Черными нитями

— Найди Детей Аша. Может, правда?.. — Аст не договорил, Рейн понял его без слов и тут же покачал головой.

Плевать, в чьих словах правда. Главное, кто мог дать больше. Даже если и Церковь, и Инквизиция плели паутину лжи и страха, сила была на их стороне. Они могли дать шанс всё исправить, Дети Аша — нет. А сделать это нужно было, сделать любой ценой.

Глава 5. Церковь и Инквизиция

Рейн повернул на знакомую улицу и замедлил шаг. Он увидел родной дом: всё та же красная черепица, балкон, с которого удобно глядеть на звёзды, и большой дуб во дворе. Будто и не было этих лет. Вот он опять возвращается из школы, сейчас забежит домой, а там уже кухарка приготовила обед, Каю не терпится расспросить об уроках, мать в зале играет на стареньком пианино, Агни сидит рядом с ней, вяжет и иногда щурится на солнце.

Но ему нужно было идти в конец улицы, в другой особняк. Тоже под красной черепицей и с дубом во дворе, но больше — целый дворец, ярко залитый огнями.

Вдаль от него тянулся длинный ряд паромобилей: новеньких, сверкающих, с открытым верхом и тремя медными трубами — точно по моде. Они явно принадлежали инквизиторам. Дальше стоял ряд карет — это уже церковников. Те всегда с трудом принимали что-то новое.

— Так вот о каком смирении говорит Церковь, — насмешливо шепнул Рейн Асту, скользя взглядом по сторонам.

Когда он жил по соседству, этот дом пустовал. Отец всегда говорил, что здесь поселится только тот, кто потакает своим демонам. Хороший человек не нуждается в роскоши. Рейн ещё раз усмехнулся. А знал ли отец, где жил глава его обожаемой Церкви?

Он прошёл через целый ряд недоверчивых взглядов и руки охраны и наконец оказался внутри.

Двери держали нараспашку, и сотня, а то и две гостей свободно переходили из комнаты в комнату. Рейн прошёл по длинному коридору. Толстый ворс ковра заглушал звук шагов — удобно, практики всегда радовались таким.

По обе стороны висели картины в золочёных рамах. Он узнал их: все принадлежали самым именитым художникам Кирии, и каждая из них стоило столько, что на эти деньги можно было построить целый дворец. Рейн замер перед «Советом», на котором Яр и соратники планировали битву с Ашем и демонами.

— Тебе нравится живопись? — послышался знакомый голос. Рейн обернулся.

Анрейк, как и он, оделся в чёрное, лицо прикрывала маска, но парень явно оказался на своём месте. И штаны, и рубашка, сшитые из плотной ткани, выглядели элегантно и дорого. Края жилета, украшенные вышивкой более светлого цвета, делали образ менее строгим.

Рейн уставился на свои потёртые ботинки и ответил с неохотой:

— Нравилась, когда я мог себе это позволить.

Аст рассмеялся над ухом.

— Нравилась, просто нравилась? А кто украл краски из лавки? Все тетради изрисовал? И тогда сказал учителю, что хочет стать художником?

Рейн раздражённо дёрнул плечом и спросил:

— Давно ты здесь? Узнал что-нибудь интересное?

Анрейк пригладил рукой растрёпанные волосы, стянул маску и улыбнулся.

— Я пришёл вместе с первыми гостями, — он перешёл на шепот. — Мне сложно что-нибудь узнать. Многие знают меня с детства. Глава Церкви узнал даже с этим на лице, — парень помахал маской. — Они улыбнутся, спросят о здоровье отца и матери, но и рта не раскроют лишний раз.

Рейн выпрямился. Он почувствовал себя охотничьим псом, напавшим на след.

— Анрейк, ты многих здесь знаешь? — практик изобразил удивление. — Расскажи мне о них, пожалуйста.

Парень медлил. Он растерянно посмотрел в ответ и закусил губу. Тогда Рейн приспустил маску и улыбнулся. Он почувствовал, что на этот раз Анрейка окружал запах пряностей и чего-то древесного.

— Ну конечно, — буркнул Аст.

Рейн шагнул к Т-Энсому и постарался изобразить самый открытый честный взгляд, на который только был способен.

— Слушай, я знаю, что кир Д-Арвиль выбрал нескольких практиков и хочет приблизить их к себе. Ты заслуживаешь этого. Я оказался здесь по другой причине. Ноториэса никогда не заметят и не повысят, для меня это вопрос выживания. Зачем Инквизиции такое отребье? — Рейн горько усмехнулся. — Мне надо показать, что я тоже чего-то стою. Помоги мне, пожалуйста.

Сначала Аст гордо выпрямился, довольный Рейном, а затем разок сник. Он точно обманывал наивного младшего братца, чтобы получить от родителей сладости.

Рейн потёр клеймо и повыше натянул маску. Ничего. Быть обманутым — это тоже выбор. Пора Анрейку понять, что другим практикам далеко до сыновей благородных родов.

— Идём, — парень махнул рукой, зовя за собой, и завязал маску.

Они прошли по другому коридору, украшенному цветами и зеленью, и вышли в главный зал. Он был освещён свечами, и на лицах гостей играли таинственные тени. Вокруг трёх стен тянулась зеркальная линия, и пламя, отражённое тысячу раз, делало зал бесконечным. Вместо четвёртой стены стояли раздвижные двери из стекла и металла, которые вели в сад. Оттуда лилась музыка, слышались смех и голоса.

Женщины в платьях, похожие на ярких птичек, мужчины в темнеющих фраках подходили к одному столу с угощениями, к другому, собирались в небольшие группы и болтали, а когда играл оркестр, начинали кружиться в танце. Рейн почувствовал странную тоску. В детстве он всего раза два или три был на званом вечере, но тогда все гости показались ему такими величественными, достойными — настоящие короли и королевы. Хотелось скорее оказаться среди них, стать таким же, а не выглядывать из комнаты, отведённой для детей. И вот он среди них, но все короли и королевы вдруг превратились в безликую разодетую толпу.

Анрейк замер в проходе и огляделся, словно всё это принадлежало ему. От привычного смущения осталось немногое — парень явно был на подобных вечерах не первый раз и знал, как себя вести, что делать, что говорить. Рейн снова потёр клеймо. На месте Анрейка мог быть он.

— Терять нечего, — подбодрил Аст и первым шагнул в зал.

— Смотри, — Анрейк подошёл поближе и шепнул. — Это Нол Я-Эльмон, — он указал рукой на статного мужчину с гривой седых волос, который опирался на трость.

Рейн передёрнул плечами. Глава Церкви. Потомок Яра. Тот, кто уступил влияние, но хотел вернуть власть в свои руки. Тот, кто учил смирению, а сам жил в роскоши. Лицемер и лгун.

Аст встал рядом и скрестил руки.

— Должно быть, у него и туалет из золота.

— Потомок бога, как же! — Рейн шепнул это так тихо, чтобы Анрейк не услышал.

— Его отец тоже был главой Церкви, — произнёс парень. — Он с детства готовил сына, чтобы тот занял его место. Кир Я-Эльмон ежегодно жертвует городу огромные суммы, ты знал это?

— Может, стоило не брать эти суммы и сразу раздавать беднякам? — Рейн скрестил руки. Т-Энсом отшатнулся от него. — Кто ему назначил такое большое жалование?