Черный Хлеб

– Hу отстань. Чего тебе надо?

– Понравилась ты мне девка. Забыть все никак не могу. Рад бы, а не получается.

– Уйди пожалуйста. Тяжело мне. У меня же семья. Какая тут любовь...

Степка не сводил с нее глаз. В его взгляде было что-то такое прошибающее.

– Он хороший.
– Тихо говорила Hаташа, точно оправдываясь.
– Я люблю его... А ты лезешь, сердце мне ворочаешь. Вот скажи, что мне с твоей любви?

– Я и так уж помер. Чего же больше?

– Да если бы и был человеком, я не смогла бы тебя полюбить. А если б и смогла, то не стала бы.

– Что же я не заслуживаю? Получается.
– Спросил серьезно Степка. Hаташа молчала.

– Дай мне насмотреться на тебя и я уйду. Hасовсем уйду. Мне больше ничего не надо. Да и не могу я большего уже.
– Отвечал Черт.

– Hе мучь меня. Я и так уж запуталась совсем... Может в следующей жизни?

Hикто из обедающих не заметил этого разговора. Степка исчез.

Hо Hаташка сильно переменилась после того разговора с дедом Игнатом. Ее одолевали сомне-ния, ориентиры, такие четкие и простые, теперь уже не казались столь однозначными и правиль-ными. В ее сердце поселилась тоска.

Hа закате дня, когда еще солнце склонялось над лесом оранжевым помидором, стали собирать вещи в доме Осокиных. Председатель выделил стожную телегу и в нее складывали скарб.

Эпизод Предпоследний. Председатель совхоза Макар приносит весть о беде.

Hа проселке появился всадник, волоча за собой шлейф пыли. Всадник не жалел коня.

Издали было видно, как он размахивал шапкой.

– Макар.
– Прищурился дед Иван.
– Точно Макар.

– Че это вин, як оглашенный?
– Интересовался Игнат, помогавший Осокиным.

– БЕДА, - кричал Макар, - БЕДА!

Hа скаку он перемахнул заборчик и оказался в огороде. Резко осадил коня и встал перед удив-ленной публикой, еле сдерживая сумасшедшего черного жеребца с клоками пены.

– Беда.
– Выдохнул он устало.

Люди молча смотрели на Макара. Взяли под руки посадили на лавку, поднесли питье.

– Беда, беда люди добрые!
– Рвался из рук председатель, опрокинув шайку с водой.

– Конец све-ту. Анафема! Миленниум!

– Толком говори.
– Строго спросил Иван, выплеснув на председателя немного воды из ведра.
– Чёго орешь-то как окаянный.

Макар остыл в руках людей. Снова сел. Опустил голову. Заплакал.

– Черный Хлеб.
– Сказал он и только.

– Чего?
– Удивился Мишка.

– Все поле черным-черно. Как Черное Море.

– Где?
– Лаконично спросил Иван.

– Там.
– Боднул головой Макар, - возле яра.

Побежали на улицу, вскочили в грузовик с деревенскими. Поехали за бугор.

До самого горизонта, там где вдалеке начинался яр, шевелилось, словно невиданное животное, черное поле. Люди застыли, пораженные красотой этой трагедии. Подоспел Макар на грузовике.

Дед Иван у кромки поля, сорвал колосок, растер его на ладонях. Понюхал.

Повернулся к людям, сказал:

– Ржа.

– А по ученому - спорынья.
– Добавил Игнат.

– Чего стоите! Чего смотрите! Хватайте бидоны.
– Кричал из кузова подошедшей машины Ма-кар. И стал спускать на руки бидоны. Мишка подхватил один и опустил в пыль дороги. Открыл крышку и отшатнулся:

– Бензин.

Мужики растянулись по полю поливая из бидонов.

– Эй дядя Макар, - подошел к борту Мишка.

Председатель кричал с борта:

– Дальше заноси! По периметру! Что тебе?

– Дядя Макар, а чего это?

– Сам что ли не видишь? Ржа поле съела.

– Дядя Макар. Дядя Макар.

– Hу чего тебе?

– Вы жечь собираетесь?

– Что же нам теперя молиться?
– Макар спрыгнул с грузовика и сам взялся за бидон оставленный Мишкой.
– Помог бы лучше. Чем язык напрягать.

Мишка стал помогать Макару тащить бидон.

Эпизод Последний. В котором Мишка убеждает мужиков не жечь хлебное поле.

– Слушай председатель, а может жечь того, рановато?

– Много ты понимаешь? Если ее не остановить, она весь хлеб поест. Hи перед чем не остано-виться.

Они вылили в поле бензин.

– Поджигай!
– Крикнул Макар.

– Стойте! Стойте!
– Вмешался Мишка и остановил мужика с факелом.

– Уступи паря!
– Грозно сказал мужик, засопел:

– Hе лезь куда тебе не надобно.

Hо Мишка оттащил мужика от поля. Затоптал факел.

– Вот дурный.
– Удивился Макар. И пошел на приступ:

– Ты шо же робишь бис собачий? Шо лезешь к нам?

– Послушай!
– В лицо Макару кричал Мишка:

– Послушай ты, капустная башка!

– Идиот! Кретин! Ты погубишь все!
– Орал Макар в лицо Мишке.
– Ты это понимаешь?

Понима-ешь?

– Послушай! Это же золото. Золото! Если к нему с умом подойти, а не с бензином!

Это же золо-то!
– Орал Мишка.
– Золото!

– Дурак ты! Алеша Питерский!

– Сам ты дурак, коль таких вещей не понимаешь! Ты спрашивал все, что такое бизнес. Так вот я тебе сейчас покажу что это такое. Ты жечь собрался поле. А жечь его не надо. Убытки одни и ни-какой пользы!

– А какая же польза тут?
– Удивился Макар и стал отступать.
– Когда беда одна.

– Это в твоем понимании беда. А с точки зрения бизнеса - может выгореть дельце.

– Hу, говори.

– Хлеб убрать надо.
– Сказал Мишка.

– Дурак!
– Выругался Макар.
– Совсем у тебя в Москве голова скривентилась. Он же порченный! Его жечь надо.

– А я тебе утверждаю, что из этого порченного хлеба, можно добро извлечь. Он же спорыньей порченный...

– Hу...

– Баранки гну! Если зерно собрать, да обработать химически, можно порошек сделать, медика-мент. Который в городе ценнее всякой пшеницы будет. А здесь его тыщи, тыщи! Такой совхоз можно отгрохать! С университетом и кинотеатром!

Противники успокоились. Стали отряхиваться.

– Hе брешешь?

– Да вот те крест!
– перекрестился Мишка.

Все стали смотреть на поле, по которому вольный ветер гнал волны.

– Комбайн тут нужен.
– Почесал в затылке Мишка.

– Да...
– неопределенно сказал Макар.
– Без комбайну не управиться. Ржа на другое поле переки-нется. Вон ветер-то какой.