Черные минуты

Он берется за любую работу — он и грузчик рельсов в порту, и разносчик на рынке, и разнорабочий при буровых скважинах. Он живет в ночлежке, в комнате на двадцать человек, и спит на матрасе с клопами. Когда нет работы, он выпрашивает гроши у иностранных моряков. Доходит до того, что как-то раз он едва не убивает другого нищего из-за окурка.

Подруга все не пишет. Однажды его нанимают на далекую буровую, и он отсутствует несколько месяцев. По возвращении он идет на почту справиться, нет ли для него писем, и ему дают конверт с телеграммой. Дрожащими пальцами он вскрывает конверт и читает: «Если ты жив, пошли мне весточку». И номер абонентского ящика в Нью-Йорке. Он тотчас отправляет ответную телеграмму и неделю спустя получает от подруги двести долларов — целое состояние! Она просит встретить ее в Тампико.

Он готовится к встрече — покупает приличный костюм, снимает номер в гостинице «Инглатерра» и ждет. И вот, наконец, она приезжает. Он встречает ее в порту и везет в гостиницу. Она сразу говорит, что ему нельзя возвращаться в Германию, где он объявлен вне закона как член коммунистической партии и автор антиправительственной пьесы.

«Тебя убьют, если ты вернешься», — говорит подруга. Драматург отвечает, что ему незачем возвращаться в Германию, ведь она приехала к нему, они снова вместе и он совершенно счастлив. «Ах, Торсван, — вздыхает девушка, — ведь ты не знаешь самого главного». Оказывается, что, пока он сидел во французской тюрьме, она вышла замуж за одного кинорежиссера. «Пойми, я думала, что ты умер, — говорит она, — я не могла упустить такой шанс! Теперь уже поздно, прошлого не вернешь. Нам не быть вместе. Оставайся в Мексике и забудь обо мне».

Конечно, он все понимает. Он молча выходит на балкон и закуривает, глядя, как суда бросают якорь у пристани, а другие отправляются в плавание. Он понимает, что коммунисты были правы: его пьеса изменила жизнь. Его собственную жизнь. Она говорит ему что-то, но он не слышит.

Потом он оборачивается и спрашивает: «А деньги? Тебе удалось снять деньги в банке?» — «Извини, Торсван, — отвечает она, — но твои счета конфискованы правительством. Вот все, что осталось», — и протягивает ему конверт, забытый им когда-то у нее в артистической. Конверт, который он получил от коммунистов. И по иронии судьбы он вынужден долго жить на деньги, которые раньше тратил за один день. Долго, почти год.

Он уезжает за город, чтобы прокормиться на земле. Берет у индейца участок в аренду и поселяется в деревянной избушке, среди скорпионов и змей. Воду для питья и полива таскает из ручья за две мили. И пишет книгу. Это автобиографическая проза о побеге из Германии. Затем он пишет еще две — о своей жизни в лесу. Со временем у него появляется желание их опубликовать.

Он решается послать рукописи своему театральному агенту, под псевдонимом Б. Травен. Травен — это девичья фамилия его матери, а Б — потому что раньше он знал жизнь только со стороны А, а теперь узнал и со стороны Б. Агент присылает ему восторженный отзыв, однако не хочет заниматься публикацией, поскольку имеет дело исключительно с пьесами. Драматург отправляет ему еще несколько посланий, не гнушаясь лестью, и под конец вырывает обещание попробовать.

Полтора года спустя агент присылает контракт на публикацию первой книги, которая затем становится бестселлером в Европе и Америке. Сам Джон Хьюстон хочет экранизировать третью книгу. Он получает тысячи писем от читателей, и чаще всего люди пишут, что его книги изменили их жизнь. И автор, признаваясь себе, что перестал что-либо понимать, переезжает в Мехико.

Когда сеньор Торсван окончил свой рассказ, Ранхель спросил его:

— А человек вроде меня способен найти новую дорогу в жизни? Как по-вашему?

Писатель вынул золотую монету — возможно, старинную немецкую марку, — поблескивающую в лучах заходящего солнца, и сказал:

— А вы уверены, что в нас живет единственный человек, а не множество людей? — И протянул монету Ранхелю.

