Черный дембель. Часть 5

Котова и Бурцева задержались в театре на сорок минут.

За это время мы не отморозили носы, но уже рассуждали вслух о тёплом укрытии.

До гостиничного комплекса снова ехали в машинах такси.

Поздно вечером, в гостинице, Лена мне рассказывала, с кем из актёров Настя её сегодня познакомила. Перечислила имена и фамилии. Поделилась впечатлениями от общения со знаменитостями.

— Представляешь, Серёжа, — сказала она, — Ширвиндт и Миронов вспомнили, как подписывали для меня фотографию. Настя им меня представила. Они посмотрели на меня и воскликнули: «Так вы и есть та самая Лена?!»

Котова мне сообщила, что завтра, в субботу, Бурцева познакомит её со своим отцом. Настя пригласила Котову к себе домой в гости: только её — нас (меня, Наташу, Кирилла и Артурчика) Бурцева в гости не позвала.

— Завтра там будет и лейтенант Елизаров, — шепнула Котова. — Настя сама мне об этом сказала.

* * *

В субботу Лена и Настя уехали из гостиницы на такси сразу после завтрака. Лишь на пару минут они заглянули перед этим в свой номер: там девчонки переоделись. Котова не нарядилась в красное платье — предпочла скромный наряд. Она поцеловала меня в щёку. Я пожелал ей удачи. Лена в ответ кивнула и показала мне скрещенные пальцы, будто отправлялась не в гости к подруге, а на сдачу важного и ответственного экзамена.

Мы попрощались с Настей и Леной — Артурчик побрёл в комнату девчонок на перекур. А я улёгся на кровать, положил на живот журнал «Техника молодёжи». Наблюдал за тем, как в нашем номере Кирилл и Наташа рассматривали купленные в прошедший четверг книги. Они спорили, смеялись. Шуршали страницами. Звенели монетами — ссыпали в общую кучу всю оставшуюся у них в закромах наличность и обсуждали, какие ещё книги они купят.

Я отметил, что Торопова и мой младший брат не делили книги на «мои» и «твои», словно те сейчас были их общим имуществом. Так же они считали и бюджет, который уже будто бы стал «семейным». Почти не спорили — скорее, вместе планировали. Я не вспомнил, были ли у них подобные отношения «тогда». Потому что в своей прошлой жизни я жизнью младшего брата и Тороповой не интересовался… до того дня, когда Кира арестовали.

После обеда я снова одолжил своему младшему брату деньги: десять рублей. Эту сумму я дал брату «до Наташиной стипендии» (Торопова кивнула, подтвердила долговые обязательства). Обрадованные моей щедростью Кирилл и Наташа снова повели меня в Московский дом книги. Пошёл вместе с нами и Прохоров. Но книжный его не заинтересовал. Артурчик отделился от нашей компании на проспекте Калинина: он свернул в магазин «Мелодия».

Десять рублей растворились в магазине за считанные минуты. Потому что с покупками Кирилл и Наташа определились ещё в гостинице. Но в «Россию» мы из Московского дома книги не пошла — снова отправились на Красную площадь, прогулялись мимо кремлёвских стен. Чуть позже я отвёл комсомольцев из Новосветска к зданию Библиотеки имени Ленина, рядом с которой пока ещё не сидел на камне печальный Фёдор Михайлович Достоевский.

* * *

Котова и Бурцева вернулись в гостиницу затемно. Девчонки поприветствовали нас, Бурцева передала мне устный «привет от папы». Настя отправилась на перекур вместе с Артурчиком, а Лена схватила меня за руку и вывела из комнаты.

Она отвела меня по коридору на десяток шагов от двери номера. Посмотрела мне в лицо, радостно улыбнулась. Я посмотрел в её глаза, вдохнул базовый аромат духов «Иоланта» и едва уловимый запашок коньячного спирта.

— Серёжа, я нашла его, — заявила Котова. — Представляешь? Нашла.

Лена улыбнулась, в радостном порыве обняла меня и расцеловала в щёки.

— Что ты нашла? — спросил я.

