Черный дембель. Часть 3

— Вот, — сказала Светочка. — Забирай.

Я взвесил свёрток в руках — тот был тяжелее скалки.

Спросил:

— Почему сразу не отдала?

Ельцова то ли пожала плечами, то ли вздрогнула.

— Боялась… ты ещё кого-то убьёшь, — произнесла она.

— Убью?

Светочка всё же посмотрела мне в глаза.

— Я видела ту лужу крови, — заявила Ельцова. — Это я её убрала.

Моего взгляда она не выдержала — склонила голову, обняла себя руками, словно замёрзла.

Я спросил:

— Почему отдала сейчас?

Светочка вздохнула.

— Устала. Оно… меня пугает.

— Ясно, — сказал я.

Развернулся, щёлкнул дверным замком.

Произнёс:

— Закрой за мной дверь.

— Сергей, в следующую субботу у нас в ресторане банкет…

— Помню, — ответил я. — На следующей неделе не приду.

* * *

Я вышел из подъезда и направился по Красному переулку к видневшемуся впереди уличному фонарю, будто на свет маяка. Не оглядывался на окна квартиры, где жила Ельцова. Но чувствовал на своём затылке пристальный взгляд Светочки.

Краски рассвета над крышами я пока не видел. Но знал, что они уже окрасили небо около горизонта. Помахивал полученным от Ельцовой свёртком, мысленно перекраивал свои планы на это утро: прикидывал, что сделаю со Светочкиным подарком.

Шаги следовавших за мной людей я услышал ещё в переулке. Будто в зеркалах, увидел в тёмных окнах первых этажей отражения преследовавших меня мужчин. Не ускорился и не сбавил шаг, сошёл с тротуара на дорогу — подальше от поворотов во дворы.

У приметного фонарного столба я вышел из Красного переулка; свернул не к трамвайной остановке, а в направлении центрального входа в ресторан «Московский». Окна ресторана не светились. На их тёмном фоне я увидел фигуру человека.

Мужчина, поджидавший меня около ресторана, шагнул мне навстречу, ступил на островок света под фонарным столбом. Я замер. Заметил блеснувший в его левой руке клинок ножа — правую руку мужчина прижимал к животу.

— Привет, ментёнок, — сказал он. — Вот мы и встретились.

Глава 11

Утром напротив входа в ресторан «Московский» я не увидел ни одного автомобиля. Хотя по вечерам в выходные дни тут под окнами домов скапливался настоящий автопарк из «Волг», «Москвичей» и новеньких «Жигулей» (пару раз я видел тут даже редкий пока в нашем городе ВАЗ-2103). Сейчас ветер гонял по пустынной улице обрывок газеты и шелестел молодой листвой каштанов — там, где вечером стояли машины посетителей ресторана, вызывавшие зависть у запоздалых прохожих. Окна домов не светились. Жильцы пятиэтажек либо уже уснули после субботних посиделок, либо ещё не проснулись; либо они не выбирались из постелей по воскресеньям в такую рань. На улице около ресторана в этот ранний час находились лишь я и четверо мужчин, окружившие меня с трёх сторон.

Я не пошёл по тротуару — прошагал на середину проезжей части. Замер на краю светового пятна, что оставлял под собой уличный фонарь. Утром в выходной день машины тут проезжали редко. А трамвайные рельсы находились в четырёх кварталах от ресторана «Московский» — там, где эту улицу пересекал проспект Труда. Шагавшие за мной по Красному переулку люди остановились, перегородили мне путь к Светочкиному дому (демонстративно помахивали ножами). Сутулый мужчина в серой кепке (и с похожей на отвёртку заточкой в руке) стал между мной и трамвайной остановкой, с которой я обычно возвращался к общежитию. Слева от меня (спиной к ресторану) застыл черноволосый мужчина. Фонарь освещал его лицо и его большие уши с мясистыми отвислыми мочками.

— Привет, ушастый, — сказал я.

Спросил:

— Дышишь свежим воздухом? Или вышел на дело?

Ушастый улыбнулся — на его щеках я увидел ямочки (в прошлый раз я их не заметил, когда в ноябре прошлого года беседовал с этим человеком в подсобке ресторана «Московский»).

