Черными нитями

Рейн запустил руку в карман и быстро ответил:

— Простите, кир, я должен был сделать это раньше, — он протянул старику мешочек, наполовину заполненный киринами. — Я хочу купить всё, на что хватит денег. Только мне негде хранить капусту, пусть она останется у вас, хорошо?

Старик оттолкнул руку Рейна и сердито воскликнул:

— Должен, с чего это ты решил? Дурацкое слово! Ни у кого нет долгов перед другими, только собственный выбор, понятно?

— Но…

Не став слушать, старик ещё более сердито продолжил:

— Для таких, как ты, моя капуста не продаётся, — на лице снова появилась добрая улыбка. — Иди, мальчик, и береги себя. Потеряв нить хоть раз, из лабиринта можно не выбраться уже никогда. А тебе ой как крепко нужно держаться за нить.

Продавец схватил с тележки кочан и протянул Рейну.

— Бери и уходи.

Рейн взял капусту в одну руку, вторую положил на плечо и поклонился старику. Затем медленно выпрямился, дотронувшись до края тележки. Мешок уже затерялся среди кочанов, и Рейн, довольный, пошёл дальше к «Трём желудям».

Через несколько метров он обернулся и с улыбкой покачал головой. Вот чудак!

В голове ещё звучало: «Нет долгов, только выбор», и Рейн повторил эти слова вслух, а затем посмотрел на Аста. Демон кивнул:

— Нет. Ты уже расплатился. Теперь всё это — не из-за долгов, из-за выбора. И выбор этот правильный, будь уверен.

Рейн сделал глубокий вдох, расслабленно повёл плечами и свернул на другую улицу.

Площадь Рин-Рин была сплошь забита весело гомонящими людьми. Внутри «Трёх желудей» тоже царили шум и суматоха. Рейн поднялся наверх, в кабинет Вира, и положил перед ним капусту.

Профессор снял очки.

— Опять? Выдался урожайный год? Или это новый атрибут королевской власти?

Рейн плюхнулся в кресло напротив.

— Если я захочу, то будет новым атрибутом.

Вир мигом стал серьёзен.

— Не спеши, Рейн. Совет не даст тебе никакой власти. Будет звать на собрания, даже спросит что-то из вежливости, но не послушает по-настоящему. Наша борьба только начинается.

Рейн с готовностью откликнулся:

— Что я должен делать?

— Заслужить доверие Совета. Мы начнём после коронации, и к этому времени ты должен стать своим. Пусть поверят, что ты в их руках. Отчаявшийся ноториэс, который просто хочет жить хорошо и взамен готов на всё.

Дверь без стука распахнулась, и на пороге остановился Кай. Брат ухмыльнулся и спросил:

— Можно я не буду кланяться перед тобой?

— Нельзя. Моя королевская задница уже готова к поцелуям придворных.

Они вместе рассмеялись. Кай прошёл по кабинету и остановился у стола Вира.

— Ты сказал отцу?

Рейн растерялся.

— Нет. Я не знаю, как объяснить всё это.

Кай понимающе кивнул.

— А остальные?.. — спросил Рейн.

— Ката занята, — Кай бросил взгляд на Вира. — Эль и Адайн на каком-то приёме.

Рейн досадливо поморщился. Вот и попрощался. Когда он увидит всех их ещё раз? Их, ставших кирпичиками дома под крышей из красной черепицы, о котором он столько мечтал? Как уйти, не сказав последнее слово, да ещё и так просто оставить всё? Но чтобы этот дом появился у других, он и должен был уйти.

— Отдохните, — Вир махнул рукой. — Завтра мы продолжим, а пока идите. Вам ведь есть о чём поговорить, — Профессор улыбнулся самыми кончиками губ.

Рейн и Кай переглянулись. Витторио уже настойчивее сказал:

— Идите. Вы заслужили отдых. Когда придёт время, я свяжусь с тобой.

Рейн последний раз посмотрел на Вира. Его авантюра удалась. И в то же время какое-то предчувствие внутри по-прежнему не давало поверить ему полностью.

— Спасибо, профессор.

Рейн чуть слышно вздохнул и вышел. Вместе с Каем они поднялись на крышу. Рин-Рин уже зажёгся огнями. По другую сторону над домами пролегла ровная алая линия, а над ней — целая гряда тёмных кучевых облаков.

Рейн шутливо произнёс:

— Представляю, что говорят люди, когда слышат, кто стал новым королём! Ноториэса у них ещё не было.

— Людям понадобится время, чтобы понять. Тебя будут очень много обсуждать.

Рейн потёр клеймо. Он так долго прятал лицо, а теперь должен был показать его всем: всей столице, всей стране. То самое лицо с клеймом, от которого так часто отворачивались.

Кай продолжил:

— Пусть себе обсуждают. Люди любят болтать за спиной, поэтому они там и остаются. Со временем они поймут, что ты один из них, и обсуждать нужно другое, — брат сделал паузу. — Вот если бы я стал королём, — он сомкнул кончики пальцев и хитро улыбнулся.

— То что тогда?

Взгляд Кая разом сделался холодным и жёстким.

— Я бы казнил всех из Совета. Хотя нет, это скучно. В подвалах Чёрного дома куда интереснее. И хорошо, что камер там много, ведь места заслуживает большинство, — брат показал счастливый оскал.

— Ты говоришь всерьёз?

— Да.

— Я понимаю тебя, но пытками ты не сделаешь себя счастливее. Это ничего не даст. Мы же хотели бороться не просто с Советом, а с самим порядком.

Кай недовольно взмахнул рукой.

— Хватит, Рейн, играть в миротворца. Я знаю, чего хочу.

— А мне кажется, не знаешь.

— Чему ты удивляешься? Я всегда был таким, забыл слова отца? Злым, хитрым, эгоистичным и прочее. Да, меня радует только месть, всё верно. Это всегда сидело во мне.

Лохматый босоногий мальчишка опять ускользнул. Рейн со всей злостью, что накопилась, воскликнул:

— В тебе есть ровно то, чему ты сам позволяешь быть. Так что хватит оправдываться своей природой. Ты сам выбрал путь — быть дерьмом. Признай это и сделай что-нибудь, чтобы перестань вонять.

Рейн поднялся и с досадой посмотрел на брата. Ничего не вышло. Это прежде Каю нужно было дать волю в выборе, и он сам принимал верное решение. Сейчас не принял. А может, верного решения даже не существовало. Тот мальчишка всё-таки умер три года назад, и семья тогда не зря оплакивала его.

— Мне пора. Попрощались, — Рейн с горечью усмехнулся.

Он ведь даже пришёл к Виру только из-за Кая! Чувствовал эту чертову ответственность за него, хотел быть рядом. Как же, старший брат. Ладно. Не хочет — не надо.