Чёрные перчатки

И могильщики нашли его уже через полчаса, достигнув центральной площади. Поместье было небольшим и располагалось рядом с капитолием – сереньким, частично обрушившимся двухэтажным зданием. На искорёженных заржавленных железных вратах поместья могильщикам удалось различить петушиную голову с палкой, торчащей изо рта, остальная часть оказалась оторванной, но не надо иметь слишком богатое воображение, чтобы дорисовать картину.

– Оно! – обрадовано крикнул Истро. – Махом, ребята.

Могильщики перелезли через ворота и трусцой пробежали по дорожке, ведущей к крыльцу поместья... нет, не поместья, а большого дома, единственная башня которого служила только украшением, слишком уж она была мала.

Врата дома оказались закрыты, могильщикам пришлось выламывать ржавую решётку и выбивать полусгнившие ставни, чтобы пролезть в окно. В помещении был затхлый и пыльный воздух. Сильно мешала темнота, но после коротких поисков факел найти не удалось. Выбивать ставни в каждом окне не было ни времени, ни желания, и могильщики начали искать в полутьме.

Многих вещей из поместья вынесли, что говорило о неторопливом и вдумчивом бегстве, но поместье дворян есть поместье дворян, и через полчаса у братьев в карманах лежали две печати с гербами, перстень и, на всякий случай, щит, а Велион набил кошелёк и мешочек монетами из найденного им в простеньком тайнике сундучка. Там в основном была медь, видимо, поэтому сундучок и бросили, но могильщик набрал не меньше семи марок серебром и даже выкопал две золотые монеты достоинством в марку. Ещё он умудрился выудить из груды тряпья, которое, наверное, когда-то было роскошными платьями, браслет, сделанный из мелких изумрудов. Судя по весу, браслет тянул никак не меньше, чем на тридцать-тридцать пять марок. Если продавать его перекупщикам, Велион выручит марок двадцать-двадцать пять. Хотя, если отдать его Крами... «Отдам Крами», - решил Велион, запихивая браслет в карман.

– Ну что, двигаем? – весело спросил Истро. – Или ты, Велион, мало чего нашёл?

– Я выручил не меньше тридцати пяти марок, - усмехнулся Велион, у него настроение тоже поднялось. – Так что я не в накладе.

– Значит, уходим, - решил островитянин. Епсхо весело рассмеялся.

Но когда могильщик выскочили из окна, желание радоваться пропало. Прямо напротив ворот сидели три тощие ободранные собаки.

– Твою мать, - буквально простонал Епсхо.

– Это всего лишь три старые собаки, вожака здесь нет, - спокойным голосом сказал Истро. – Только мы к ним подойдём, они разбегутся. Да, Велион?

– Конечно.

– Тогда пошли.

Велион кивнул и, вытащив из ножен меч, зашагал к воротам. Конечно же, он не думал, что собаки разбегутся. И, конечно, их не три. Волки охотятся стаями, а одичалые собаки – те же волки. Только злее, наверное, тому виной люди, приручившие их, а после бросившие. Даже люди иногда едят людей, почему бы этого не делать собакам? Но об этом Чёрный могильщик думать не хотел.

Стоило Велиону приблизиться к воротам, собаки, поджав хвосты, убежали.

– Твою ж мать-то, а, - прошипел он и зашагал дальше.

Но собаки не убежали далеко. Они мелькали то слева, то справа, иногда забегая вперёд, а иногда оказываясь сзади. Вскоре они примелькались Велиону так, что он даже начал их различать. И тогда черноволосый тотенграбер понял, что их не три, а не меньше пяти, причём, две, появившиеся позже, были явно помоложе и покрепче. Но собаки пока не предпринимали попыток напасть, и Велион помалкивал.

Скоро собак стало семь, потом не меньше десяти, а вскоре Велион потерял им счёт. Истро тоже заметил, что собак стало больше, но и он пока молчал, только переглянулся с товарищем с материка и вытащил из ножен саблю. Но собаки по-прежнему не нападали.

А когда Велион понял причину, стало слишком поздно.

– Стая, - простонал он сквозь зубы.

– Что? – переспросил Истро.

Чёрный могильщик молча указал вперёд. Истро понял.

Стая. Кто-то загоняет зверя, кто-то добивает. Но зачем загонять людей, ведь у них и так нет ни одного шанса сбежать. Значит, собакам просто нужно было, чтобы люди пришли туда, куда им надо. Но их даже заворачивать и подгонять не нужно: собакам надо, чтобы люди пришли к жертвеннику – груде обглоданных человеческих костей и костей усопших вожаков. Кто будет жертвой в этот раз, становилось понятно сразу. Да и в прошлые разы жертвы были те же – люди. Велион на миг представил, как собаки гонят сюда женщин и детей из близлежащих деревень, и ему стало плохо.