— Жду знакомого ментёнка, — сказал бывший налётчик. — Тебя.

Он указал на мой живот острием ножа.

Я кивнул, тряхнул зажатым в левой руке свёртком. Бросил взгляды по сторонам — ни справа, ни слева от себя на дороге не увидел приближавшийся свет фар. Посмотрел на ушастого.

Заметил, что несостоявшийся Светочкин убийца выглядел довольным и уверенным в своих силах.

— Понятно, — сказал я. — Сдаваться пришёл? Или стукануть на дружков решил?

Ушастый фальшиво хохотнул (я не почувствовал, что ему весело). Он показал мне свою правую руку. Я отметил, что пальцы на его руке не двигались, будто обёрнутые тугой повязкой.

— К знакомому ментёнку пришёл, — повторил бывший налётчик. — Должок ему принёс.

Порыв ветра пригладил мне волосы на голове. Отправил на прогулку вдоль моего позвоночника дружный отряд мурашек. Он напомнил мне, что сейчас не май месяц, а только начало апреля.

— Должок — это хорошо, — сказал я. — Люблю, когда мне должны.

Улыбнулся и спросил:

— Что же ты мне принёс, ушастый? Что ты мне задолжал? Порадуй меня.

Я наблюдал за тем, как ушастый качнул головой и сквозь зубы сплюнул на асфальт. Видел, что его приятели на пару шагов приблизились ко мне. Провёл рукой по Светочкиному свёртку — нащупал край полотенца.

— Ага, ментёнок, — сказал ушастый, — сейчас порадую. Так порадую, что мало тебе не покажется.

Он помахал ножом, словно размял украшенную синими татуировками кисть левой руки. Я сунул пальцы под полотенце. Краем глаза я видел, что дружки ушастого рассматривали меня с показной ленцой во взглядах, ухмылялись.

— Сейчас ты сдохнешь, ментёныш, — сказал ушастый. — Но не сразу. Долго будешь корчиться…

— Серьёзно? — спросил я.

Ушастый замолчал. Потому что на дорогу упало грязное полотенце. Я взялся за обрубок приклада, положил цевьем на свою левую ладонь уже не прятавшийся под полотенцем обрез. Большим пальцем правой руки поочерёдно взвёл оба курка — раздались два щелчка: громкие и звонкие, будто я переломил пополам две сухие палки. Ушастый опустил нож, словно тот вдруг стал для него слишком тяжёлым. Я посмотрел ему в глаза. Но тут же сместил взгляд вправо. Указал укороченными стволами обреза сперва на преграждавших вход в Красный переулок мужчин. Те замерли, затаили дыхание; уже не ухмылялись. Вслед за ними заглянул в оба выходных отверстия стволов мужик в серой кепке: я направил полученный от Светочки обрез на его вдруг побледневшее лицо.

— Не дёргайтесь, мужики, — скомандовал я. — У меня всего два патрона. Поэтому предупредительного выстрела в воздух не будет.

Направил оружие на живот ушастого — ямочек на его щеках уже не видел.

Велел ему:

— Ножичек брось. Давай-давай. Нож на землю, я сказал!

Звуки моего голоса заметались между домами, отражались от стен и от оконных стёкол, уносились в направлении Калининского моста.

Ушастый разжал пальцы. Клинок выпал из его руки, звякнул об асфальт.

— Невезучий ты мужик, ушастый, — сказал я. — Ты не иначе как в понедельник родился. Сперва грабить не в тот день и не в то место пошёл. Теперь неудачное время и неудачную цель для мести выбрал.

Я покачал головой и сообщил:

— Мужик, тебя сглазили. Точно тебе говорю. Причём давно: ещё при рождении.

Я повернул голову, взглянул на застывшую у входа в Красный переулок парочку. Перевёл взгляд на их подельника, нервно поправлявшего на голове кепку. Эти трое внимательно смотрели на обрез и уже не ухмылялись.

— А вот вам повезло, товарищи уголовники, — сказал я. — Потому что у меня с вами тёрок пока не было.

Стволы обреза по-прежнему смотрели на ушастого бандита. Я тоже следил за ним краем глаза. Но тот не шевелился: не давал мне повода дёрнуть за спусковой крючок.