Черный амулет
Шрифт:
– Ух, Елена Владимировна, коллектив там – крепкие русские парни.
– Мама, так что это за рыба? – вовремя напомнила Катя. – Просто объедение!
Не рыба, а рыбный торт!
– Да, Катенька, пришлось повозиться. Называется «Судак в белом вине».
– А это что за растение? – Кофи зацепил вилкой зеленый стебелек со второго блюда. – На закуску годится?
– Ну, Кофи, – с укором сказала Катя. – Мне за тебя стыдно.
– Ты просто как нерусский, – добавил Борис.
Елена Владимировна дотронулась до плеча гостя.
– Они тебя подкалывают, а ты не подкалывайся, – сказала она. –
– Спаржа? – переспросил Кофи. – Это же французское слово. Оно мне встречалось в русских книгах. Я думал, это чтото изысканное.
Он опрокинул в себя рюмку и стал жевать стебелек спаржи. Борис не удержался:
– Теперь можешь всем сообщать: я ел спаржу! А то что ж ты за племенная аристократия, если спаржу не знаешь!
«Дагомея! Что мы вытворяли! Все с рук сходило! – загремело вдруг в голове вождя. – Дагомея! Что мы вытворяли!..»
– Филе судака нужно сложить в кастрюлю вместе с боровиками или шампиньонами, – рассказывала тем временем Елена Владимировна. – Потом солим, перчим, добавляем воду и сухое белое вино. Варим двадцать минут. Потом еще нужно сделать соус, поджарить хлеб, но это уже мелочи…
Ее слова долетали до Кофи, едва прорываясь сквозь грохот там-тамов: «Дагомея! Что мы вытворяли! Все с рук сходило! Дагомея! Что мы вытворяли!..»
– Кофи, ты что застыл, как истукан? – озаботилась Катя Кондратьева. – Узнал рецепт, и теперь кусок в горло не лезет?
Пытаясь заглушить рокот зловещих барабанов в собственных ушах, Кофи сообщил:
– А у нас цирковая кобыла ожеребилась. Я никогда лошадиных детей не видел. Удивительный у лошади ребенок.
Уже встает на ножки. Как только они его держат, такие тоненькие?
– Же-ребенок, – поправила Катя.
– Жеребенок, – послушно повторил Кофи. – И вообще. Я ведь могу экскурсию устроить! Приходите завтра. У нас там настоящий зоопарк. А, Кать?
– У меня завтра дежурство, забыл?
Жуткие барабаны отступали все дальше. Уже откуда-то из сумеречных глубин едва доносилось: «Дагомея! Что мы там вытворяли! И все нам с рук сходило!»
– А ты, Борька?
– Мы в Васнецовку на машине махнем, – со вздохом ответил за сына Василий Константинович. – На выходные.
Хоть как-то надо хозяйство поддерживать.
Пока старики не нашлись.
– И вы поедете, Елена Владимировна?
– Нет. Какой от меня там прок? Я сроду в деревне не жила. Ничего не знаю.
Ничего не умею. Это Василий у нас мужик от сохи… Я останусь. Чихиртму сварю.
– Что? – переспросили одновременно Катя и Кофи.
И не удержались от смеха.
– Чихиртму.
– Чихиртму? – переспросил Василий Константинович. – Ты нас, мать, часом не отравишь?
– Вы что! – возмутилась Елена Владимировна. – Это же вкуснейший из супов! Готовится из баранины, светлого виноградного уксуса и яичных желтков.
– Нет-нет, мам, мы – за, мы – не против, – замахал Борис руками, как крыльями. – Чухерму так чухерму.
– Да не чухерму, а чихиртму!
Кофи ткнул друга локтем в ребра:
– Ну, ты сегодня прямо как нерусский!
Все засмеялись. Тягостное молчание рассеивалось. Когда допили бутылку, появилась и надежда. А вдруг
они завтра приедут, а старики живы-невредимы? Сидят и чай пьют. И сына с внучком встречают.– Может, еще одну откроем? – равнодушно, как постороннее лицо, поинтересовался Борис.
– Нет-нет, хорош! – Василий Константинович перевернул свою рюмку. – Завтра за руль.
– Так я же поведу машину, – попробовал подкатиться с другого конца Борис. – Мне уж точно больше нельзя. А тебе, пап, сам Бог велел.
– Борис! – Мать сделала очень строгое лицо. – Мне, например, перед Кофи неудобно, что у меня сын такой алкоголик. И не оправдывайся. У кого что болит, тот о том и говорит.
– Елена Владимировна! – вступился за друга Кофи. – Ну какой же он алкоголик! Вот у меня на работе настоящие алкаши! Их на международных ярмарках надо показывать… Только вы не беспокойтесь. Я это говорю не для того, чтобы вы раздумали на жеребенков посмотреть…
– На жеребят, – тихо вставила Катя.
– На жеребят, – повторил Кофи. – Завтра суббота. Алкашей в зверинце меньше обычного. Да и люди они, в сущности, неплохие. Они ведь, знаете, отчего пьют?
Оттого, что ведут ненормальную жизнь.
А вести нормальную жизнь не могут, потому что денег не хватает. Так что приходите. Не пожалеете. Что вам одной целый день дома делать? Как приготовите эту… пирангу, так и приходите. Дорогу в зверинец вам в цирке любой покажет.
– Чихиртму, Кофи, чихиртму, – поправила Елена Владимировна. – Тебе простительно. Слово даже не русское, а грузинское. Приду ли? Не могу обещать.
Может быть, и правда, затоскую одна в четырех стенах…
– Мам, ты обратила внимание, как цирковые алики нашего нерусского обработали? – воскликнул Борис. – Вот это промывка мозгов! Они, видите ли, пьют оттого, что денег не хватает.
Улыбаясь, Кофи Догме перевел взгляд на окно. Улыбка закаменела на его губах.
Серпик недавно родившейся луны перебрался в угол неба – туда, где форточка.
А в центре висела Она.
Звезда, которую послал Солнечный бог.
Самая большая звезда из всех виденных людьми. К тому же снабженная знаком высшего звездного достоинства: огненным хвостом.
«Трам-тата-там-татам-тата! – забилась в висках кровь. – Трам-тата-тамтатам-тата!» Спина вмиг стала мокрой.
Перед глазами встала другая ночь. Седой горбун Каплу в неистовой пляске на валуне. Шум несущейся Зеленой реки. Чернота того – другого неба. И посланница Солнечного бога. Свидетельница страшной клятвы.
– Большое спасибо. Я был ужасно голоден, – сказал молодой вождь. – А теперь едва могу встать из-за стола. Но уже совсем темно. Мне пора. Катя, я позвоню послезавтра, хорошо?
13
Кофи заляпало кровью с головы до ног. Проходя мимо клеток, он видел, как загорались от запаха крови глаза. Звери словно пьянели. Они тыкались носами в прутья и старались высунуть наружу лапы.
Зачем? Чтобы зацепить его, Кофи Догме. Сперва зацепить, задержать любой ценой. Потом убить. И, наконец, самое главное: сожрать.
Покормив единственного на весь цирк бурого мишку, Кофи направился ко львам.
В руке он нес полведра сырого костлявого мяса, слегка присыпанного солью.