Черный Гиппократ
Шрифт:
Блох спросил:
— Как ты относишься к интуиции?
— Разве я могу пощупать ее руками? — должно быть, Иванов не очень хорошо относился к интуиции Блоха.
Блох сказал слегка обиженным голосом:
— Если б ты послушался меня пару дней назад, выписали бы мы Нестерова к такой-то матери и жили спокойно.
— Мы и сейчас живем спокойно.
— Я бы не сказал, Саша. Далась тебе его почка!.. Что, других доноров не найдем? Я прямо-таки чувствую, что на этом Нестерове мы срежемся…
— Не срежемся!.. Заберем почку и — хрен с ним! Для спокойствия твоей души устроим
— А может, все-таки выпишем?
— Нет, — Иванов был упрям. — И тянуть не будем. Назначим операцию на завтра… Ты скажешь сестрам, чтоб начинали его готовить…
Под их ногами опять заскрипело битое стекло. Иванов и Блох направлялись к выходу.
— Тут шприцы разбили, что, ли? — досадовал Иванов. Он пнул стальной поршень и тот, стуча о кафель покатился под кушетку.
— Это списанные опрокинули, — догадался Блох.
Маргарита сидела под кушеткой ни жива, ни мертва. Боль пульсировала в голове, боль пронзала колено. Отчего-то болела и рука… Девушка поймала себя на том, что кусает свой кулак. Если ее застукают здесь сейчас… А что тогда сделают? Убьют?..
Маргарита не верила тому, что слышала. Может, это розыгрыш какой-нибудь? Или галлюцинация — от головной боли? Или таблетку какую-нибудь не ту приняла?
Девушка потрогала пальцем поршень от шприца, замерший возле плинтуса. Зрительной галлюцинацией его трудно было назвать. Совершенно реальным представлялся этот поршень.
Наверное, не почудился разговор…
И слухи, что ходили среди пациентов, значит, имели под собой реальную основу… В это не хотелось верить. И не верилось. Бред какой-то!..
Иванов и Блох ушли, а Рита еще минуты две боялась пошевелиться. Кусала себе кулак…
Или все правда? Она невольно подслушала такой разговор…
Рита, насмерть перепуганная, выползла из-под кушетки. И тут заметила, что левое колено у нее в крови. Девушка вытащила из ранки осколок стекла…
Она подумала, что Нестерова надо предупредить.
— Бред какой-то!.. — Рита была девушка детдомовская, не из трусливых — хлебнула в жизни всякого; однако страх оказался сильнее ее — коленки так и дрожали.
Рита смочила спиртом марлевый тампон и вытерла кровь с колена. Но кровь все сочилась из ранки — как видно, глубокой. Девушка зажала ранку тампоном.
Здесь в процедурный кабинет вошла Фаина. И схватилась за голову:
— Что тут случилось?
Рита прикусила губу:
— Коробку вот уронила…
— У тебя кровь? — заметила Фаина. — Может, перевязать?
— Нет, уже остановилась, — Маргарита выбросила тампон в мусорку в углу, принялась подметать пол.
Фаина взглянула на девушку пристально и испытующе как-то. Некая мысль мелькнула у Фаины в голове. Красавица-медсестра собиралась уж выходить из процедурного кабинета — у нее был свой фронт работ, — но приостановилась в дверях, опять испытующе посмотрела на Маргариту.
Потом сказала:
— Я все хотела тебя спросить, девочка… Ты, правда, воспитывалась в детдоме?
— Правда, — кивнула Рита.
Фаина, оставшись в кабинете, плотнее прикрыла дверь:
— Трудненько, наверное, пришлось?.. С детских лет всего самой приходилось добиваться…
Рита
пожала плечами. Она не понимала, к чему Фаина завела такой разговор. Да и не особенно-то внимательно ее слушала. Рита все еще находилась под впечатлением от разговора врачей.Девушка выбирала из кучи мусора отработавшие свое инструменты и металлические части от шприцев. А Фаина продолжала:
— И, конечно же, хотелось другой жизни: чтоб копейки не считать от зарплаты до зарплаты, чтоб приодеться да на танцы пойти — а не сидеть вечерами под слепой общежитской лампой и не штопать рваные колготки… Да и общежитие уж, верно, в печенках сидит! Своего угла хочется… Правда?
— Правда, — опять кивнула Рита.
— Заработка не хватает. Приходится дополнительные дежурства просить. А денег все равно мало — хоть и крутишься, будто белка в колесе. А мальчики любят девочек нарядных, уверенных. И получается — замуж трудно выйти…
— Я не понимаю, Фаина, к чему ты это…
Фаина, грациозно выпятив грудь, прошлась вокруг Маргариты:
— А ты сама погляди на себя, милочка. Ты же девушка — ничего! Видная!.. Приподними халатик, дорогуша… Что за белье на тебе? Разве такое белье должно быть на молодой девушке?.. Грудка у тебя хороша, не спорю. Такая нежная белая кожа — самое место золото носить!.. А туфли твои в гардеробе стоят — обцарапанные, как у пенсионерки, каблуки — стоптанные. А одежда — старье…
Рита посмотрела на Фаину с укором:
— Но мне же не помогает никто. Что сама заработаю, то и имею. Сестринская зарплата, сама знаешь, какая…
— Сестринская зарплата… — хмыкнула Фаина. — Плевать тебе на нее! Это крошки для воробья.
— А как! — Рита выпрямилась и непонимающе уставилась на Фаину.
— А так! Головушкой думать надо… — Фаина оглянулась на дверь. — Если хочешь, могу подсказать…
— Воровать, что ли? — у Риты были тревожные глаза. — Но я же не старшая сестра. Это у нашей блондинки все козыри на руках: хочу — продаю, хочу — списываю…
— Забудь про эту Корову, — сверкнула глазами Фаина. — Со мной подружишься, я тебя поближе с врачами сведу. Они к тебе давно уже приглядываются… Ты для нас девочка подходящая!
— В каком смысле? — Рита сделала вид, что не понимает, а на самом деле кое о чем начала догадываться.
— Да в любом смысле. Во-первых, не болтливая. Сколько мы работаем вместе, а я о твоих проблемах только догадываюсь. Во-вторых, знаешь, почем фунт лиха — не сладко в жизни пришлось… В-третьих, у тебя много нерешенных вопросов. Денежки, ох, как нужны!.. В-четвертых, руки у тебя быстрые — любое дело спорится. Как такое не оценить!..
— Вообще-то да! — задумчиво ответила Маргарита.
Фаина оживилась:
— Вот и прикидывай, как свои возможности половчее пристроить.
— А как?
Фаина смотрела на нее внимательно. Если б кто взглянул на них сейчас со стороны, он мог бы подумать, что Фаина Маргариту гипнотизирует.
Фаина улыбнулась:
— Ну я тебе этого сейчас не могу сказать. Не уполномочена и вообще… Однако намекну: есть неплохой бизнес. И он растет. Мы на подъеме сейчас. Новые сотрудники нужны. Понимаешь?