Чёрные земли

Ещё через десять минут пришли за мной. Камеру открыл один сотрудник, что удивило, это и в наше время инструкциями запрещалось. Я ведь опасен, могу и приложить об стену, а потом прорваться к выходу. Правда, там ещё двое сидят. И на проходной один. И все с оружием.

Но в побег я пока не собирался, а потому заложил руки за спину и покорно побрёл в комнату для допросов. Там меня встретил высокий седовласый господин, с такой же седой бородой, одетый в дорогой пиджак, под которым был тёмный свитер. Лет ему было под пятьдесят. А ещё его пиджак был распахнут, настолько, что я заметил отсутствие револьвера в подмышечной кобуре. Следователи обычно имели при себе оружие, хотя это и было опасно. Спрятал в штаны? Сдал на входе? Или просто не носит? Вот только взгляд его мне не понравился, а не маг ли ты, дяденька?

– Присаживайтесь, - спокойным ровным голосом сказал он, указывая на стул.

Я, собственно, стоять и не собирался, наручники мне в этот раз не надели, да и сопровождающий не стоял у двери, а вышел из кабинета. Что-то новое. И, сдаётся мне, словесная дуэль будет тяжёлой. Присев на привинченный к полу стул, я положил ладони на колени и посмотрел на следователя глазами преданной собаки.

– У меня к вам разговор, - сообщил мне страшную тайну бородатый следователь.

– Я не видел никакой книги и не стрелял в солдат, - чётко проговорил я. – Это вы хотите услышать?

– К этому мы ещё придём, - он тоже присел на стул и посмотрел на меня пристальным взглядом. Точно, маг, сканирует. – Мне пока интересно другое. Кто вы такой?

– Меня зовут Виктор Терехов, я рейдер, был им, пока меня не арестовали.

– А кем были до этого?

– Работал в порту грузчиком, был боксёром.

– А до того?

– Это важно?

– Разумеется. Меня интересует многое. Например, у вас странное имя. И акцент. Вы явно иностранец.

– Я прожил в державе почти шесть лет, - тут же заявил я. – Могу найти дюжину свидетелей, которые это подтвердят. По закону считаюсь гражданином страны. Паспорт не получал, он мне не нужен.

– Никто не собирается вас выдворять из страны, - он продолжил словесный пинг-понг. – Просто интересно место вашего рождения. На свете не так много цивилизованных стран. В какой вы родились?

– Ну, скажем, Федера, - я назвал небольшое королевство, находившееся там, где у нас Испания. – Сойдёт?

– Эль тогу, юрана д’хоор. Гого терн доллан.

– …

– Что я только что сказал? – он ехидно прищурился, пряча улыбку в бороду.

– Понятия не имею, - честно признался я.

– Можете назвать другую родину, у вас ещё два десятка попыток.

– А если я скажу, что не помню своей родины? Мне отшибло память тогда, шесть лет назад.

– Потеря памяти – это реальность, при травмах такое бывает, вот только она всегда касается личных воспоминаний, имя, возраст, лица родных, а чтобы человек забыл родной язык, - это нужно, как минимум, проломить ему голову. Не каждый после такого выживет и сохранит разум. Придумайте что-нибудь другое.

Я замолчал. Рассказать ему всё? Пусть думают, им за это платят. Толку-то от моей тайны? И тут он добавил:

– Скажите, а что у вас с левой ногой?

– Всё в порядке, - я пожал плечами.

– А что там делает кусок металла, примерно вот такого размера, - он развёл пальцы сантиметров на восемь.

– Ах, это, - я спохватился, вспомнив, что сразу после армии сломал ногу, голень чуть ниже колена, кость тогда скрепили титановой скобой, которую потом нужно было снять, а мне всё некогда было. – Это последствия перелома. Лекарь скрепил кость полосой металла. Её давно пора вытащить, но всё лекаря не найду.

Значит, нарвался на лекаря-мага с возможностями сканера, а почему он следователем работает? Подозрительный тип.

– Давайте подытожим, - он встал и потёр руки, - несколько лет назад вы сломали ногу. Перелом, очевидно, серьёзный. Был немалый риск остаться калекой. Так?

Я кивнул. Так и было. С переломом связан перерыв в спортивной карьере, я потом в спорт вернулся, но другие травмы доконали меня окончательно.

– Вы обратились к врачу, который провёл настолько сложную операцию, но при этом не нашли денег на мага, который срастил бы кость за пару часов. Дорого, но, уверен, операция с вживлением пластины обошлась гораздо дороже.

Рассказать ему про полис ОМС? Пусть завидует, им до таких завоеваний социализма ещё долго.

– И ещё вопрос: не могу определить, что это за металл? Железо или медь будут отравлять организм, даже олово вредно. А эта штука у вас стоит уже не первый год. И это не золото, не серебро, не платина.

Я в ответ только вздохнул.

– Вот видите, - он снова сел на стул.
– Нам с вами есть о чём поговорить, даже не касаясь основного обвинения. Начинайте рассказывать. Как знать, возможно, ваш рассказ меня так впечатлит, что вас отсюда переведут. В более комфортное место.

Тут в дверь постучали.

– Войдите! – лицо его исказила гримаса отвращения.

В дверь шагнул тот же полицейский, что привёл меня сюда. Он ничего не сказал, просто протянул следователю полоску бумаги. Телеграмма. До полноценного телефона тут пока не додумались, а вот телеграф функционировал и позволял связываться разным отделениям полиции.

Следователь схватил бумагу, быстро пробежал глазами, после чего изменился в лице.

– Как давно?

– Две минуты назад, - доложил полицейский.

– Отведите в камеру, - велел он, кивнув в мою сторону. – Мы потом договорим. Седлайте лошадь, нет, двух. Поедешь со мной.

– Есть!

Меня быстро вернули в камеру, а боец отправился выполнять приказ. Здесь, вместо дежурного уазика, имелась пара или тройка лошадей, если нужно срочно куда-то выехать.

Как только захлопнулась дверь камеры, я снова прислушался. И снова мне показалось, что где-то прозвучал выстрел. А ещё где-то кричали, не один человек, а как будто толпа, человек на сорок сообща что-то кричит. Но звуки стали удаляться, а потому я не придумал ничего лучше, как завалиться на соломенный матрас и предаться созерцанию потолка. Скучно, хоть бы ещё какой следак пришёл.

Прошло около часа. Тишина убивала. Мы с коллегами поначалу перестукивались и даже пытались разговаривать через стены, но охрана пресекла это самым радикальным способом. Оказывается, в их власти было лишить нас завтрака или обеда. А жаловаться тут некому, пришлось замолчать.

Тут я услышал какую-то возню за дверью. Не сразу за дверью, а где-то на первом этаже. Дверь толстая, слышно плохо, но что-то там определённо происходит. Снова шум, топот ног в тяжёлых сапогах. Наконец, там грянул выстрел.