Черный дембель. Часть 3
Шрифт:
Дмитрий приезжал в общежитие с периодичностью в три часа. Каждый раз он увозил по девять-одиннадцать коробок с тортами. Первыми освободились от работы уроженцы Старого Оскола и шахматист: выпекли все запланированные бисквиты. Вслед за ними завершили работу варщики крема (Красильников и Мраморов). Последние на сегодня порции глазури я готовил сам: отправил на отдых Кирилла и Артурчика. Компанию мне на кухне составила лишь уставшая, но не унывавшая Котова. Она то и дело ходила в комнату — проверяла, не пора ли залить глазурью финальную партию тортов. Украшение тортов я завершил в семь часов
Я отправил Кирилла и Артурчика грузить в машину Дмитрия коробки.
Вернулся на кухню, где Котова мыла посуду.
— Заканчивай это дело, — сказал я.
Махнул рукой.
— Сейчас найду добровольцев — перемоют всё это добро… за пару бутылок пива.
— Здесь немного осталось, — сказала Лена.
— Хватит, — сказал я. — Прекращай.
Котова послушно перекрыла кран, вытерла о фартук руки. Устало опустила плечи.
— В холодильнике на дверке две бутылки пива стоят, — сообщил я. — Одна твоя. Не отказывайся.
Лена кивнула.
— Не откажусь.
Мы вышли из кухни. Котова поплелась к моей комнате. А я отыскал Вову Красильникова — велел, чтобы он нашёл любителей пива для мытья скопившейся после кулинарного марафона посуды.
На удивление, Вова не ответил мне язвительной шуткой. Он сунул в рот сигарету, пригладил ладонью взъерошенные рыжие волосы. Вздохнул и покорно сообщил, что выполнит мою просьбу.
Я подошёл к своей комнате — предо мной резко распахнулась дверь. На порог, мне навстречу, шагнула Лена Котова. Её лицо замерло в десятке сантиметров от моего — я почувствовал тепло её дыхания.
— А… Дмитрий уже уехал? — спросила Лена.
— Скорее всего, — ответил я. — Зачем он тебе понадобился?
Котова взмахнула ресницами и сообщила:
— Серёжа, мы не отдали ему два торта!
Глава 2
Лена посторонилась — я шагнул через порог. Словно совершил перелёт из Египта в зимнюю Москву. Сразу ощутил, что окно в комнате было приоткрыто почти сутки. И что здесь не горел безостановочно со вчерашнего вечера газ на плитах, как в кухне. Поправил ворот тельняшки, огляделся. На подоконнике блестела влага (я решил, что это растаял падавший туда с улицы снег). На столах стопками лежала нарезанная прямоугольниками обёрточная бумага, на которой недавно остывали и пропитывались кремом торты. Покрывала на кроватях смяты, точно по ним пробежала рота солдат в сапогах. Посреди комнаты одиноко лежал сплюснутый окурок (кто-то на подошве обуви принёс его сюда из коридора).
— Не вижу, — сказал я.
— Чего не видишь? — спросила Лена.
Она замерла у меня за спиной.
— Тортов не вижу, — уточнил я. — Которые мы не отгрузили Дмитрию.
— Смотри.
Котова подошла к холодильнику, приоткрыла в нём дверцу.
Я увидел на полках две картонные коробки.
— Вот они, — сказала Лена. — Оба — «Розы под снегом». Я проверила.
— Понятно.
Я подошёл к своей кровати. Поправил покрывало, уселся поверх него. Расправил плечи — хрустнул позвоночником.
— Что будем делать, Серёжа? — спросила Котова.
Она замерла, вытянувшись по струнке.
— Ничего.
Я зевнул.
— Как это… ничего?
Я пожал плечами и сказал:
— А вот так. Мы свою работу выполнили.
Отгрузили все шестьдесят тортов.Котова чуть склонила голову — смотрела на меня сверху вниз.
Я полюбовался на то, как поблёскивала выглядывавшая из-под её косынки каштановая прядь волос.
— Ты же говорил… шестьдесят два, — сказала Лена.
— Всё верно. Шестьдесят тортов для Прохорова. И два для нас.
Я указал рукой на холодильник.
— Выбирай любой.
— Для… нас?
Лена приподняла брови.
— Один отвезу завтра домой, — сказал я. — Ты заберёшь второй.
Котова взмахнула ресницами.
Я отметил, что выглядела она сейчас забавно. Лена сегодня явилась в «мужской» корпус примерно в том же наряде, в какой работала на колхозном поле: в старой растянутой футболке, в трикотажных штанах, в косынке. Вот только на ногах у неё были не резиновые сапоги, а кеды.
— Я заберу? — сказала Котова. — Зачем?
Она нахмурилась.
— Это твоя премия, Лена, — сказал я. — Как бригадиру. Отвезёшь торт домой, порадуешь родителей.
Зевнул — едва не вывихнул челюсть.
Котова скрестила на груди руки. Покачала головой.
— Нет, — сказала она. — Не могу.
Бросила взгляд на холодильник.
Краем глаза я заметил, как от порыва ветра покачнулась приоткрытая створка форточки.
— Серёжа, он же дорогущий. Я видела, сколько Илья Владимирович тебе за них платит.
Я вздохнул.
— Не морочь мне голову, Котова.
Заявил:
— Считай, что это новогодний подарок твоим родителям. От меня.
Посмотрел на большущие карие глаза Лены.
— Дарю его не тебе, — сказал я, — а твоим папе и маме. Имею я на это право?
Котова пожала плечами.
Промолчала.
— Имею, — сказал я. — Поэтому… забирай.
Снова указал на холодильник.
Лена устало всплеснула руками. Стрельнула в меня взглядом… сердитым (словно не согласилась с моим требованием, но не нашла в себе сил ему воспротивиться).
— Ладно, — сказала она. — Только… можно не сейчас?
Котова показала мне ладошки.
Я заметил на них следы от верёвки.
— Куда я его сейчас дену? — спросила Лена. — Пусть у вас постоит. До завтра. Ладно?
Она вздохнула.
— До завтра, так до завтра, — согласился я.
Махнул рукой.
Сказал:
— Заберёшь его, когда вернёмся с консультации по вышке.
Опёрся спиной о холодную стену.
— А сейчас сгоняй к Вове Красильникову, — попросил я. — Узнай, решил ли он проблему с грязной посудой. И позови парней сюда. Время пожинать плоды. Выдам вам зарплату.
В воскресенье вечером я выдал зарплату не всем: обделил Кирилла и Артурчика. Но заранее их предупредил, что отсчитаю им деньги, когда получу плату за торты от Ильи Владимировича. Директор швейной фабрики пообещал, что наведается тридцать первого декабря в общежитие, передаст мне всю сумму за торты «из рук в руки». Я порадовался его нежеланию «оставлять прошлогодние долги на новый год». Потому что в декабре мои финансовые запасы растаяли, будто снег весной. После выдачи зарплат комсомольцам-кондитерам у меня за душой завалялась лишь мятая пятёрка… которую я разменял сегодня, когда в последний день тысяча девятьсот семьдесят третьего года после консультации у профессора Баранова заглянул вместе с Леной Котовой в студенческую столовую.