Черные руки

Я люблю ходить по грибы и с нетерпением жду, когда наступит грибная пора. Завожу свой старенький автомобиль, ещё со времён СССР, и еду подальше от суеты города. Еду по лесу, пока не закончится дорога, как можно дальше, где совсем никого нет. Машина моя развалюха, и я специально от неё не избавляюсь, чтобы ездить по грибы. Если даже потеряешь её, то не так жалко. Лес – это вам не шутки, мало ли что может случиться. Например, вот такая история, которая произошла со мной прошлым летом.

Я довольно долго бродил по лесу, но грибов не было. Наверное, место неудачное. От машины я далеко не отходил, чтобы она была в зоне видимости. Я уже хотел возвращаться, как наткнулся на болото. Огляделся: смотрю, недалеко от меня домик маленький стоит. Прямо в глубине болота. Тропинка к нему ведёт. Я долго не решался идти к избушке, но наконец мое любопытство победило, и я, осторожно ступая по тропинке, пошел в сторону домика. Подошёл, постучал на всякий случай. Тишина, нет никого. Открыл дверь, зашёл. Земляной пол и в углу ворох сухой травы. Вот и всё богатство, которое я там нашёл. Ну, думаю, надо возвращаться к машине и ехать домой. И тут я слышу звук мотора моей машины. Видимо, кто-то завел её. Я выбежал из избушки и…

Тропинки, которая шла через болото, не было. Вокруг только жижа вонючая. Я обошёл вокруг избушки и ничего не увидел, кроме жижи. Подобрал палку и ткнул в то место, где была тропинка. Палка ушла в болото полностью по самую руку. Вот тебе на. Что же теперь делать?

Сел на траву и думаю, как мне выбираться отсюда. А звук машины тем временем стал удаляться и вскоре совсем стих. Ну всё, угнали, думаю, мою ласточку. Теперь вряд ли её найдешь. Да что там ласточка? Самому как выбираться отсюда? Если я даже перейду болото, то до дома очень далеко. Далеко я в этот раз в лес заехал. Ещё часа четыре, и темнеть начнёт. Сижу, умирать уже собрался, и вдруг слышу – звук моей машины приближается. Значит, не угнали. Слава Богу.

Мотор заглох, и вскоре на краю болота с той стороны появился старикашка. В одной руке он нёс мою корзину (корзинку я там оставил, не брал с собой), а в другой – старый мешок, грязный и дырявый. Мешок был полностью чем-то забит.

Старик подошёл к краю болота и пошёл. Пошёл, нисколько не проваливаясь в этой чёрной жиже.

– Я там машиной твоей воспользовался, – говорит старик, подходя ко мне, – в деревню в магазин съездил. Припасы совсем закончились. Я тут грибочков тебе набрал в знак благодарности.

Корзина была полная белых грибов.

– Здравствуйте. Да мне не жалко. Как вот мне выбраться отсюда, не знаю.

– А чего тут выбираться. Иди себе прямо.

– Я же утону.

– А ты по тропинке иди и не утонешь.

Я посмотрел на то место, по которому сюда пришёл, и увидел тропинку.

– Вот спасибо, – обрадовался я.

– Да мне-то за что? Это тебе спасибо за транспорт. Пешком-то мне не дойти до деревни. Далековато.

– За тропинку спасибо. Что снова появилась.

– Да она и не исчезала. Просто ты ее не видел. Я так захотел.

– Дедушка, а вы кто?

– Дед Пыхто. Иди давай, а то стемнеет скоро. Или я передумаю.

Я быстро перебрался по тропинке. Оглянулся, а там ни тропинки, ни избушки, ни деда. Только болото одно. Поставил я корзину с грибами в багажник и отправился до дому. Странная история. Странный дед какой-то.

Больше я в ту сторону не ездил. Не люблю рисковать. Мало ли что.

Записочка

Я ещё с весны обещал своему другу Вовке показать тот самый домик охотника, с которым меня связывала одна очень странная история. Настолько странная, что в неё просто невозможно было поверить. И вот наконец, выбрав окно между бесконечными делами по хозяйству, отправились мы порыбачить на то самое озеро, на берегу которого и находилась избушка. От нашей деревни до озера было примерно километров семь-восемь по лесу, поэтому редко кто туда ходил… Ну, а Вовка так вообще никогда там не был. Да и не рыбак он, в общем-то, вид только делает.

– Это она? – подходим мы к избушке.

– Она самая, – бросаю я рюкзак на траву.

– Обычная избушка, – вздыхает Вовка.

– А что она, на курьих ножках, что ли, должна стоять? – открываю я трухлявую дверь. – Давай зайдём.

