Черными нитями

— Практик, зачем ты пришёл к киру Д-Арвилю?

«Надрать тебе задницу, индюк», — подумал Рейн и холодно ответил:

— Моя фамилия — Л-Арджан. Кир Д-Арвиль меня ожидает.

Секретарь кивнул. Рейн сделал шаг в сторону приёмной, но очкастый остановил его.

— Кир Д-Арвиль сегодня принимает в своём кабинете.

Рейн удивлённо поднял брови. Он ни разу не заходил к главе отделения лично. Существовало негласное правило: сторожевым псам в хозяйских покоях не место. Впрочем, практиков и в приёмные обычно не звали, чего уж удивляться приглашению Д-Арвиля.

Секретарь указал рукой на дверь. Когда Рейн проходил мимо, очкастый высокомерно посмотрел на него. Аст нахмурился, но промолчал.

Кабинет Д-Арвиля напоминал кабак или игорный дом. Из окна шёл тусклый сумеречный свет, комнату освещали газовые рожки. Стены были обиты панелями из тёмного дуба, диван и два кресла — в зелёном бархате.

Энтон вальяжно развалился за столом и курил сигару. Напротив, на самом краю кресла, сидел Анрейк и беспокойно ёрзал.

— Кир Л-Арджан, — улыбнулся Энтон и, словно опытный кабатчик, метнул по столу стакан. Рейн прыгнул вперёд и поймал его на самом краю.

— Кир Д-Арвиль, кир Т-Энсом, — он быстро поклонился и опустился в кресло, стянул маску, принюхался. Виски с ярким ароматом дуба — явно не из дешёвых.

Рейн сделал глоток: не слишком большой, чтобы сохранить ясность ума, но не слишком маленький, чтобы показать главе, что он ценит его расположение.

— Чувствуйте себя как дома, — Энтон гостеприимно указал рукой и вдохнул сигарный дым.

Рейн ещё раз кивнул, поставил стакан на стол, достал пачку сигарет и спички. Он почувствовал тяжёлый взгляд Энтона, но всё равно зажёг сигарету и с удовольствием затянулся.

«Право быть ноториэсом», — так сказал Д-Арвиль. Что же, надо его использовать. Из-за этого он оказался здесь и только это могло помочь всё вернуть.

Энтон с удовольствием рассмеялся:

— Вот поэтому мне нравятся практики! Они не прячутся по углам, как все эти старшие и главные инквизиторы. Знаем мы, знаем, что все любят пропустить стаканчик или покувыркаться в постели! И что в этом такого?

Рейн перестал курить. Слова Энтона были равнозначны признанию, что он слушал своего демона. Считалось, что все желания тела шли от него. Хороший человек умел усмирять его потребности. Или хотя бы молчал о своих грешках. Д-Арвиль настолько доверял практикам или это проверка?

— Хватит, — предостерёг Аст. — Наигрались уже. Не болтай много и не лезь никуда.

Энтон не унимался:

— А что же вы, Т-Энсом? Какие грешки есть у вас?

Анрейк смутился и опустил глаза. «Грешки, — Рейн скривился. — Его грех — благородство».

— Мальчики, — с нажимом произнёс Д-Арвиль и отложил сигару. — Я уже говорил вам, что ищу тех, кому смогу доверять, и должен знать о них всё. Я с вами честен и прошу того же в ответ. Мне нужны глаза, уши и руки повсюду, но взамен я готов щедро награждать. Или вы не хотите этого?

— Кир Д-Арвиль, — Анрейк уважительно склонил голову. — Я хочу продвигаться вперёд и готов служить. Я обещаю быть честным с вами.

— Так признайся, хоть в чём-нибудь. Я сказал, что люблю пить и люблю молоденьких девиц. Рейн курит, как работяга, а ещё он из тех засранцев, которые ради своей цели и мать продадут.

