Черный гусар. Разведчик из будущего

Второй разбойник в это время стоял со своей лошадью и делал вид, что поправляет ее упряжь. Он тоже ни разу не взглянул в сторону кареты. Но фон Хаффман понял, что разбойник прислушивается к иноземной речи. Причем видно было, что он старался ничего не пропустить.

Между тем из таверны вышел второй француз. Поправил треуголку, взглянул на голубое небо и направился к карете. Сказал что-то своему товарищу и забрался внутрь. За ним последовал второй. Кучер отследил, как закрылась дверца, и хлестнул плеткой коней. Карета тронулась. Барон фон Хаффман ожидал, что ему сейчас посчастливится увидеть третьего из разбойников, но этого не произошло. Тот, что курил трубку, как только карета скрылась, тут же прекратил дымить и направился к товарищу. Второй разбойник отвязал лошадей, и вскоре они уже рысью поехали в том же направлении, в котором в это мгновение двигались французы.

— Не повезло, — проговорил Черный гусар и отошел от окна.

Не повезло французам. Именно им предстояло стать жертвами разбоя. Головорезы выбрали гуся пожирнее, а он военный гусар, да к тому же еще и дезертир, таковым не являлся. То, что третьего разбойника ему так и не удалось увидеть, говорило только об одном. Тот, скорее всего, ускакал вперед к остальной банде.

— Бедные французы, — проговорил фон Хаффман, одеваясь, — как они втроем справятся с целой бандой?

Шансы явно были на стороне разбойников.

Гусар застегнул доломан и только сейчас сообразил, что обедать уже поздно. Быстро собрал вещи, спустился вниз. Расплатился с хозяином да прихватил с собой остатки тех голубей, что вчера не доели посетители. Вышел на улицу и, вскочив на коня, поскакал в том же направлении, в коем уехала карета и преследовавшие ее разбойники.

Сначала были поля, затем они сменились небольшими рощицами, а вскоре фон Хаффман въехал в густой лес. Именно здесь, по его мнению, и должны были напасть разбойники на французов. Игнат Севастьянович не ошибся. Он остановил коня и прислушался. Лесную тишину нарушала отборная французская ругань. Кто-то поминал дьявола. Доносились удары сабель. По-видимому, дворяне просто так не желали делиться своим имуществом с разбойниками. Барон фон Хаффман соскочил с коня. Привязал его к дереву и направился на звук. Идти пришлось недалеко. Вскоре Черный гусар разглядел человеческие фигуры. Подкрался поближе и спрятался за елочку. Теперь, разведя лапы дерева, он мог прекрасно наблюдать.

Карета была перевернута. Убитый кучер валялся на земле. На его канареечного цвета камзоле выступали бурые пятна крови. Выстрел был меткий, и тот даже не понял, что произошло. Оба дворянина, выбравшись из кареты и скинув узкие кафтаны, теперь дрались с разбойниками. Только сейчас фон Хаффман сообразил, что разбойников было четверо. Черный гусар улыбнулся. Он рассчитывал, что тех будет куда больше. Ошибся, благо в лучшую для французов (в какой-то степени) сторону. Хотя, с другой стороны, вполне возможно, это был небольшой отряд одной из банд, что шастали в эту пору по местным лесам.

Невольно фон Хаффман восхитился умением французов. Шпагами те вытворяли невероятные чудеса. Игнат Севастьянович вздохнул. Шпага для бывшего русского офицера была оружием непривычным. Не любил он этот тонкий прутик. То ли дело шашка или сабля. Зато французы владели ею искусно. Разбойники ощутили это на своей шкуре, причем один из них в прямом смысле этого слова. Правую руку он прижимал к груди и, сжимая зубы от боли, пытался атаковать левой.

Решение барон принял молниеносно. Вернулся к коню. Забрался в седло и тут же поскакал туда, где было совершено на французов нападение. За несколько метров до того места, где дорога делала поворот и вот-вот должна была показаться перевернутая карета, он вытащил один из пистолетов. Изображать из себя джентльмена в данной ситуации, по мнению Сухомлинова, было глупо.

Как только разбойники стали ему видны, он прицелился и выстрелил. Одного выстрела хватило, чтобы уравнять шансы. Разбойник, тот, что дрался в паре с раненым товарищем, свалился на землю, словно мешок с песком. Его напарник покосился на убитого приятеля, но отступать не собирался. Несмотря на ранение, он продолжал атаковать француза. Причем с такой яростью, что фон Хаффман невольно восхитился им. Запихнул пистолет в кобуру, что была прикреплена к седлу, да спрыгнул на землю, выхватывая саблю, прямо на ноги и бегом к одному из разбойников.

Появление Черного гусара для разбойников было неожиданностью. Они думали по-быстрому расправиться с дворянами, хотя надеялись, что те отдадут деньги без боя. Не вышло. Сначала бились с переменным успехом, а когда инициатива уже, казалось, (несмотря на ранения) перешла в их руки, откуда ни возьмись появился пруссак. Словно вихрь ворвался. Одним выстрелом убил их товарища и тут же кинулся в мясорубку. Минут пять разбойники пробовали перевести бой в свою пользу, потом поняли, что ничего им в этой ситуации не светит, и кинулись наутек.

Барон фон Хаффман вытер клинок огромным листом лопуха и проводил взглядом неудачников.

— Merci pour votre aide, — проговорил граф, поднимая с травы кафтан.

— Что? — вырвалось у Игната Севастьяновича. О чем говорил француз, он прекрасно понял. Знания, полученные сначала в гимназии, а потом закрепленные в лицее, пришлись как никогда к месту.

— Я благодарить вас, господин… — коряво по-немецки забормотал Виоле-ля-дюк, замялся, но тут среагировал быстро прусский офицер.

— Барон фон Хаффман, — представился он.

— Граф Виоле-ля-дюк, — проговорил француз, — а это мой товарищ виконт д'Монтехо.

Черный гусар учтиво поклонился, не понимая, правильно ли он при данных обстоятельствах поступает.

— Так вот, господин барон, — продолжал между тем Виоле-ля-дюк, — я и мой товарищ хотели выразить вам свою благодарность. Вы вовремя появились и вмешались. В противном случае нам грозила бы неминуемая смерть.

— Не стоит благодарности, граф, — ответил Игнат Севастьянович, — на моем месте так поступил бы каждый. Даже вы.

— О, что вы, что вы, барон, — прошептал виконт. Затем взглянул на перевернутую карету и произнес: — Не могли бы вы нам помочь, барон, вернуть ее в исходное состояние.

Фон Хаффман еле сдержал улыбку. Французы, что с них взять, но вскоре, когда уже ставил карету на колеса, понял, что ошибся. Оба дворянина активно помогали ему, отчего с работой они справились довольно быстро.

— Жаль, что они убили Жана, — проговорил граф, кладя кучера на траву, — славный был малый.

— Мне кажется, господа, что его нужно предать земле, — проговорил фон Хаффман.

— Увы, барон, но у нас нет лопат, да и разбойники в скором времени могут вернуться.

Прусский гусар взглянул в ту сторону, куда удрали непутевые грабители.

— Вы правы, граф. Вот только я все же считаю, что это не дело бросать человека вот так, непогребенным.

— Что же вы предлагаете, барон? — неожиданно подал свой голос виконт.

— Я думаю, что его все же стоит доставить в деревню. Отдать местному пастору, и он уж позаботится о грешной душе Жана.

— Но Жан католик, а ваш пастор лютеранин.