Черные крылья Бога

Механики говорили, что они совершили чудо.

Не знаю почему, но я им верил.

Тем не менее, до Федорова Двора за этот световой день мы все же дошли, как и намечали, причем с приличным запасом.

Если честно, и сам не очень хорошо понимаю, как это получилось.

Почти сорок километров за полдня, по разбитой и чем только не заваленной бетонке.

С форсированием трех, правда, мелких – не чета проклятой Тверце – речек.

Хорошо, что еще не стрелял никто.

Это вам не по Е-95 разгуливать, как бы ни была она порушена.

А в самом Дворе мы обнаружили явные следы аборигенов. Причем – свежие.

Видимо, убежали в лес прямо перед нашим приходом. В одной избе даже каша на столе не остыла.

Отряд было кинулся скручивать головы бесхозно бегающим курицам, но я им это дело тут же строго-настрого запретил.

Нам еще обратно идти.

Да к тому же, если экспедиция закончится удачно, здесь караваны будут ходить – только успевай уворачиваться.

Негоже в такой ситуации местных злить.

Могут и пальнуть из кустов, из какой-нибудь древней штуковины. А пуля, она, известное дело, – дура…

Я подозвал Веточку и попросил, чтобы его разведчики пошукали по окрестностям.

Может, кого и выловят.

Для переговоров.

Приказ был выполнен незамедлительно.

Уже через полчаса напротив меня стоял небольшого росточка мужичонка в телогрейке и дырявых резиновых калошах.

Видимо, так и убег.

Хотя карабин прихватить все одно успел. Неплохой, кстати, карабин, хоть и древний.

Армейский СКС. Я посмотрел на клеймо – мама моя дорогая…

1947 года выпуска.

Но в очень приличном состоянии.

И ухоженный.

Чувствуется, хозяин им дорожил.

И правильно, кстати, делал.

При хорошем уходе эта машинка еще столько же лет прослужит. Надежно работали предки.

На совесть.

Я аккуратно положил карабин на сколоченный из грубых досок стол, стоящий прямо перед домом, в саду.

Закурил.

– Ну… И как тебя зовут?

Мужичонка встрепенулся, посмотрев на меня даже несколько с вызовом. Ай, молодца!

Вообще-то, мои громилы кого хочешь испугают.

– Тебе-то что за дело? Зовут зовуткой, величают уткой. Своих один хер не сдам. Хошь запытай меня здесь, ерой…

Я хмыкнул:

– Да мне-то и вправду никакого. Мы ж просто переночевать у вас хотели. Ежели б еще баньку кто истопил – вообще красота. Что с вас брать то? И еда, и оружие у нас свои. И получше твоего, – я кивнул головой в сторону лежащего на столе карабина, – будут. Это уж точно…

Мужик недоверчиво повертел головой:

– А что вы в наших местах-то забыли, господа хорошие, раз сами видите, что нет у нас ничего?

Я сделал еще одну затяжку и отшвырнул окурок.

Мужичонка посмотрел вслед ему с явным вожделением.

– Говорю ж тебе, голова-два-уха, – проезжие мы. Нам только переночевать да в баньке попариться. Ну, а если покормите еще – так вообще красота. Мы, кстати, и заплатить можем. Хочешь, – я опять кивнул в сторону его карабина, – маслятами к твоему мастодонту, хочешь – солью и спичками. А хочешь – и табачком поделиться можно…

И махнул рукой Веточкиным разведчикам, чтоб его развязали.

Он потер запястья, разгоняя кровь, глянул недоверчиво:

– Эт с чево ты платить-та собрался? Аль твои гайдуки курям бошки сворачивать не умеют?

Я расхохотался:

– Ой, отец. И не говори, – я протянул ему пачку сигарет. – Умеют, еще как умеют. И не только курям умеют…

Мужик явно осторожничал. Но сигарету, тем не менее, взял. Я ж видел, как ему курить-то хотелось.

– А че ж тогда?

Я посерьезнел:

– А то. Нельзя нам, отец. Власть мы. Да и зачем? Чтоб ты нас потом из кустов из своей берданки отстреливал?

Мужик аж затягиваться перестал.

А до того в две затяжки чуть полсигареты не скурил.

– Вла-а-асть… Кака така власть? От Крыльев, что ли?

Как ни неприятно было, но врать ему я не стал.

А зачем?

Вот и я про то же…

– От Бога. Слышал про такого? Но есть и от Крыльев. Представитель. Пригласить?

Мужичок вдруг мелко-мелко перекрестился.

– Ну, наконец-то. И до нашей перди «крылатые» добрались. Слава те, Господи! Слава! А я-то дурак – уж не верил…

После чего сел на бревнышко и заплакал.

Сказать, что мне было неприятно, – не сказать ничего.

Мне было больно.

Вот ведь, блин…

Крылья…

…Ужином нас накормили на славу.

По принципу – все, что в печи, на стол мечи.

Гуляй, рванина.

Ага…

Разварная картошка, сало от кабанчика дикого, сало от кабанчика домашнего, рыбка – свежая, копченая и соленая, лучок и укропчик прямо с грядки.

Гвоздем программы стал огромный казан с ухой: тройной, как положено, с картошкой и морковкой, благо рыбы в соседнем озерце было: один раз с бреднем пройти – на всех хватит.

Ну и, конечно, самогон.

Хлебный, душистый первач.

Почти как у Федорыча.

Мужичонка, носивший, как оказалось, громкое имя Гавриил Рафаилович, не сводил с Ивана поистине влюбленных глаз.

Да что там мужичонка.

Стоило ему в лес сбегать, крикнуть, мол, возвращайтесь, то не бандюки, то Крылья пришли, – вся деревня сбежалась.

Стол всем миром накрывали.

И плату брать наотрез отказались.

Даже табачок, на который все посматривали с вожделением.

А курили самосад.

Крепкий, зеленый, с характерным запахом.

Я попробовал один раз затянуться, так чуть не помер.

Горлодер.

Блин.

Вот же они разочаруются, когда узнают, что мы здесь и вправду проездом…

…После ужина я пошел проверить караулы, а потом присел на улице, на сваленных перед домом Гаврилы бревнах, где уже сидели наши, крутились местные и тек неспешный, спокойный вечерний разговор.

Мужики рассказывали за жизнь.

Жизнь у них была, надо сказать, не очень веселая.