Черные гремлины
Шрифт:
– Лак-Лик никогда никого не бросит, - с вызовом сказал Йокта.
– Пора бы уже это понять. Если так торопитесь, уходите в пустыню. А я остаюсь и буду ломать стену.
Все пристыженно опустили уши. Я тоже.
– Спасибо, Йокта. Ежи, а ты что скажешь?
– При текущих начальных данных демонтаж дыры диаметром в тридцать хвостов займет половину цикла, - ответила железная гремлинша.
– Неужели ни у кого нет идей?
– отчаялся я. Все молчали.
Братья-пираты переглянулись, и Бурошкур неуверенно сказал:
– Если надо,
– Угу, - согласился Мышонок.
– Интересно, как?
– скептически поинтересовался Ког.
Мышонок вырвал у себя пару оранжевых волосков, пару серых, и отдал их брату. Бурошкур скомкал волоски, смочил их слюной и бросил на пол. Мы стояли и смотрели на этот комочек.
– И что тепе?..
– не успел спросить Раг-Баг, потому что раздался оглушительный хлопок, и в месте, где только что лежал слепленный Бурошкуром комок, образовалась маленькая опаленная дырка. Из нее валил густой черный дым.
– Это как?
– оторопел Раг-Баг.
– Когда-то давно мы с братом съели двухцветный зефир, - признался Мышонок, когда дым рассеялся: - Мы поделили его пополам, а потом изменились. У меня разукрасилась шерсть, а у брата загустела слюна. Позже случайно выяснилось, что моя шерсть взрывается, а слюна брата - ее катализатор. Мы втайне пользовались этим, чтобы топить чужие корабли и пиратствовать. Поэтому наше судно и называлось "Горелоя".
– Ты - ходячая бомба?
– разинул пасть Хек-Хак.
– Еще раз так его назовешь, будешь выбитые клыки переломанными лапами собирать, - зарычал на него Бурошкур.
– Понял, - быстро закивал Хек-Хак.
– Насколько это безопасно?
– поинтересовался я.
– Нинасколько, - буркнул серый пират.
– Мы редко бахаем. А чтобы отфигачить кусок железа в тридцатник хвостов, придется у братишки половину шерсти выдрать. Жахнет невовремя - нас даже по кускам не соберут.
– Брат преувеличивает, - не согласился Мышонок.
– Мы готовы попробовать, Лак-Лик.
– Я не могу решать за вас, - смутился я.
– Особенно если это так опасно.
– Ну нахр...
– начал было Бурошкур, но его перебил Мышонок:
– Решено! Мы взорвем Мегастену, - обрадовался маленький разноцветный гремлин. Его брат тяжело вздохнул.
– Бахаем здесь?
– Да.
– Тогда уносите лапы. Остальное сами порешаем. И это... чтобы после того, как рванем, никому не слова о нашей фишке. Особенно черным. Ясно?
Все закивали, и я тоже. Бурошкур умел быть убедительным.
– Не будем медлить. Пойдем, - сказал я Ари-Ару, и мы зашагали прочь, оставив братьев наедине. Наш отряд отошел на сто шагов, и Бурошкур, увидев, что мы остановились, сердито закричал:
– Дальше проваливайте!
Мы послушались и отошли еще на пять сотен шагов. Отсюда даже не было толком видно, чем занимались братья.
Коричневые уселись кругом и начали играть в шестеренки, Оникс ковырялся отверткой в механизме Ежи, Ког с Дырявым Плащом обнимались в сторонке. Только Йокта скучал и бродил в одиночестве туда-сюда. Я порылся
в рюкзаке и вытащил из него последние две зефирки. Сжевав одну, я протянул вторую Ари-Ару:– Будешь?
– Покорми меня, - белоснежная самка растянулась у меня на коленях, и я скормил ей кусочек сладости. Ари-Ару замурлыкала. Я подумал, что это слишком легко, и начал ее дразнить. Она игриво цапнула меня за палец.
К нам подошел Йокта.
– Поскорей бы уже выбраться из этой жестянки, - пожаловался морской гремлин.
– Надеюсь, там, куда мы идем, найдется, где поплавать. Лучше сдохнуть, чем так жить.
– Не расстраивайся, - сказал я.
– Все будет хорошо.
– Тебе легко говорить, наземный. Я уже чуть в нем не задохнулся, если бы Ежи не приделала этот прибор с пузырьками, точно бы умер.
Я почувствовал себя виноватым. Это из-за меня Белое море вскипело, и Йокта вынужден был его покинуть. А сейчас я ничем не мог помочь. Мои уши опустились.
– Ха, раскис!
– обрадовался Йокта.
– Могу тебя сбросить обратно в водичку, если хочешь, - оскалилась Ари-Ару.
– Да ладно, я же пошутил, - обиделся Йокта и ушел. Ари-Ару показала язык ему вслед.
– Если будешь всем угрожать, тебя все будут бояться, - укорил я ее.
– Правильно будут делать, - буркнула она.
– Я никому не позволю тебя обижать.
Вскоре вернулись Раг-Баг с обритым Мышонком, у которого шерсть укоротилась до длинны в полкогтя. Маленький гремлин ежился и дрожал от холода. Я снял комбинезон и укутал в него Мышонка с головой.
– Спасибо, - слабо улыбнулся он.
– Не за что. А скоро взорвется?
– Скоро, - сощурился Бурошкур.
– Ложись!
Мы все послушно легли, и даже Йокта кое-как перевернулся набок в своем скафандре. Лежать на металле было холодно. Мы ждали и ждали, с нетерпением глядя на Мегастену, а взрыва все не было.
– Может, что-то пошло не так?
– Не, я просто с запасом вальнул, - объяснил Бурошкур, и нас ослепила вспышка.
Раздался жуткий грохот, Мегастена сотряслась от взрыва, я закрыл глаза и спрятался в лапах. Налетел порыв штормового ветра, и мы с Ари-Ару вцепились друг в друга, чтобы нас не сдуло. Рядом падали металлические обломки, кто-то кричал. Когда хаос прекратился, нас накрыло облаком черного дыма. Мы кашляли и хрипели в этом облаке, а когда оно рассеялось, оказалось, что все мы покрылись плотным слоем черной сажи, даже белая Ари-Ару стала темнее тучи.
– Мы теперь черные гремлины, - пошутил Хек-Хак, но никто не засмеялся. Все смотрели на пропасть, образовавшуюся на месте взрыва.
– Пошли поближе глянем, - предложила Ари-Ару, и мы последовали за ней. Она первой добралась до воронки и теперь кружила над ней, широко раскрыв крылья.
– Ну че, будет тридцатник?
– довольно кашлянул Бурошкур и сделал несколько резких ударов по воздуху, словно лично сломал стену.
– Тут все пятьдесят, - почесал голову Раг-Баг, когда мы подошли к покореженному краю дыры.