Черные ножи

— Театр? — удивилась Настя. — Конечно, люблю! — и тут же вновь подозрительно нахмурилась: — Что за вопрос? К чему?

— Дело в том, что у меня есть… хм… будут два билета на спектакль московского Малого Академического театра! Дают знаменитую комедию «На всякого мудреца»…

— «…Довольно простоты», — дополнила выскочившее у меня из головы название Настя.

— Вот именно так и называется! — простодушно развел я руками. — Вот только спектакль будет проходить в новогодний вечер, а после там концерт и танцы… если вас это не смущает, я бы хотел… — тут я вновь замялся, словно подросток, опасаясь отказа, и все же, собравшись с силами, физическими и душевными, закончил фразу: — пригласить вас!

Анастасия Павловна смотрела на меня, наверное, целую минуту, даже не оценивающе, а словно просвечивала насквозь рентгеном своих глаз. И я сразу вспомнил, что тело мое еще слишком худое и корявое, руки и ноги торчат, словно палки, лицо слишком мальчишеское, первые усики лишь начинают пробиваться, одет я во все старое, чуть маленькое по размеру — в общем, выглядел далеко не прекрасным принцем, даже если не брать в расчет отсутствие белого коня.

Но в этот раз я не позволил себе даже намека на пошлость или вульгарность, приглашение делал самым серьезным тоном, на который только был способен, и в глазах у меня была такая надежда на чудо, что Настя сдалась.

— Хорошо, Буров, я схожу с тобой в театр… и останусь на концерт, — про танцы она умолчала, — но обещай мне, что будешь вести себя достойно!

— Клянусь! Честное комсомольское! — я радостно подскочил со стула и в мгновение ока покинул кабинет, пока Настя не передумала.

— Стоять, а осмотр? — донеслось мне вслед.

— Я абсолютно здоров! — крикнул я в ответ и скрылся за поворотом.

Мысли мои путались, я даже представить не мог, что Настино согласие столь важно для меня. Словно весь мой предыдущий опыт внезапно испарился, и я вновь стал прежним парнишкой, впервые пригласившим понравившуюся девушку на свидание. А то, что это будет именно свиданием, я и не сомневался. И был уверен, что Настя это тоже прекрасно понимала!

Вот только теперь передо мной вставал материальный вопрос. Срочно нужны деньги! Тех, что взял у Лехи, все равно не хватит. У тетки занять, конечно, можно, но это стыдно. Ладно бы еще на что-то важное, а то девицу выгулять. Нет, позориться и просить не буду, сам раздобуду необходимую сумму.

Была у меня одна идейка, которая могла сработать. Дело предстояло опасное, но если выгорит — денег хватит надолго. Я задумал потрясти местный криминальный элемент, устроить экспроприацию экспроприаторов согласно ленинским заветам. Конечно, Владимир Ильич имел в виду в первую очередь капиталистов, но ведь никто не отменял вывод, сделанный им же: «Лишение эксплуататоров собственности — законный, справедливый акт, представляющий собой возвращение трудящимся того, что принадлежит им по праву как подлинным создателям богатства, насильственно отнятого у них». Что это значит? Все просто: грабить грабителей — достойное занятие!

И в этом мне понадобится помощь Лехи, но я долго сомневался, стоит ли его привлекать? Ведь в случае провала могут в прямом смысле оторвать голову и мне, и ему!..

Леша как раз спешил мне навстречу, уже переодевшись после смены.

— Ну что, идем? — ему не терпелось вновь поглазеть на товарища Снегиреву, это чувствовалось. Он слегка подпрыгивал на месте и порывисто дергал меня за рукав, предлагая уже скорее двигаться.

— Любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь… — пропел я известный мотив и подмигнул смутившемуся приятелю. Тот замахнулся в ответ кулаком, покраснел, но понял всю комичность ситуации и рассмеялся.

— Я просто соскучился по комсомольским поручениям! — задрав подбородок вверх важно заявил он. — А до разного рода девиц мне нет ни малейшего дела!

