Чёрные зеркала
Шрифт:
«Маауууу!»
Повторный крик прозвучал жалобнее, но я была на подходе. Влетела в палату и…
Она зависла надо мной. Над другой мной. Призрачная женщина, сотканная из серебряных нитей. Я узнала ее. Мгновенно. Гвенда Ван-се-Рмун! Она явилась, чтобы завладеть «оболочкой». Занять мое место!
«Не смей!»
И откуда смелость взялась? Прежде основательница без проблем справлялась с противниками. В том числе, со мной. Я легкая добыча. Нечего противопоставить. И некого призвать на помощь. Урсул здесь — в палате. Но телесный кот не способен сражаться с духом, когда тот вне тела.
Однако всё сложилось иначе. Что-то
«Твари… Ненавижу…»
Плохо понимая, что делаю, я ринулась следом. Но опоздала. Увидела лишь, как в соседней комнате на белой постели открывает глаза Летисия Дитрих. Вот только глянула на меня точно кое-кто другой. В ней самой не скрывалось столько ярости.
— Убирайся, Лилит София Вейн. Эту жизнь тебе не спасти…
Теперь испугалась я. Подумаешь, что Дитрих (точнее, ее тело) прикована к кровати. На меня никогда не смотрели с такой убийственной ненавистью. Я позорно отступила, а миг спустя очнулась в комнате за стеной. Проснулась, будто после долгого сна…
****
— Получается, основательница не сидела в теле воспитательницы, — Брайс почесал лоб. — И ее смерть по-прежнему загадка.
— Похоже на то, — протянула Рашель и в сердцах хлопнула себя по коленке. — Когда леди Клементина умерла, леди Дитрих лежала в целительском блоке. А с ней и Гвенда Ван-се-Рмун. Кстати, я оказалась права. Это моя защита сработала в ночь духа. Та «простенькая» ведьмовская магия. Из-за нее у основательницы начался припадок. Без сомнений.
Меня передернуло. Угу, та самая магия, что подействовала и на меня.
— Всё нормально, — прошептал Ульрих, почувствовав, что я дрожу. — Укутайся хорошенько.
Мы заняли один из залов неподалеку от библиотеки. Юмми не смогла бы составить нам компанию в темном секторе. А нам было необходимо ее присутствие. Не хватало только Элиаса, ушедшего с остальными учениками выпускного курса к зеркалам.
— Лучше подумайте вот о чем, — Юмми поднялась и прошлась по залу. — Почему Гвенда Ван-се-Рмун пытается убить леди Дитрих?
— Та знает что-то важное, — объявил Брайс уверенно. — Яснее ясного.
— Не факт, — лицо светлой девчонки исказилось. — Вдруг Гвенда не может покинуть живое тело? Вспомните, мэтр Риц погиб.
— Но Дюваль-то жив, — возразила Рашель и охнула. — Получается, основатель всё ещё в нём? Но тогда он отличный актер.
— Не сходится, Юмми, — вмешалась я, дрожа с головы до ног. Не от страха. После пробуждения жутко знобило. — Дарлин не заставлял Рица убивать себя. Он позорно сбежал, а мэтр только потом умер.
— Но он умер, — не сдавалась светлая девчонка. — Возможно, Дарлин сильнее Гвенды и способен убивать оболочку самостоятельно. А как только он уходит, покинутое тело не способно продолжать жить.
— Бррррр, — не выдержал Брайс. — Хватит обсуждать ужасы, на ночь глядя.
— Поддерживаю, — пробормотала я и закрыла глаза.
Хотелось тишины. Чтобы осталась только она и руки Ульриха, которые обхватили меня поверх пледа. Но чужие голоса не умолкали.
— Почему Элиас не возвращается? — нервно спросила Рашель. Не кого-то конкретно, а, скорее, саму себя.
Но ей ответил Брайс.
— Наверное, обсуждает с братом случившееся с Лилит. Нам всем интересно, что стряслось. Это
новая способность, которую продемонстрировали зеркала, или происки основателей?Способность? Умение превращаться в бестелесную сущность, которой страшится даже Гвенда Ван-се-Рмун?! Ну, спасибо!
Я всхлипнула. Громко.
Ульрих среагировал.
— Всё, хватит на сегодня. Возвращаемся в сектор. Лилит надо поспать…
Увы, со сном не сложилось. Рашель на кровати по соседству часа два как перестала ворочаться, а я всё лежала и лежала без сна. Не шевелилась, будто тело вновь осталось без сознания или… хм… без души. Только слезинки время от времени стекали по щекам и шее на ночную сорочку. Больше всего на свете хотелось, чтобы рядом оказалась мама. Обняла меня крепко-крепко и ни о чем ни спрашивала. Просто спела на ухо колыбельную…
Но мама не считала нужным даже ответить на письмо. Она не услышит. Не придет…
Слезы побежали быстрее. Зубы сжались, сдерживая крик…
— Ш-ш-ш… Не плачь. Просто поспи. Утром станет легче.
От стены отделилась тень, обретая краски, и я увидела саму себя. Точнее, не себя, а кое-кого другого, очень на меня похожего.
— Спи… — Маргарита Ван-се-Росса подула на мои веки, и я провалилась в сон прежде, чем успела произнести хоть слово…
Глава 11. Обновленный орден
Утром ждал очередной сюрприз. Неприятный, разумеется.
Накануне Элиас задержался не просто так. А вместе с ним и все ученики выпускного курса. Зеркала «позабавились» не со мной одной. Едва первый выпусник сделал пару шагов к правой стороне близнецов, в зале потемнело, черное стекло вспыхнуло и показало Гвендарлин в огне. Половину замка, ту, что сгорела восемь столетий назад. А потом… потом все остальные, не считая мэтров, рухнули без чувств. В отличие от меня, никто не путешествовал по замку. Очнулись быстро. Минут через пять. Но чувствовали себя, будто трудились в поле сутки напролет. Целителю Маркусу пришлось потратить немало времени, чтобы ученики поднялись и без посторонней помощи добрались до секторов.
— Из нас высосали энергию, — объяснил Элиас за завтраком. У него проснулся зверский аппетит. Ел третью порцию омлета подряд. — Надеюсь, не основатели. Хотя больше подозревать некого. Вот, мерзость! Одно дело добровольно отдавать силу истинному духу, другое — врагам, что веками портят всем жизнь, — он запихнул в рот пережаренную гренку и повернулся ко мне. — Ты-то как?
Я пожала плечами. А что тут скажешь? Что полночи лила слёзы, пока не явилась его сестра? Одолевали сомнения, что Марго вообще побывала в спальне. Я горевала о покинувшей меня матери, вот и привиделась мать другая. Та, что я гнала прочь, но призвала в воображении, когда задыхалась от отчаянья и безысходности.
— Давайте прекратим эти мрачные разговоры и займемся чем-нибудь обыденным, например, учебой, — предложила я хмуро. — С остальным пусть разбираются твои родственники и Габриэла. Главное, чтоб с Дитрих глаз не спускали.
Предложение никого не обрадовало. Я ощутила удивленные и осуждающие взгляды. Но помня, что приключилось со мной накануне, народ предпочел не спорить. Только верный себе Брайс проворчал:
— Обрядная неделя на носу.
— Ну и что, — отозвалась я, вставая из-за стола. — Собирать кровь не для кого. Духа нет, а Гвендарлин умирает. Вы, как хотите, а я умываю руки.