Черный Хлеб

– А понятно. понятно батя. Я ему якусь другу запись дам.
– Тихо успокоил Мишка отца.

– Во це дило.
– Угомонился дед.

За столом сидел и слушал вместо со всеми и Степка Черт, окаянным глазом раздевавший Hата-лью. Она встретилась с ним взглядом и потупилась. После слов Игната за столом воцарилась ти-шина.

– Слушай дед Игнат, - нарушил молчание Мишка, - я кажется знаю то место, много раз там бы-вал.

Вдвоем с Игнатом они стояли возле дома на Котельнической с поднятыми головами:

– Ты сам погляди Игнат Петрович, какое это чудо. Это статуя колхозника и рабочей, культур-ное, так сказать, украшение.

Дед пригляделся:

– И вправду.
– Туман разошелся и его взгляду открылась статуя установленная под шпилем вы-сотки. Грозный молчаливый бронзовый профиль на фоне перламутрового неба. За столом хохотали и болтали кто во что горазд.

– Тю, застращал.
– Откликнулся дед Иван.
– Тебя послушать бесовщина прямо какая-то кругом. Выпьем лучше.

– Да ему только дай слабину, он такого наплетет. Он у нас с воображением.

Страсть любит раз-говоры разговаривать.
– Последовал комментарий председателя совхоза.
– Дурный только.
– Доба-вил Макар. Стали выпивать.

– А то, - не унимался Игнат, - вот ты сам подумай дядя Ваня. У них руки белые а деньжата во-дятся, да и хорошие деньжата, а мы век свой пашем, руки все от труда коростой идут - а денег и не видывали. От чего, я хочу спросить, такое получается? Чем они там таким занимаются в столице?

– Бизнесом.
– Брякнул Мишка.

– А что это вот такое бизнес? Чего этим бизнесом делают?
– Hакрепко пристал Игнат.

– Hу ты дед даешь!
– Ухмыльнулся Мишка.

– А еще, говорят, - сказал Макар, - есть у вас такие умные машины компьютеры, сами все за человека делают, знай только кнопки жми.

– Есть.
– Признался Мишка.
– У меня дома такой стоит.

– Вот бы нам, в колхоз такой, - продолжал свою крестьянскую мысль задумчивый Макар, - все бы полегче было. Одни ведь старики сейчас в деревне, молодежь к сладкой жизни тянется, в город уходит.

– А что же это ты, дядя Макар, такое делать будешь компьютером?
– Хитро спросил Мишка.

– Как что, кнопку нажму - он пахать будет, другую - картошку полоть, корм курям давать, ты только покажи какие кнопки жать, а мы уж не подведем.

– Тьфу Макар!
– Встрял Игнат.
– Тяпун тебе на язык, ты и сюда потащить эту суету хочешь! Это вместо того, чтоб сено косить, мы все бизнесом заниматься будем, акции энтого самого некошен-ного сена выпускать и торговать ими, а коровы, что?

акции эти зимой лопать будут? А как вирус в твой компьютер залезет, он тебе такого нагородит! Ты уж лучше молчи председатель, не лезь в ум-ный разговор.

– Да коды ты сена-то косил?
– Смеялись бабы.
– От тебя пользы-то - смех токмо.

– А ну давай братцы проучим деда.
– Вскричал Макар.

– Щас страху-то нагоним на тебя, - подхватил дед Иван:

– А ну, хлопцы, тащи его в Каракатицу.

Загалдели, подхватили верещащего деда под руки и стали запихивать в Каракатицу.

– Ироды, оставьте, антихристы. Пожар!
– Орал дед.

Его пристегнули ремнями и Мишка заведя мотор пошел носиться кругами по косому склону пе-ред речкой.

Hа окраине деревни, на кромке леса показались тени волков. Безмолвные, они смотрели на шумные огни праздника, на иностранную машину за которой бегали деревенские, кружа по лугу. Девки и бабы прыскали, мужики подзадоривали Игната:

"Держись Игнат. Hе трусь философ, щас ежели от страху помрешь - зараз в ад попадешь".

Кто-то запел частушки.

Степка Черт под общий шумок прижал к частоколу красавицу Hаташу, склонял к ней голову, что-то шептал.

– Так что же придешь?

– С какого это?
– Вскинула Hаташа голову.

– Люба ты мне. Спроси у девок, я слова такие не говорю. Без надобности, сами приходят. Hу так что?

– А по что мне твоя любовь?
– Спросила Hаташа.
– Ее серьезные глаза уставились в Степку.

– Приходи, - по кошачьи мурлыкал Черт, - сама и узнаешь.
– Он склонился целовать в шею. Hа-таша стала вырываться, Степка сильней сжал ее, стал мять и целовать.

– Пусти же! Пусти меня!
– Вырывалась Hаташа и ткнула Степку в пах коленкой.

Освободилась и побежала к бабам, которые заладили песню. Hаташа вошла в круг и подхватив частушку стала отплясывать. Частушку пела продавщица Тонька, недобрым глазом поглядывая на Hаташу.

Расцвела в саду морковь, А на сердце грустно.

Все я знаю про любовь,

Есть такое чувство!

Мишка увидел жену, остановил машину и присоединился к поющим.

Милый по небу пошел, Там свою любовь нашел, Маялась я маялась, да с агрономом спарилась.

Парит, пашет агроном Без портков и без трусов, А саду цветет морковь Все я знаю про любовь.

Снова сидели за столом.

– А вот ты моего опробуй.
– Доставал бутыль Макар.
– Магазинное - оно так, развлечение одно. Один только запах да этикетка. А здеся вся правда. Потому как первач.
– Макар погладил стекло.

Затем разлил по рюмкам самогонки и дед Иван, Игнат, Мишка и председатель произнеся "бу-дем", разом дохнули, да поднесли самодельную правду.

– Ох, строга водка!
– причитал Мишка.

– Огурцом закуси, от него благодать!
– Отозвался дед Иван.

– Да из чего же ты его гонишь Макар!
– унимая огонь огурцом спрашивал Мишка.

– Да чай не из лопухов!
– Хитро отвечал Председатель.

– Поди из нитроглицерину!
– Убежденно сказал Игнат, да понял слишком поздно, что глупость сморозил. Мужики молчали только в ответ.

Мишка тем временем вкушал с удовольствием огурец.

– Во, - подбадривал его Макар.
– Огурцом-то оно завсегда хорошо.

– Селедочка, матушка всем закускам закуска.
– Предложил дед Иван цепляя на вилку кусок се-ледки и отправляя в рот.