Черные руки
Шрифт:
– Ну мам, – улыбаюсь я.
– Кушай, сынок, кушай. Когда ещё тебя увижу. Ты кушай, а я тебе историю одну расскажу. Историю, которая началась, когда я девчонкой ещё совсем была.
«Я уже и не помню, как появилась в нашем детском доме Аннушка, девочка лет десяти. Помню только, что стояла осень с её затяжными дождями, и мы, воспитанники детдома, часто подходили к окну и вглядывались в сырое серое небо в ожидании, когда же закончится этот нудный дождь и нас наконец отпустят на прогулку. Ведь на территории стояли качели, единственное развлечение наших ребятишек, и как только нам разрешали выходить на улицу, все бежали к качелям
Аннушка тихонько подошла к качелям.
– Надя, можно я покачаюсь?
– Чего дашь? – не поворачивая головы, спрашивает Надька. – Хлеб отдашь на ужине? Или завтрак завтра отдашь?
Аннушка молча отошла от качелей, понурив голову.
– Я тебе свой хлеб отдам, – сказала я, подходя к Надьке.
Надька удивлённо посмотрела на меня. Ведь я никогда ей не предлагала свой хлеб за качели, хотя все дети уже испытали на себе, как остаться после ужина голодными.
– Давай, катайся, – сказала Надька, спрыгивая с качелей.
Я подошла к Аннушке, взяла её за руку и отвела на освободившиеся качели. Девочка была очень удивлена. Уж чего-чего, но она никак не ожидала, что кто-то за неё отдаст свой хлеб.
На ужине Аннушка подошла ко мне и, присев рядом, отломив половину от своего куска хлеба, положила возле моей тарелки с кашей.
– Спасибо, – тихо сказала она.
Я улыбнулась ей, она улыбнулась мне. Вот с тех пор мы и стали подругами. Настоящими, неразлучными подругами.
Помню, подошла ко мне Надька Федюнина и говорит:
– Дура ты, Иванова. Нашла с кем дружить. Ты что, не слышала, что её отец враг? Ты лучше со мной дружи, всегда сытая будешь. И никто обижать тебя не будет.
Я молча отошла от Надьки, тем самым дав понять, что разговор окончен.
Через полгода Аннушку забрал её родной отец. Оказывается, её определили в детский дом только на время, пока по её отцу шло следствие. Отец у Аннушки занимал очень высокую должность и был арестован по анонимке. Но по решению сверху был оправдан и восстановлен в своей должности.
Как же мы плакали, когда расставались с Аннушкой. Рядом стоял её отец и гладил наши головы. Хоть он и казался очень строгим, но был добрым человеком.
После того как Аннушка уехала, два раза в месяц на моё имя стали приходить посылки с теплой одеждой и разными сладостями, о которых детдомовцы и мечтать не могли. Конечно, я со всеми делилась. Даже Надьку не обделяла, хоть она уже давно не просила у детей ужин за качели. Видимо, совесть проснулась или повзрослела она.
Через несколько лет, когда я уходила из детского дома во взрослую жизнь, меня встретила Аннушка со своим отцом. Встретили и увезли в свой город. Город, в котором со временем я получила высшее образование, отличную работу и повстречала любимого человека. От завода, где я работала, получила хорошую трёхкомнатную квартиру».
Мама
вытерла слезу и подложила мне ещё варенья.– Мам, ну чего ты плачешь? Ведь всё хорошо, – говорю я.
– От счастья сынок. От счастья.
В дверь позвонили. Мать сразу оживилась, встрепенулась и побежала открывать дверь.
– Аннушка, наверное, пришла. Обещала зайти сегодня. Ой, совсем забыла.
Пока мама с Аннушкой обнимались и целовались и пока они меня не видели, я черпанул ложкой варенье прямо из банки. И как это мама варенье такое вкусное умеет готовить? Варенье моего детства.
Чужое привидение
Вы хорошо знаете своих соседей? Вы уверены? Вот и я был уверен, что хорошо знаю Нину Михайловну из соседней квартиры, пока не произошла с нами эта странная история. Ну, а как не быть уверенным, если с человеком больше двадцати лет бок о бок живёшь. Почти каждый день видимся. Чуть какая проблема у неё, к нам идёт. Радость если какая, сидят с моей женой на нашей кухне… вместе радуются. В общем, как родные уже за двадцать лет наши семьи стали. Правда, сейчас Нина Михайловна одна живет. Муж от неё лет десять уже как сбежал. Детей у неё нет. Мать недавно похоронила.
Ну так вот, значит. Сидим мы с супругой на кухне, ужинаем. Звонок в дверь. Открываю, стоит соседка.
– Ты, Коля, не удивляйся моему вопросу, – проходит она в прихожую. – Не сочти меня за сумасшедшую, но не происходят ли у вас в последнее время какие-нибудь странности?
– В каком смысле? – спрашиваю.
– Ну в каком-каком… В таком, – глянула соседка на потолок.
– Ну, если не считать, что жена сегодня котлеты сахаром посолила, то вроде больше ничего странного.
– Да я не про сахар…
– А про что? – не могу я понять.
– Не появляется ли у вас в последнее время привидение? Ночами я имею в виду.
– Я не ослышался? – выпучил я глаза. – Вы спросили о привидении?
– Да-да, именно о нём.
– Да вроде всё спокойно ночами у нас. Никакого привидения не видели, – с подозрением вглядываюсь я в глаза соседки. – А с чего ему у нас появляться? Слава Богу в последнее время никто из наших родственников не умирал.
– Да я не о вашем привидении… Я о маме своей. Дело в том, что в последнее время мама часто стала приходить…
– Привидение вашей мамы? – пробежал холодок по моей спине.
– Ну да. Но как только я начинаю спрашивать у неё, куда она деньги спрятала, сразу исчезает… Вернее, убегает в вашу стену. Вот я и подумала, может, видели вы её?
– А чего вашей маме здесь делать? – сглотнул я ком в горле. – Она у нас деньги не прятала.
– Да я и сама не пойму, почему мама у вас прячется… Если вдруг увидите, то спросите у неё, куда она деньги спрятала.
– Мы должны спросить? – сдерживаю я смех.
– Ну да…
– Где ваша мама деньги спрятала?
– Ну да…
Соседка ушла, и я, закрыв за ней дверь, присвистнул, крутанув пальцем у виска.
Я вернулся на кухню к своим остывшим котлетам.
– Кто там приходил? – спрашивает жена. – Нина, что ли? Вроде голос её.
– Нина.
– А чего не прошла? Пригласил бы на ужин.
– Она сладкие котлеты не любит, – пошутил я.
– Да ладно тебе, Коля. Ну перепутала… С кем не бывает…
– Если бы единожды…
– Ой, да ладно. А сам на прошлой неделе чужой дырявый рюкзак с рыбалки принёс…