– И сколько в ней прожил дед Егор? – заходит за мной друг в домик.

– Лет пять вроде, – разглядываю я земляной пол, – пока здесь же и не помер. Давно уже помер.

– Ну сколько, давно? – садится Вовка возле маленького окна, на чёрную от времени лавочку.

– Да больше десяти лет уже как схоронили, – присаживаюсь я рядом с другом.

– Расскажи, как всё было, – улыбается Вовка.

– Так я же тебе сто раз уже рассказывал.

– Ну, здесь совсем по-другому воспринимается, – суёт в окно руку друг.

– Ладно, – вздыхаю я.

Здесь недалеко овражек есть, вот там я и подвернул ногу. Да так подвернул, что распухла она уже через минуту. Чуть двинусь, в глазах от боли темнеет. Ну, думаю, всё. Никто меня здесь не найдёт. И я, дурак, никому не сказал, что пойду на это озеро. Даже жена не знала. А нога совсем распухла уже до колена… И, как назло, ещё дождь пошёл. В общем, почти ползком добрался я до этой избушки. Вон там, в углу, трава сухая была, там и лежал. Боль, тебе скажу, ну прямо совсем терпения нет. Сознание вроде даже терять стал. А в голове мысли – одна страшней другой. До деревни мне точно самому не добраться. Даже пробовать не стоит. Лучше здесь помощи ждать, чем в лесу сгинуть. Кричать тоже бесполезно, как ты понимаешь. Безвыходное положение прямо… И вдруг слышу голос на деда Егора похожий.

– Ну что, Серужка, что делать думаешь?

А Серужкой меня в нашей деревне только дед Егор звал. Ну всё, думаю, глюки начались. Прощай, жена моя милая. Прощай, дочка любимая.

– Не переживай, – слышу я снова голос старика, – придут скоро за тобой. Ты только записочку черкни жене, а я отнесу.

А у меня всегда листочек с карандашом в кармане. Ты же знаешь, что я стихами балуюсь.

– Кто здесь? – прихожу я в ужас от происходящего. – Дед Егор, это ты?

Молчит старик. Ни слова больше не сказал. Написал я жене, где меня искать. Тебе смешно, а мне было совсем не до смеха. Часа через три помощь пришла. Я глазам своим не поверил. Мишка с Колькой прибежали и жена. Пока меня мужики тащили до деревни, жена всё пытала меня, кто записку от меня принес. Кто-то, говорит, в окно постучал, подхожу, а на стекле записка, где тебя искать. Открываю окно, а там никого… и записка куда-то делась.

– Эта записка? – достаю я бумажку из кармана.

Жена чуть чувств не лишилась.

– Она самая, – говорит.

– Чудеса да и только! – поднимается Вовка с лавочки. – Но трудно в это верится. Здесь что-то другое.

– Никто не верит, – вздыхаю я. – Жена даже не верит. Говорит, что приходил кто-то от меня.

– Кто ж тебе поверит? – раздался голос старика. – Ты, Серужка, гостинец не забудь. Зайди за избушку и увидишь.

Вовка даже присел.

– Чего это? – вытаращил он от ужаса на меня глаза. – Кто это?

– Дед Егор, наверное, – улыбаюсь я.

Вовка пулей выскочил из домика.

За избушкой было столько белых грибов, что я такого количества никогда ещё в своей жизни не встречал.

Чёрные руки

Баба Маша сидела у печи и разглядывала свои руки. Что-то странное и загадочное творилось с её руками. Иногда руки были будто и не её вовсе. Жили сами своей жизнью. И не хочет баба Маша, а руки делают. Да ладно бы добрые дела делали, а все норовят зло людям принести. Разозлится баба Маша на кого, махнет на того рукой своей, и болеть человек начинает. И никакие врачи уже помочь не могут. Погладит рукой своей буренку чью-нибудь, и сдохнет та через два дня. Похлопает по машине чьей-то, и не заводится та, хоть ты тресни. Вот сидит теперь баба Маша и разглядывает свои руки. Что же за руки такие? Чёрные руки. Будто метку чёрную ставят на всё, к чему прикоснутся.

Теперь уже и жители деревни боялись с бабой Машей встречаться. Не то что раньше: и в гости ходили, и она кому поможет, и ей помогали по хозяйству. А теперь вот стараются стороной бабу Машу обойти. Наслышаны жители о руках бабы Маши.

Проходил как-то по деревне нищий. Седой, маленький старичок. Еле ноги волочит, старый уже. Проходит мимо дома бабы Маши. Остановился у открытого окошка.

– Хозяйка, – зовёт, – ты дома?

– Чего надо?

– Водицы бы мне испить.

– А не боишься сдохнуть тут, как попьешь?