Чёрные сердца

Скорее, он беспокоился. Скорее, он хотел услышать настоящий ответ.

Даледжем посмотрел на него, затем выдохнул и положил руки на бёдра.

— Я не знаю наверняка, — признал он, сделав один из тех замысловатых жестов руками. — Но я никогда не слышал, чтобы кто-то перешёл из совершенно закрытого и социопатичного состояния в такое открытое и здравое состояние, в котором ты находишься сейчас… а потом опять безо всяких причин сделался замкнутым социопатом.

Бросив на Ника более прямой, пронизывающий взгляд, он вновь сделал жест рукой.

— Видящие тоже могут сходить с ума, — произнёс он с невесёлой улыбкой. — Поверь мне. Я видел это. Причины могут быть разными, но сходство в том, что видящий оказывается отрезан от целых частей себя. Обычно в случае с видящим это происходит из-за травмы, хотя я видел и более сложные проявления. В любом случае, они начинают вести себя как животные… как психопаты. Когда они излечивались от этого, я никогда не видел, чтобы они возвращались к прежнему состоянию. Если на то не было причины.

— Более сложные проявления… — пробормотал Ник. — Ты имеешь в виду того своего друга? Который, по твоим словам, прошёл через нечто схожее?

Даледжем кивнул.

— Да. Я подумал именно о нём.

Помедлив, он добавил с не очень убедительной небрежностью:

— С ним всё было очень необычно. У него был жестокий родитель, который намеренно сломил его разум. Это делалось годами… на протяжении многих, многих лет насилия. И насилие не было случайным — оно было целенаправленным, призванным вызвать именно такой эффект. Это превратило его в другую личность.

Ник нахмурился, уставившись на него.

— Зачем? — спросил он наконец.

Даледжем снова вздохнул.

— Это всё сложно, брат, — сказал он. — Мой друг был очень могущественным… он родился со способностями, которые крайне редки даже среди видящих. Его превратили в оружие. Видящий, который его воспитывал, его «дядя», нашёл его в очень юном возрасте и превратил в того, кого можно контролировать. Это делалось очень хитро и выходило за пределы всего, что я когда-либо видел, до или после этого.

— И ты помог ему справиться с этим? — спросил Ник.

Даледжем покачал головой.

— Нет, — сказал он, сделав тот рубящий, отрицательный жест одной рукой. — Не я. Я появился уже потом, когда он всё ещё пытался прийти в себя после такого, когда он ещё восстанавливался, — выдохнув, Даледжем пожал плечами. — На самом деле, даже это неправда. Я присутствовал лишь на протяжении одной небольшой фазы его восстановления. Ему понадобились десятилетия, чтобы оправиться от всего этого. Понадобилось, чтобы несколько видящих поработали над его светом, и все они были куда могущественнее меня.

Даледжем бросил на него ещё один взгляд искоса.

— …В итоге, его жена спасла его.

Тут Ник слегка вздрогнул, в основном от удивления.

У него определённо сложилось впечатление, что этот парень был бойфрендом Джема, так что упоминание жены стало неожиданным.

Сохраняя нейтральное лицо, он лишь кивнул.

Очевидно, что это не вся история. Ник не очень верил, что Даледжем сыграл столь незначительную роль, как притворялся, или что эти другие причастные видящие были настолько уж «куда более могущественными», чем Джем… но он решил не настаивать.

Видимо, эта тема по какой-то причине оставалась больной мозолью.

— Но теперь с ним всё хорошо? — наконец, спросил Ник, хотя бы чтобы закрыть тему.

— В конечном счёте, да, с ним всё было хорошо, — Даледжем посмотрел на него, и то ожесточённое выражение по-прежнему не уходило с его лица. — Я понятия не имею, чем он занимается сейчас. Или жив ли он ещё. Когда тому миру пришёл конец, он исчез вместе со своей женой. И их дочерью. И её не рождённым ребёнком.

От Ника не ускользнуло, что он сказал «её» не рождённым ребёнком.

Его разум детектива полиции невольно улавливал такие детали.

И вновь он терзался, стоит ли спросить, но потом решил закрыть тему.

И все же он невольно задавался вопросом, чей же это ребёнок, если не её мужа.

Был ли это ребёнок Даледжема?

Эта мысль вызвала иррациональную волну эмоций такой силы, что Ник прикусил язык, пытаясь контролировать клыки и подавить тот накал, который возник в его груди при этой мысли.

Иисусе. Он ревновал?

После нескольких секунд размышлений он осознал, что, наверное, так и есть.

Настороженно взглянув на другого мужчину и украдкой наблюдая за ним, пока он застёгивал жилет спереди, а потом проверял два полуавтоматических пистолета под плотным пальто, Ник ощутил, как его губы поджимаются ещё сильнее.

Бл*дь. Пожалуй, это не к добру.

— Ты готов, брат? — спросил Даледжем, взглянув в его сторону.

Вопреки его нейтральному выражению лица, у Ника сложилось явное ощущение, что видящий знал о том, что он на него пялился. Это тоже заставило Ника нервничать, но он постарался не выдавать этого лицом… и голосом, когда буднично склонил голову набок.

— Ага, — сказал он, глядя на бледно-голубое небо над заснеженными деревьями. — Давай сделаем это.

***

У них ушло четыре часа пешим ходом, чтобы добраться до ближайшего русского города.

Даледжем утверждал, что обычно путь занимал у него три часа, но им приходилось периодически останавливаться, чтобы дать Солонику отдохнуть и попытаться заставить его поесть.

Но Солоник не ел, если Ник ему не приказывал.

Когда Ник спросил у Даледжема, как долго, бл*дь, это продолжалось, Даледжем сообщил ему, что последние несколько недель, пока Ник восстанавливался, ему приходилось фактически силой кормить видящего.

Нику этот ответ показался… в высшей степени тревожным.

Он не сомневался, что Даледжем делал всё возможное, чтобы накормить другого видящего, но Солоник сильно похудел, потерял пугающе много веса — может, двадцать-тридцать килограмм, и многое из этого было мышцами. От разведчика остались кожа да кости, и в результате он был намного слабее их двоих.

Даледжем упоминал, что он сам тоже потерял немного веса и мышц, но видимо, его прогулки по горам и периодические вылазки в город, не говоря уж о большом количестве рагу из зайчатины и медвежатины, позволяли ему поддерживать более-менее тот же вес, который помнил Ник.