Черные розы

И, тем не менее, краем глаза Веня держал ситуацию под контролем. Пока он разыгрывал свою клоунаду, Нина Ивановна на цыпочках приблизилась к дверям. И она уже почти была на выходе, когда Вася-не-чешисю приспичило высморкаться.

Чтобы не пустить зеленую струю на спортивные штаны предводителя, Вася-не-чешись развернул мощный торс вбок и, конечно же, не мог не заметить ускользающую учительницу:

? Лоб! Фарш! ? заверещал он басом. ? Биологичка Камаева!

Они сорвались с места и, не теряя ни секунды, бросились ей в след, забыв про неинтересного клопа Пырькова.

***

Она поняла, что боя не миновать и выбрала для его места ту часть спортивной школьной площадки, где молодая зелень боярышника росла гуще всего.

Она не предприняла никаких попыток подготовки. Просто остановилась, развернулась и подождала, когда подбегут Лоб, Вася-не-чешись и Фарш. Лобов явно оценил ее желание провести разборку как можно конфиденциальней:

? Ну вот, сучка, теперь-то мы разберемся без свидетелей. ? Он радостно вдохнул воздуха. В отличие от друзей он запыхался. Ему было всего семнадцать, но пивной живот уже с успехом завоевывал на нем свое место.

? Ты кретин, Лоб. Но я в этом не виновата. Вы сами выбираете себе дорогу. ? Учительница посмотрела на них спокойно. Даже чрезвычайно спокойно.

Возможно, они почувствовали бы в ее глазах опасность, как почувствовал ее четверть часа назад Веня Пырьков. Но сознание Лба, Васи-не-чешися а и Гниды было затуманено водкой. Они выпили уже полторы бутылки, хотя на часах еще не было и двенадцати дня.

? О чем эта шлюха нам талдычит? ? съязвил Фарш.

? Наверно, несет какой-то сифилитический бред, ? ответил Вася-не-чешись. ? Ты ведь, наверное, давно чем-нибудь таким заразилась, извращенка, когда ковыряла свои банки с жабами?

? Послушайте, уроды, ? сказала Нина Ивановна. ? Я не буду ничего с вами делать, если вы мне сейчас позволите спокойно уйти.

? Спокойно уйти? ? взвился Фарш. ? Да ты охренела, старая членососка!

? Я не старая. Мне всего тридцать девять, ? глаза Нины Ивановны на миг пыхнули дьявольским огнем.

? Да ты для нас бронтозавриха! ? съязвил Вася-не-чешись.

? Старая и задрипанная, ? добавил Лоб и поднял с земли палку. ? И поэтому вот этой палкой мы тебя сейчас и поимеем.

Фарш заржал:

? Будем дрочить тебя в жопу, училка, пока не посинеешь!

? Еще скажешь нам спасибо за бесплатный трах. ? Лобов приставил палку к своему паху и покачал ей вверх вниз изображая вставший член.

По лицу Нины Ивановны пробежала нервная тень. Она сняла тяжелую сумку с плеча и опустила на землю.

? Поверьте, мне очень жаль. Но мне действительно некогда с вами препираться.

? Некогда?! ? завопил Лобов. ? А как же бесподобный прощальный секс? ? Лоб стал совершать бедрами круговые движения, одновременно вращая палкой.

? Давай, разоблачайся из штанов, раз тебе некогда, ? сказал Вася-не-чешись и Нина Ивановна шагнула к ним навстречу:

? Уже спешу.

Одним рывком она отняла палку у Лба и резким движением сломала об его же голову пополам. Один острый конец учительница молниеносно воткнула Лбу в промежность. А второй кусок вогнала ему в глотку, когда Лоб скрючился и распахнул рот в шоке от первого удара.

Деревяшка пробила Лбу гортань и аорту, обеспечив ему достаточно быструю и гуманную смерть.

Фарш протянул на два часа больше своего лидера.

После удара в переносицу осколки носа пронзили его мозг веером, и он умер, успев пережить в свои шестнадцать лет два инсульта.

С Вася-не-чешисем вышло труднее. Прежде, чем она сломала ему позвоночник и умышленно оставила умирать мучительной смертью, он успел ударить ее в скулу.

Вся схватка заняла у Нины Ивановны не более семи секунд. Она вернулась к сумке, подняла ее и напоследок холодно смерила тела:

? Я же предупреждала, дети, не шуметь.

Она улыбнулась. И улыбка ее была фальшивой.

Впрочем, как и само имя женщины.

Потому что на самом деле биологичку звали Птичка Калхоун. И она была агентом ЦРУ, давно застрявшим в России по прихоти судьбы.

***

? Так ты тоже калужский? Мы с Калуги ? одеты в подпруги!

Гордюшин шел по проспекту Вернадского с Лизой и никак не мог придумать предлог избавится от этой навязчивой девицы.

Когда они с Саломеей положили клубничную Лизу на скамью около "Золотых ворот" и привели наконец в чувство, она будто приклеилась к нему.

? Мне страшно. Я боюсь идти по улицам одна, ? началось с этого, а потом пошло дальше: "Проводи меня до дома. Кругом такой ужас! Если бы у меня был парень, я бы его попросила, но у меня нет парня"...

Она говорила без умолку, вцепившись в рукав Тимофея, а когда не трешала, то плакала. А когда не ревела, то снова принималась тараторить. Он уступил ее слезам. Сперва пообещал, что доедет с ней на метро до станции Владыкино. Потом она вытребовала у него согласия проводить ее до поворота Дмитровского шоссе. Весь путь сюда от метро им пришлось проделать пешком, потому что ни автобусы ни маршрутки здесь не ходили. И вот теперь, благодаря своему малодушию, он уже шагал по Бескудниково, укоряя себя, что в этот момент мог уже выехать за МКАД и лететь на всех парусах к отцу.

? Это так здорово, встретить земляка в трудный момент. ? Лиза взяла Тимофея под руку калачиком. ? Где в Калуге твой дом?

? На Маяковского. У меня там сейчас живет папа.

? Ой, а я с Песчаной. Это же рядом! Как же мы раньше не повстречались?

? Я уехал в Москву сразу после школы.

? А я только полгода назад. У меня там мама и сын.

Пока они шли по Дмитровскому, она, казалось, поведала ему всю свою жизнь. Теперь Гордюшин был в курсе, с какими отметками она закончила школу, какой цвет платьев ей подходит, как провалила экзамены в университет, какой мерзавец оказался ее бывший муж, как он отрекся от больного ребенка и ей с мамой теперь приходиться ухаживать за ним без мужской поддержки.

? Он... ? Лиза наморщила лобик, подбирая слова. ? Как это сказать... особенный. Ленька родился недоношенным, с родовой травмой и теперь у него задержка в развитии...

Лиза остановилась, присела на дорожное ограждение и разрыдалась, наверное уже в сотый раз. Гордюшин погладил ее по голове. Не из сострадания, разумеется, для проформы. Но она расценила этот жест по-своему, горячо схватила его ладонь, прижала к щеке и используя как подушку, теперь орошала слезами.

? Он хороший... мой Ленька. Ему семь. Он почти все понимает, но не говорит. Ни звука. В Германии есть врачи, которые помогают таким детям во... во-сстан-о-овиться-я... и я... и я...