— Конечно, сеньор, я вам верю от всей души! Собственно, а почему бы двум благородным донам и не исполнить пару комсомольских поручений!..

В актовом зале было многолюдно. Здесь собралось, наверное, человек двести, все молодые, громкоголосые, веселые. В комсомол принимали с четырнадцати лет, так что публика была разновозрастная. Парни и девушки шутили, смеялись, другие о чем-то яростно спорили между собой. Гул стоял вокруг знатный, даже в цеху было, кажется, поспокойнее.

Мы с Лехой скромно заняли места позади, но меня тут же узнали, и вокруг моментально образовалась толпа. Бремя славы, чтоб его…

— Это тот самый Буров! — шептались слева от меня две девицы.

— Который?

— Тот, что повыше!

— А что… симпатичный!..

Меня дернули за рукав, но в этот раз это был не Леша. Невысокий, крайне серьезного вида паренек в очках требовательно посмотрел мне в глаза и произнес:

— Товарищ Буров! Мы все читали про твой подвиг. Голыми руками справиться с такими матерыми преступниками! Настоящий боец! А не мог бы ты возглавить заводскую юношескую секцию по самообороне без оружия? Это очень нужная вещь в наше время! Желающих заниматься много, а тренера у нас нет. Зато и зал имеется, и разрешение от руководства…

Я задумался. А почему бы и нет? Наши занятия с Лешей, которые мы проводили в подвале и прервали, когда мой друг оказался в больнице, нужно было возобновлять, а хороший зал, маты, боксерские груши, гири, штанги и прочее снаряжение очень бы пригодились.

— Поговорим об этом позже, — предложил я очкарику, и тот обрадовано кивнул.

Тут же кто-то требовательно зазвонил в колокольчик, и я увидел Машу, взобравшуюся на трибуну.

— Товарищи, друзья! Прошу садиться по своим местам!..

Следующий час я, признаться, дремал вполглаза. Снегирева, хоть и лишь формально была одним из помощников секретаря ячейки, но фактически тянула всю организационную работу на себе. Сам секретарь — усталый парень лет двадцати с небольшим, сидел в центре трибуны за столом и, как и я, подремывал.

Мария же начала с политинформации, после перешла к ситуации на фронтах, затем коснулась областных и городских проблем, и, наконец, закончила делами заводскими, всем собравшимся близкими и понятными. Но длилась ее речь нестерпимо долго. Я терпеть не мог такие заседания, где бесконечно говорит один человек, пусть даже говорит ярко и убедительно. Тем не менее, мне было скучно, вдобавок я сильно устал. Вокруг было еще несколько подобных мне типов, но их соседи пихали в бока, когда те начинали откровенно похрапывать.

В конце своей речи Снегирева неожиданно заговорила обо мне. Пришлось резко проснуться, встать, поклониться, принять порцию аплодисментов и лишь после этого опуститься обратно на свое место. Но этим дело не окончилось, Мария поведала собравшимся, что на днях прибудет репортер из «Челябки», и попросила подготовить для него материалы. В целом, это была отличная идея. Я только сейчас сообразил, что с репортером придется о чем-то беседовать, а кипа документов придаст нашему разговору нужную солидность и презентабельность.

Лишь после всего этого перешли к части общественных нагрузок и поручений. Кто-то вызвался рисовать стенгазету, другие спорили между собой, могут ли они взять на себя еще большие обязательства по перевыполнению плана или же на данной стадии это попросту нереально, одна девушка всячески призывала создать кружок песни и танцев… споры и дебаты грозили затянуться надолго, ребятам явно нравилось все происходящее, они горели искренним энтузиазмом.

Леха тоже потянулся было вступить в диалог, но я осадил его, а вслух заявил всем интересующимся, что мы вовсе не отлыниваем от дел, а ведем шефство над восьмерыми бывшими беспризорниками, ныне воспитанниками детского дома в Миассе, а так же планируем открыть на заводе секцию по самообороне без оружия. Давешний очкарик, услышав это, радостно захлопал в ладоши!