Чёрный фимиам

Она поёрзала, однако лучше не стало. Было сыро, душно и очень вонюче. Драг их всех дери! И особенно узкоглазого того! Жаль, Сирк не успел верёвку на него накинуть, уж тогда бы подрыгался, падлюка… Ой, ну как же чешется-то всё!

В тесном подвале кроме неё и её мужей валялись ещё трое бедолаг – тоже в колодках, тоже без сознания. И эти своё получили…

Драгова сила! Как же всё плохо вышло!

Когда их на допрос притащили, твари судейские словно озверели. Саму-то Киргу не особо били – так, по бокам отпинали, а вот мужьям от дознавателей крепко досталось. Признание в два счёта получили. Уж эти-то умеют. Как подступятся – во всём сознаешься, и то вспомнишь, чего в материнской утробе было, не то что последние полгода жизни. А едва кровью отплевались и покаялись, судья сразу всех троих приговорил к продаже на галеры. А потом, будто этого мало, приказал сюда бросить – в сырую вонючую дыру.

Мужья ещё лежали без сознания после короткой бессмысленной попытки побега, когда их запирали в колодки. А Кирга мучительно соображала: когда и, главное, как бежать ей? На галерах она и недели не протянет. Нет, на весло не посадят, посадят кое на что другое. Только уж лучше б на весло!!!

Заскрипела тяжёлая дверь. Идут, кровопийцы.

И точно: в подвал спустился стражник, а с ним узкоглазый, который устроил драку в Требуховом переулке. В этот раз он что-то не кривился, хотя воняло здесь уж куда как сильнее, чем в порту, небось все благородные ноздри забило вонью мочи и рвоты. Кирга про себя даже злорадствовала, мол, дыши, дыши, ублюдок богатенький, нюхай, чем мы пахнем.

Узкоглазый же равнодушно оглядел при свете коптящей лампы лежащих на голом полу узников, а потом взял у стражника дубинку и… направился к Кирге! Та сидела, вжавшись спиной в стену. Даже забыла про тошноту и больной затылок. Застыла, почти не дыша. Голову, как смогла, опустила, а сама вся напряглась. Ждала, куда придётся первый удар, стискивала зубы, чтобы не заорать.

Но иноземец бить не стал. Подцепил дубинкой острый подбородок пленницы, заставляя её запрокинуть голову. Кирга щурилась от света лампы, а узкоглазый вперил в неё слишком уж пристальный взгляд.

И тут… тут… Кирга задохнулась. Что-то омерзительное и липкое просочилось в неё. Будто взяли со всех сторон разом и заполнили всю! Будто змеи заползли и тугим извивающимся клубком заелозили внутри тела. Пленница задохнулась от ужаса.

К счастью, быстро попустило, а то ведь не заорала едва. Страшный иноземец только хмыкнул, вернул дубинку стражнику, и они вышли.

А Киргу фонтаном вырвало на грязный пол.

* * *

– О, господин охотник на бандитов, – судья – полный и совершенно лысый человек в богато расшитом свободном платье – улыбнулся вошедшему и махнул слуге наполнить чаши вином. – Посмотрели?

– Да. Я бы их взял, – ответил Кьен Тао.

– Наслышан, что вы отличный воин, однако же эта троица…

– …всего лишь жалкий сброд, – улыбнулся собеседник. – В моём грядущем путешествии им будет куда безопаснее со мной, чем без меня. В моих путешествиях всегда так.

Судья уважительно кивнул.

– Раз так, не мне вас учить. Однако просто отдать этих проходимцев я не могу, – развел он руками. – Но! Могу назначить твёрдую цену. Город должен вам награду – один серебряный талгат. Тогда эти трое будут стоить именно столько.

– Приятно, когда сложные дела легко и по закону решаются, – саворриец отпил вина. – А вы, кстати, интересуетесь иноземными диковинами? Приходите завтра, посмотрите, что я привез. Уверяю, многое вас удивит.

– Почему не сегодня? – его собеседник явно был разочарован. Видимо, он рассчитывал приобщиться к товарам Кьен Тао самым первым из всей знати Миль-Канаса.

– Сегодня я хотел посмотреть схватку на кругах. Говорят, ожидается невероятный боец.

– Сходите, раз собирались, – вздохнул судья. – Но обычные круги… Давайте завтра встретимся, и я расскажу, что ожидается на большой арене. Вот там бои – так бои! А пока – как поступим с вашими рабами?

– Женщину пусть отмоют и доставят ко мне в гостиный дом. Мужчин на несколько дней оставлю здесь, только проследите, чтобы не умерли и чтобы…

– Я вас понял, понял, – судья кивнул. – Передам стражникам. Всё движимое имущество сохраним в целости и сохранности. Ввиду тяжести их преступлений они продаются вам в полное владение бессрочно и без ограничений по способам использования. Женщину, разумеется, доставим. Владейте с удовольствием. Но есть небольшой нюанс. Она сказала на допросе, что родственников не имеет, потому, если у неё родится ребёнок, он будет принадлежать вам. Однако если вдруг появится её родня и предъявит на ребёнка права, вы имеете право потребовать, чтобы это дело разбирал я.

Кьен Тао тонко улыбнулся и отвесил короткий вежливый поклон:

– Не думаю, что так надолго задержусь в вашем славном городе, но судьба любит пошутить. Поэтому благодарю за разъяснения.

* * *

После того как вырвало, стало чуть легче. Правда, вся спина взмокла от противного ледяного пота. Но в остальном Кирга довольно быстро очухалась. Она была живучая, в общем-то. Не из тех неженок, которые ходят в шелках и атласе. Да чего там, те неженки тут бы и нескольких часов не протянули – в подвале, в колодках, на голых камнях, да еще после того, что сделал с ними узкоглазый урод.

Так себя успокаивала воровка и грабительница, заглушая страх, который после короткой встречи с чужаком буквально выедал её изнутри. Сперва она даже хотела позвать стражника и пожаловаться, рассказать, что против неё учинили самое чёрное, прямо-таки чернющее колдовство. Впрочем, быстро остыла: кто ей поверит? Он человек богатый, сразу видно, уважаемый – путешественник, купец, да и деньжата водятся. А она? Преступница в лохмотьях. Душегубка.

С узкоглазым стражник разговаривал вежливо, чуть не с придыханием, а её, уходя, сапогом в бок пнул. Да... от таких помощи не дождёшься. Драг их всех поставь на четвереньки и отдай своим бешеным псам вместо сук!

Кирга мечтала, как Драговы псы будут крыть её обидчиков, роняя тем на спины ядовитую слюну, а солнце тем временем ушло от крохотного оконца-щели. В подвале стало совсем темно. Рядом зашевелился Сирк – начал приходить в себя. Кирга с трудом поднялась и, неловко ступая вдоль стены, направилась к мужу, но в этот миг дверь снова открылась. Воровку ослепило сияние факела, она зажмурилась, и тут же два стражника схватили её под локти, толкнули к выходу, от которого пинками погнали прочь из темницы.

А на улице ещё стоял день! Солнце светило! Удивительно, как долго тянется время в заточении.

Один из стражников, пока Кирга щурилась, снял с неё колодки, дал напиться. Но она сперва чесаться начала, такой зуд одолел. И только после этого припала к треснувшему кувшину и пила, пила, пила…

– Эй! – стражник отобрал воду. – Разорвёт. На вот.

Он поставил к ногам узницы деревянное ведро с водой, бросил в него мочало:

– Мойся. Да как следует. Тряпьё своё сюда давай.

Воровка вперила в него враждебный взгляд.