Котова приблизила губы к моему уху и прошептала:

— Поступок.

Глава 10

Лена держала меня под руку. Мы неторопливо шли по ярко освещённому коридору западного корпуса гостиничного комплекса «Россия» — той самой гостиницы, на месте которой (как без устали подсказывала мне память) в будущем располагался парк «Зарядье». Ковровая дорожка приглушала наши шаги. А двери номеров приглушали звучавшие в комнатах голоса постояльцев гостиницы. Я не прислушивался к чужим разговорам. Сосредоточил внимание на тихом голосе Лены. Наслаждался его звучанием. С удовольствием вдыхал аромат рижской «Иоланты», затмивший сейчас гостиничные запахи.

Котова рассказывала о своём походе к Бурцевым. Рассказывала, как встретил её «очень милый» полковник КГБ; описала внешность Настиной мамы (с которой я пока не встречался). Делилась впечатлениями от квартиры, где проживали Настины родители (особенно поразила Лену высота потолков). Призналась: её насмешила реакция Настиного отца на бесконечное повторение его дочерью высказываний известных писателей и философов. Сказала, что улыбка Настиной мамы была едва ли не точной копией улыбки её знаменитого деда. Лена описала мне, и как выглядел сегодня лейтенант Елизаров.

Мишу Елизарова она назвала «интересным мужчиной», а его веснушки — «симпатичными». Предположила, что Настины родители действительно симпатизировали молодому лейтенанту. Сказала, что они общались с лейтенантом по-дружески, без высокомерия. А вот Настя его поначалу словно не замечала. Будто Елизаров был привычным элементом мебели в квартире Бурцевых. Сам Михаил, по словам Котовой, разговаривал мало: в основном отвечал на вопросы — кратко, по делу. За послеобеденным чаем Лена поинтересовалась у лейтенанта, как и когда у него на лице появился шрам и пятно ожога.

Михаил ответил ей, что произошёл несчастный случай.

А Настин отец уточнил: «Геройствовал он. Кота спасал. Из горящего дома».

Котова посмотрела мне в лицо, улыбнулась.

— Я тогда сразу поняла, — заявила Лена. — Вот оно! То, что нам с тобой нужно. Настоящий Поступок.

О спасении Елизаровым кота Лене (и Насте, которая, как оказалось, о том случае раньше не слышала) рассказал Евгений Богданович Бурцев. Котова призналась, что Настин отец говорил о «приключении» лейтенанта насмешливо, словно о глупой выходке. По словам Бурцева, летом тысяча девятьсот семьдесят второго года Мишу Елизарова «занесла нелёгкая» «под Шатуру, где тогда горели торфяники». Бурцев сообщил, что «в тех пожарах» погибли люди… а Елизаров полез на чердак горящего дома «за котом». Михаил «чуть собственную голову там не оставил» и «всю шкуру себе пожёг».

Лена рассказала: смущённый словами начальника лейтенант признался, что следы от ожогов у него есть и на спине, и на руках. Михаил показал пальцем на шрам около уха и сообщил, что к пожару тот «отношения не имеет» — это его оцарапал тот самый кот, на спасение которого Елизаров ринулся в горящее здание. По словам Котовой, Настя Бурцева тут же осмотрела белую полоску на шее у конопатого лейтенанта и со знанием дела заявила: шрам слишком велик для кошачьего когтя. На что Михаил возразил, что тот кот был здоровенным, совсем не похожим на обычных, домашних.

— Сергей, представляешь, этот кот сейчас живёт у Миши в квартире! — сообщила Лена. — До сих пор. Уже третий год. Он сам туда пришёл, будто бы по следам Елизарова. Из Подмосковья, через пол Москвы! Миша нам так сказал.

Она хитро усмехнулась.

— Ты бы видел, как Настя расспрашивала Елизарова о том звере, — сказала Лена. — И о том, что именно лейтенант чувствовал, когда входил в горящее здание. А как она на него при этом смотрела!..

Котова покачала головой — её глаза блестели в свете электрических ламп.