Практик на несколько секунд прикрыл глаза и вздохнул. Да, именно такое впечатление он хотел произвести на Энтона: пёс, который будет верно служить и пойдёт на многое, пока его подкармливают. И в то же время слышать о таком было неприятно. Что если это не просто маска, а настоящее лицо?

— …Что интересного в тебе, Анрейк?

— Интересного? — воскликнул Т-Энсом и сразу смутился. Рейн украдкой переглянулся с Астом. Всё-таки этот Д-Арвиль был тем ещё хитрым лисом. Он то приближался, то отдалялся и так легко менял маски — с таким лучше лишний раз промолчать.

— Я тоже готов на многое! — парень подался вперёд. — Я должен продвинуться!

«А то что? Отец отшлепает?» Рейн скрестил руки и с сомнением посмотрел на Анрейка. Видимо он до сих пор не понимал, куда попал. Практикам, чтобы подняться, требовались ловкость и хитрость, а не честь.

Энтон вздохнул.

— Я забыл, что сам был когда-то таким же мальчишкой и играл в благородство. Посмотрим, какие грешки ты соберёшь года за три.

Энтон откинулся на спинку кресла, оценивающе посмотрел на своих практиков и улыбнулся.

— Вы мне нравитесь. Я хочу, чтобы вы остались рядом. Один — упрямый и благородный. Второй — хитрый и изворотливый. То что нужно, — взгляд стал снисходительным. — Возможно, один из вас даже станет частью чего-то большего.

«Он может подойти», — так сказал Нелан Э-Стерм, и слова Энтона вторили ему. Что же такое замышлялось в Инквизиции?

Энтон наклонился, открыл выдвижной шкафчик и кинул на стол увесистый мешочек. По звону было ясно — монеты. Рейн оценивающе посмотрел: там могло уместиться десять тысяч киринов — не меньше. Столько практик получал за год. Он задрожал от нетерпения.

— Мальчики, я готов платить за помощь. Я дал вам личное задание, — Энтон выделил эти слова голосом. — Поэтому и плата за него не входит в основное жалование. Итак, кто из вас порадует меня больше?

Рейн посмотрел на Анрейка, уступая ему первое слово, а затем снова на мешок. Он должен забрать деньги. Это переезд из дома с крысами. Новые ботинки и плащ на зиму. Завтрак, обед и ужин — без отказов и уменьшения порции. Мать нужно отправить на отдых на Южное море, а Агни — купить лекарства. Забрать, и что бы для этого ни пришлось сказать!

Анрейк кашлянул и осторожно начал:

— Весь Лиц слышал о доброте кира Я-Эльмона. Вот уже на протяжении пятнадцати лет он жертвует городу крупные суммы. Делает это он всегда весной, но в этом году пожертвование ещё не поступило. Кир Я-Эльмон хотел передать триста тысяч киринов на развитие Лицийского университета. Его ректора зовут Грин И-Грис.

— Взятка? — спросил Энтон и нетерпеливо взмахнул рукой. — Ближе к делу, Анрейк!

— Известно, что ректор был очень дружен со своим двоюродным братом — Амодеем С-Даром, профессором истории в Лицийском университете. Мы взяли его на прошлой неделе за подозрение в связи с Детьми Аша.

Энтон хлопнул рукой по столу и торжествующе рассмеялся. Анрейк быстро сделал глоток из стакана с виски, закашлялся и не сразу продолжил.

— В прошлом году кир Я-Эльмон передал четыреста тысяч в больницу имени Орина, — парень сжал кончики пальцев и приложил ко лбу, как было положено делать при упоминании Яра и его соратников. — Несколько врачей заподозрены в запретных экспериментах над телом и демоном.

Анрейк раскраснелся, глаза блестели торжеством.

Рейн напрягся. Хорошая информация, это верно. Но она не доказывала ничего напрямую. А он знал, когда состоится встреча главы Церкви с торговой и учёной гильдиями.