Ранхель сделал глоток вина, глядя в синее небо и жалея, что Ривера так и проспит весь день, не успев насладиться чудесной погодой. Надо разбудить его.

— Дядя! — позвал он.

Но Мигель Ривера Гонсалес не отвечал. Он умер во сне, выкурив сигару и выпив полбутылки вина с друзьями. Они растерялись. Они не знали, что делать. Единственное, что пришло в голову Ранхелю, — вызвать доктора Ридуару.

Она приехала, пощупала пульс, поводила зеркальцем под носом Риверы, но помочь ничем не смогла.

— Вот почему гипертонию называют тихим убийцей, — сказала она. — Сегодня ты бодрячок, а завтра — бум! — у тебя инфаркт или инсульт. Очень жаль, сеньор Ривера был прекрасным человеком.

Похоронили его в пятницу. Были сеньор Торсван, мэр города, полиция в полном составе — от ночного сторожа до шефа, и две дюжины жителей района Коралилло, которые держались несколько особняком.

Три дня спустя Ранхель пришел в дядину берлогу, чтобы забрать его пожитки. Деньги достались его бывшей жене и детям, а Ранхелю — все остальное. Большую часть составляла старая хрупкая мебель и одежда, которую он выбросил. Себе взял только кольт 38-го калибра с кобурой, фотографию, запечатлевшую Риверу в компании Торсвана и еще кого-то, и несколько пластинок — «Лос Панчос» «15 хитов», Рей Конифф «Суперсоник», «Времена года» Вивальди и Фрэнк Синатра «Что-то глупое». Дядя любил самую разнообразную музыку.

Что до фотографии, то будь Ранхель более образован, он непременно узнал бы на ней Хамфри Богарта, Джона Хьюстона и Габриэля Фигуэру, прибывших на съемки фильма «Сокровища Сьерра-Мадре» в Тампико. Но Ранхель об этом не догадывался.

Глава 10

Полиция в Паракуане, которую уже четверть века возглавлял шеф Гарсиа, появилась за сто лет до дела Шакала. Тогда случилось громкое преступление — в собственном доме был зарезан местный фермер, и для розысков убийцы мэр решил нанять пару частых детективов — сеньора Мариано Велу и сеньора Аурелио Сантоса, известных как Вела и Сантос. С них все и началось. А в тридцатых им на смену пришел Мигель Ривера. Многие годы он являлся мозговым центром полиции.

Шеф Гарсиа был не детектив, а скорее политик. Не обладая сыщицким чутьем, он был прирожденный лидер, умеющий отстаивать свои интересы. Удерживаться на посту ему удавалось благодаря способности поладить с любым губернатором, а также подбирать в команду нужных людей, на которых и ложился весь груз работы. Так в полицию пришли Мигель Ривера, Вонг, Евангелист, Табоада, он же Траволта, в тандеме с Весельчаком, и, конечно, Винсенте Ранхель.

Последний сидел, рисуя черные спирали на листе бумаги, когда на стол ему шлепнулась пачка «Ферос».

— Извините, что задержался, но пришлось идти до самой авеню. Вам не нужно чего-нибудь еще?

Прежде чем ответить, Ранхель огляделся. Вокруг никого — коллеги разошлись на обед. Он разрешил Ромеро оставить себе сдачу, дал ему одну сигарету и спросил:

— А вы не знаете, где сейчас Табоада?

— Как же, знаю. Он в ресторане «Роуз-гарден», беседует с профессором Эдельмиро.

— Эдельмиро Моралес, профсоюзный босс?

— Да.

— Вы уверены.

— Абсолютно.

— Кто там еще? Круз, наверное?

— Нет, я видел Чавеза и еще каких-то людей. Я их не знаю.

— Понятно. Принесите мне кофе.

Странно… Какие дела у Траволты с профессором Эдельмиро? Подумав над этим пару минут, Ранхель переключился на текущее расследование и снова стал перечитывать свои записи из бара «Леон». Хм, ничего нового. В голове вертелась мысль о том, что нужно искать улики, но ведь это всякому ясно. Ранхель взял зажигалку и тут же бросил ее на стол. Черт! Если и дальше так пойдет, то кровотечение ему обеспечено.