Черными нитями

— Мне ясно, что ты делаешь ошибку, — пробурчал Аст и взъерошил волосы.

— Если так, то ошибку делаем мы, — поправил Рейн.

Аст засунул руки в карманы и хмуро поглядел на него. Парень ответил таким же хмурым взглядом. Он вдруг понял: Аст всегда был одет в чёрное, с самого детства. А что, если судьба на самом деле существовала и уже давно намекала ему на будущее инквизитора?

— Ты ещё можешь отказаться.

— Ради чего? Чтобы остаться в нищете?

— Если биться головой об стену, её можно пробить. Но также можно заработать сотрясение. Мы должны найти другой путь.

— Какой? — спросил Рейн с вызовом и вздохнул. Как же он глупо сейчас выглядел! Парень за тарелкой супа, спорящий о том, нужно ли ему дальше убивать и лгать. — Разве есть у меня выбор? Как я ещё смогу отдать свой долг?

— Выбор есть всегда. Вопрос лишь в том, хочешь ли ты увидеть его.

— Уже увидел и решил. Что мне терять?

— Душу? Совесть? Пропуск в царство Лаара?

— Свой пропуск в рай я обменял на тебя. Это была хорошая сделка, — Рейн вытянул вперёд руку для пожатия, как делали дельцы при заключении сделки. Он знал, что в ответ его руку никто не пожмёт, но всё равно держал ладонь.

Аст с неохотой кивнул.

— Мы должны попробовать, но стоит быть осторожнее. Если себя ты называешь псом, то все остальные — волки.

— Я знаю. Я всегда мог положиться только на тебя.

Послышались шаги, и Рейн замолчал. Никто не должен знать, что он говорил с демоном. Ещё за старые разговоры не расплатился.

Отец с хмурым лицом прошёл на кухню, выдвинул табурет из-за стола и сел по другую сторону. Глянул на Рейна, пригладил тёмную бороду и сказал:

— Расскажи о работе. Ты говорил, у вас новый глава отделения?

Всё те же холодный взгляд и строгий голос. Рейн тоскливо вздохнул. Интересно, отец винил во всём себя или его?

— Да. Энтон из рода «Д». Он сопровождает нас на всех заданиях.

Отец удивлённо вскинул брови и подался вперёд.

— Ему понравилась моя работа, и он хочет, чтобы я был на приёме, который устраивает глава Церкви Нол Я-Эльмон.

Родитель замер, затем так ударил ладонями по столу, что тарелка и чашка дрогнули, хотя лицо его оставалось безразличным.

— Я же говорил! Покажи себя, сынок! Мы ещё вернём своё.

Рейн посмотрел на отца и смущённо улыбнулся. Добрых слов от него он не слышал уже много лет.

— Главное, держи своего демона в уезде. — Отец грозно потряс кулаком в воздухе. — Я знаю, что каждый человек может исправиться и заслужить второй шанс. Даже ты.

«Даже?». Рейн едва не прокричал это слово. Что значит «даже»? Разве он не прошёл перевоспитание? Шрамы от кнута до сих пор стягивали кожу, а клеймо всё так же чернело на щеке. Неужели этого мало?

Отец продолжал:

— Твой демон хочет, чтобы ты убивал вновь и вновь, — голос звучал ровно, но пальцы нервно постукивали по столу. — Он будет нашёптывать, подначивать, с каждым разом всё больше и больше, громче и громче. Ты слаб и уже не раз поддавался ему. Ты больше не можешь позволить себе эту слабость. Мы упали так низко, как никто из нашего рода. Во имя Яра, Рейн, хватит. Прояви себя, что бы для этого ни понадобилось.

Аст медленно обошёл стол и встал позади отца. Волосы растрепались, он крепко сжимал зубы и скалился, будто зверь.

— Слаб? Слаб?! — закричал он, сжимая кулаки. — А может, наоборот? Достаточно силён, чтобы не слушать всё это?

— Что бы ни понадобилось? — эхом откликнулся Рейн. — Я стал инквизитором, научился пытать и убивать, что мне ещё сделать?

Отец вцепился руками в края стола так, что костяшки пальцев побелели. Его слова звучали, как приговор:

— Ты до сих пор слушаешь его.

Рейн поднялся и глянул свысока.

— Ты говоришь, что достойный человек не слушает демона. Но достойный человек не убивает, не гоняется за женщинами и стариками, не колет, не режет, не сдирает кожу.

Отец тоже поднялся. Взгляд синих глаз стал тяжёлым, хлёстким. Казалось, того и гляди отец достанет плётку и ударит — как раньше, когда маленький Рейн смел сказать слишком много или слишком громко, уйти без спроса, задержаться с друзьями.

— Хватит молчать! — голос Аста звенел, а сам он вытянулся как струна. — Никто, слышишь, никто не должен так говорить с тобой.

— Отец, — Рейн настойчиво начал и твёрдо посмотрел на отца. — Я знаю, что делаю. Я хочу вернуть всё, что было раньше, не меньше твоего. Ты говоришь, что демон будет подталкивать меня на убийства и ложь, но это моя работа. Или ты не знал, чем занимаются практики? — Рейн криво усмехнулся. — Да, я не гожусь на большее, и это моя вина. Но я вырвусь, поверь, вырвусь!

Отец покачал головой и холодно ответил:

— Не вырвешься. Ты затягиваешь нас всё глубже в болото. Даже убийца может быть достойным человеком, если он служит общему делу. Но тебе плевать, ради чего служить — тебе важны только слова демона. Ты заигрался, Рейн. Ты уходишь всё дальше к Ашу.

— И пусть! — крикнул Аст. — К кому угодно, кто понимает, а не как ты!

— Я знаю, что делаю, — упрямо повторил Рейн. — Вот увидишь!

— Не увижу, — отец продолжал упрямо твердить. — Именем Яра прошу, хватит, Рейн. Я устал, я больше не могу. Кай связался с Детьми Аша, и его убили. Ты хочешь пойти следом? Ну что я сделал не так? Почему вы выросли такими и опозорили наш род? Рейн, что тебе нужно, чтобы перестать слушать демона? Что я должен сделать, чтобы ты стал хорошим человеком?

Мужчина опустился на стул, понурил голову и тяжело вздохнул. Он сразу стал казаться старше. Рейн вдруг заметил, что в волосах у него мелькали серебряные нити, а спина уже давно потеряла прежнюю гордую осанку. А ведь это всё из-за него.

— Ты уже всё сделал. Теперь мой черёд. Я знаю, что делаю. Ты увидишь, — слова прозвучали громко, с вызовом, точно клятва.

Рейн ушёл в свою комнату — холодный чулан с голыми стенами, без окон. Он присел на кровать, и из-под неё раздался недовольный крысиный писк.

Аст замер напротив, и они встретились взглядами. Глаза демона были серо-голубыми и напоминали хмурое осеннее небо. Рейн потёр подбородок, Аст провёл рукой по чёрным кудрям.

— Ты не должен молчать, — тихо проговорил Рейн, чтобы отец не услышал. — Я не справлюсь без тебя. Я с тобой сильнее, чем в одиночку. Плевать, что говорит Церковь. У нас будет своя правда.

Аст рассмеялся в ответ.

— Как я замолчу, если у меня никого нет, кроме тебя?

Рейн провёл рукой по лицу. Как он докатился до всего этого? Как же так получилось, что его единственным другом стал демон?