– Вожаки, - прошипел Истро. – Вон, двое. Заворачиваем Велион?

– Пожалуй... – Велион не закончил, резко развернулся и хотел уже бежать назад, но ему не дали. Не меньше десятка псин выскочили из разных углов и, утробно рыча, медленно начали приближаться к людям.

– Ну не пойдём же мы к вожакам! – буквально взвыл Епсхо. Наверное, и он уже догадался. Или не догадался, а просто очень сильно боялся вожаков, но какая, к чёрту, разница?

– Мы пойдём к вожакам, - твёрдо сказал Велион. – Быть может, удастся завалить хоть одного.

– Нас задерёт стая, - буркнул Истро, яростно мотая головой в поисках спасения.

– Если бы нас должна была задрать стая, куски наших тел уже бы стаскивали к вожакам. Вперёд.

Могильщики медленно и неуверенно двинулись вперёд. По бокам тоже появились собаки, теперь могильщиков окружало не менее полутора десятков здоровых псин, некоторые из которых явно были полукровками. Что ж, поживёшь в лесу, снюхаешься и с волками. А может, и с вожаками... да какая, мать его, разница, с кем? Им каюк. Хотя, и об этом думать смысла нет, все пути к бегству отрезаны.

Собаки начали показывать признаки нетерпения. Время от времени то одна, то другая псина выскакивала вперёд, яростно лая и лязгая зубами. Могильщики ускорили ход, но на бег срываться не стали – это могло подзадорить хищников.

– Пятьдесят шагов до вожаков, Велион, - сквозь зубы процедил Истро. – Может, пора что-то предпринять?

– Когда останется двадцать, может, нам удастся обогнать собак на короткой дистанции.

Но на расстоянии двадцати шагов им приблизится не дали. «Эскорт» могильщиков остановился где-то в тридцати пяти шагах от вожаков. Велион обернулся, оценил расстояние до «эскорта» и понял, что до вожаков добраться они не сумеют. Может, занять оборону? Удастся убить пару собак, добежать до дома, запереться там... А потом сидеть до посинения, ожидая пока собаки не уйдут... Но они не уйдут, и вообще, скорее всего, появится вторая стая, и тогда... «Что тогда? – зло подумал могильщик. – Нам конец? Да нам уже конец! Что же делать, что делать... что?».

– Велион, они приближаются, - панически зашептал Епсхо. – Что нам делать?

– Ждать.

– Чего? – взорвался Истро. – Божественной благодати?

– Ждать, - тихо повторил Велион. – Чего-то ждать. Но меня так просто не убьют.

Вожаки приближались медленно и величественно, они по праву чувствовали себя здесь королями. Они остановились в нескольких шагах от могильщиков, будто давая им разглядеть себя. А посмотреть было на что. Огромные, с полугодовалых телят, с великолепной лоснящейся на солнце шерстью, мощными лапами и широкой, как у быка, грудью. Вид этих зверей даже ненадолго отодвинул у могильщиков страх перед смертью, заменив его удивлением и восхищением. Огромные карие глаза пристально смотрели на могильщиков, влажные ноздри втягивали их человеческий запах, длинные белоснежные клыки едва виднелись из-под чёрных губ. Пока вожаки не подавали никаких признаков агрессии.

Если только не смотреть в глаза. Почти человеческие глаза, в которых светилась ненависть.

– Может, они нас не видят? – предположил Епсхо.

– Не будь идиотом большим, чем ты и так являешься, - зашипел на него Истро. – Если и не видят, то чуют и слышать, тебя-то точно.

– Может, они видят только движущиеся предметы, мне так говорили, - не унимался Епсхо.

– Заткнись!

«Видят, конечно, видят, - подумал Велион. – Слышат, чуют и, главное, ненавидят. Но не нападают. Почему?». Он заглянул одному из вожаков в глаза. Нет, сон это не напоминало. Это была собака, пусть более умная, чем другие, но всё равно она смотрела на него снизу вверх, и дело было не в том, что глаза Велиона находятся выше. Выше находился сам могильщик, так же, как и в случае с собакой во сне. С настоящей собакой, не той, что с человеческим телом. Велион вспомнил её, в тех деталях, что успел разглядеть за доли секунды. Но ненависть и холод во взгляде того урода он вспомнил полностью.