будут шансы спастись. Но если вы уплывете на корабле, вы погибнете наверняка.

– Призрак, нахрена ты паришься об этих трусливых шкурах?
– сплюнул Бурошкур.
– Пускай гробятся, никто грустить не будет.

Коричневые гремлины с сомнением переглянулись и зашептались. Вскоре их взгляды остановились на Раг-Баге. Несмотря на все невзгоды, они решили довериться старшему механику.

– Мы пойдем с тобой, Лак-Лик, - подумав, согласился Раг-Баг.

– Спасибо, - поблагодарил я.
– Я очень постараюсь не подвести.

Потому что если я подведу, мы все умрем.

– Капитан, плохи дела, - сказал Бурошкур.
– Розовая не дышит.

Струна нервов внутри меня натянулась еще сильнее, готовая в любой момент оборваться.

– Как давно?
– я склонился над Ниро. Ее пасть была приоткрыта, а слепые глаза безжизненно смотрели в пустоту.

– Только что, - захныкал Мышонок, вытирая слезы: - Чуть-чуть не дотянула.

– Бурошкур, бери Ниро и неси в убежище зеленых, к Ониксу, - попросил я серого пирата, и он бодро кивнул: - Остальные, следуйте за Бурошкуром. Я вас догоню.

– А че врачеватель, как его, Вонг?
– - спросил серый пират, поднимая розовую самку.

– Нам больше не нужен врачеватель, - ответил я, открывая наружный люк: - Нам нужен реаниматор.

Я вылез наружу и закашлялся. Повсюду стелился черный дым, а где-то далеко ревел пожар. Спрыгнув на твердую поверхность, я сориентировался - мы всплыли совсем рядом с местом стоянки кораблей черных гремлинов. Только самих кораблей больше не было, от них остались лишь обугленные останки, а рядом неподвижно валялись чьи-то замерзшие тела.

Следом за мной вылез Бурошкур с Ниро и, не медля, побежал к острову. Раг-Баг не врал - скайдл Борд был в огне. Горел сам материал острова, и только зеленым было известно, как удалось его поджечь. За Бурошкуром последовали Мышонок и остальные члены экипажа.

Йокта вынырнул рядом с нашим кораблем и выжидающе на меня уставился, демонстративно сложив лапы на груди. В его взгляде читался укор. Я подошел к нему и обнял, не обращая внимания на зашипевшие на шерсти капли кислоты.

– Ты чего?..
– растерялся Йокта и неуклюже оттолкнул меня.

– Спасибо. Без тебя мы бы погибли.

– Я не мог поступить иначе. Ты же мой лучший друг, - смущенно сказал морской гремлин.

– Мы лучшие друзья. Да?

– Да, - важно кивнул он.

Я вытер слезящиеся от дыма глаза.

– Под островом в Мегастене должна быть трещина...

– Я уже плавал туда.

– И как?
– спросил я с надеждой.

– Трещина и правда ведет внутрь. Там все из железа, прямо как в коридорах твоего острова. Я даже нашел ворота с обратной стороны.

– Ты пробовал их открыть?

– Рядом с ними были непонятные кнопки. Я залез в скафандр и жмякал их, но бестолку.

– Ты можешь переправить гремлина в скафандре к этим кнопкам?

– Могу, - задумался Йокта.

– А нескольких?

– Хоть всех. Только это много времени, а у нас его нет. Огненное море наступает.

Я обернулся и сквозь дым разглядел едва заметную стену пара на границе горизонта. Кипящее море действительно приближалось.

– Это из-за Железного острова, - начал рассказывать Йокта.
– Когда море замерзло, единственное теплое место было рядом с его основанием. Именно там я и проводил большую часть времени, чтобы не околеть. Но оно раскалялось все сильнее и сильнее, и теперь основание Железного острова горячее настолько, что из-за него кипит половина Белого моря.

Я ошарашенно кивнул, когда до меня дошла суть его слов. Это из-за меня и моего приказа ядро Железного острова раскалилось. Это из-за меня на скайдл Борд двигалась волна ядовитого пара. Выходит, это по своей вине я чуть не утопился в бурлящей кислоте. Я схватился за голову.

– Мне пора, Йокта. Ты можешь достать несколько сухих скафандров и принести их сюда?

– Без проблем.

– Спасибо.

– Береги себя, Лак-Лик, - тихо произнес Йокта и скрылся под водой.

Перехватив кирку поудобнее, я поспешил за Бурошкуром. Если потороплюсь, успею их догнать. Чтобы случайно не столкнуться с вооруженными боевичками, я слился с окружением. Добравшись до острова, я очутился на его улицах и побежал вдоль задымленных руин и нор.

Чем дальше я углублялся в скайдл Борд, тем больше понимал, насколько все плохо. Тела мертвых гремлинов разных расцветок валялись повсюду, изможденные, с выступающими от истощения ребрами, с разбитыми черепами и истыканные двузубцами. От крови серый борд окрасился красным, и несколько раз я наступал в лужу чего-то вязкого и липкого. Это место сводило с ума. Сначала осколкопад, затем война изуродовали плавучую крепость. Нигде не было хуже, чем здесь.