Черными нитями

Часть 2. Крысы. Глава 33. Приём

— Вам полезно быть здесь, — рассуждал отец. — Король из шайки Инквизиции, да ещё и ноториэс, общаться с ним вам не стоит. Но на королевских приёмах всегда собираются сыновья великих родов, самые благородные и богатые из них, — отец многозначительно посмотрел на Адайн, а та только фыркнула.

Эль едва их слушала и с восторгом оглядывалась. Она впервые оказалась внутри королевского дворца. Прежде отец всегда находил повод, чтобы оставить её дома, но сейчас Адайн настояла, что они должны прийти на приём втроём.

Девушка подхватила отца под руку, ободряюще улыбнулась Эль, и они первыми вошли в главный зал. Длинная свита следом: главы пяти церквей с сыновьями или дочерями, кардиналы. Эль затерялась среди них. Она зашла в зал чинно, медленно, держа под руку одного из юношей из этой свиты, как полагалось, и сразу отпустила его, сделав шаг в сторону, только оказалась внутри.

Белоснежные колонны подпирали сводчатый потолок. По ним ползли чёрные каменные лозы. Они тянулись всё выше и выше, пока единой нитью не переходили в изящный узор на потолке. На полу белые фантастические птицы переплетались с чёрными геометрическими узорами.

Вдоль одной стены тянулась длинная сцена, занятая музыкантами и певцами. Вдоль другой — ряд зеркал. Между ними висели лампы, похожие на крошечные звёзды, но свет от них шёл чистый и яркий. По краям стояли столы и стулья, освобождавшие место для танцев.

Возбуждённые голоса гостей сливались воедино, напоминая весёлый птичий гомон. Члены благородных и великих родов постоянно кланялись друг другу, обменивались любезностями и прятали свои лисьи взгляды за притворными улыбками.

— Сколько важных гостей! — Леми лукаво выглянул из-за плеча. — Если взорвать дворец, Кирия останется без знати. Пуф — и всё! — он изобразил руками взрыв.

Эль передёрнула плечиками. Это не могли быть её мысли. Она бы никогда не подумала так о людях.

Она встала за спиной Адайн и ещё раз огляделась. Где Рейн? Надо найти его и поговорить — о чём угодно.

— Это твой первый приём во дворце, — отец посмотрел на Адайн и расплылся в глупой улыбке. — Запомни его.

— Отец, — растерянно проговорила девушка. — Я бесконечно благодарна за то, что ты привёл меня сюда, но разве всё это не лишняя роскошь? Не противоречит ли она заветам Церкви?

Эль подобралась к Адайн поближе и осторожно ткнула её локтем в бок. Та никогда не упускала возможности подразнить родителя. Адайн ловко прикрывалась масками растерянности, смущения или добродетели, но Эль хорошо знала отца. Он не будет постоянно закрывать глаза и рано или поздно покажет ей другую сторону воспитания.

— Адайн, — тот вздохнул и отвёл руку, на которой сияли массивные золотые перстни. — Каждый делает свой выбор. Вспомни четвёртый завет: дай свободу и сердцу своему, и сердцу чужому, и не отрицай право каждого верить, говорить и думать. Мы выбрали путь добродетели, но мы не имеем права силой заставлять других. Мы можем лишь своим примером показать, какой силой обладает смиренное сердце.

Эль и Адайн переглянулись и быстро отвели глаза. Смиренное сердце, так, значит.

— Вот это ложь, вот это ложь, — пропел Леми, снова склоняясь над плечом. Рыжий демон становился серьёзен, только когда они оставались вдвоём. В компании других он кидался в них шутками, насмешками и ухмылками.

Эль снова огляделась. Гостей становилось всё больше, мелькала пёстрая череда лиц — и знакомых, и незнакомых. Лишь бы отец, как всегда, не проявил упрямство! Он не хотел идти к будущему королю, но правила велели сделать это, и Эль с волнением ждала встречи с Рейном.

— Кир Я-Эльмон, — послышался низкий уверенный голос. Девушка обернулась. Подошёл У-Дрисан. — Кира Я-Нол, — он поклонился.

Дерит, стоящий рядом с ним, тоже опустился в лёгком поклоне — он остался выше, чем полагалось. Эль присела в ответ и склонила голову.

— А вы, должно, племянница кира Я-Эльмона, приехавшая с Рьёрда? Я всегда знал, что северные розы, растущие среди снегов, самые прекрасные в мире цветы.

Он ещё раз поклонился и бросил на Адайн оценивающий взгляд, как купец — на хороший товар. Тёмно-синий длинный сюртук хорошо скрывал крупную массивную фигуру торговца, и издалека он мог даже показаться симпатичным, но Эль всё равно почувствовала желание расцарапать ему лицо.

По правилам, отец должен был назвать Адайн, и только после ей позволялось ответить, но она, как всегда, нарушила их:

— Да, кир, нет на свете цветов прекраснее северных роз. Но они требуют ухода, который лишь немногие могут дать.

Адайн присела и склонила голову. Эль едва скрыла довольную улыбку. Ей казалось, что подруга владела сразу двумя видами магии: ей подчинялась не только земля, но и люди — её непоколебимой уверенности и смелости.

— Ты тоже хорошая, — ухмыльнулся Леми, выглядывая из-за спины девушки, стоящей неподалёку. Эль ответила ему кислой улыбкой. Хорошая, насколько хорошей могла быть девочка, которую продала мать-шлюха или мать-пьяница.

Музыка зазвучала громче. Гости стали сдвигаться к краям, чтобы уступить место танцующим.

Дерит сделал шаг вперёд и склонил голову.

— Кир Я-Эльмон, разрешите пригласить вашу дочь на танец.

Отец неодобрительно скривил губы. Адайн подняла плечики — она всегда так делала, когда была готова съязвить или сказать что-то резкое. Девушка защищала Эль перед отцом, и жизнь дома стала легче, но не счастливее. Она ещё больше почувствовала себя чужой. Своей она стала только в той маленькой норе, где жил Рейн.

— Это только пока! — задорно крикнул Леми и мотнул вихрастой головой.

— Охотно, Дерит, — ответил отец и бросил на Эль предостерегающий взгляд. Что это было: не болтай лишнего, не позорь меня, не отвлекай внимание от Адайн?

Леми скривился, передразнивая отца.

Эль аккуратно вложила ладошку в руку Дерита. Ей казалось, она не танцевала уже много, много лет. Дома чаще всего проходили скучные вечера за ужином и ничего не значащими разговорами, в гостях — точно так же. На последнем настоящем приёме она прожгла платье свечой, а единственным танцем стала скачка по саду с Рейном, который совсем не умел слушать музыку и постоянно наступал на ноги.

Эль улыбнулась и тут же спрятала улыбку. Пусть не думают, что она предназначалась для этого высокомерного выскочки У-Крейна.

— Понаступай ему на ноги, — шепнул Леми, лихо потряхивая рыжей головой.

Дерит завёл её в самый центр кружащихся пар.

— Рад видеть тебя, милая Эль, — он улыбнулся своей хитрой кошачьей улыбкой.

— И я рада видеть тебя, Дерит.

На секунду они отдалились на расстояние вытянутых рук, но вот У-Крейн крутанул Эль, и она снова оказалась рядом — слишком близко, до неприязни и тошноты.