Чёрный хребет. Книга 2

– Убивать! – кричит Хоб и остальные поддерживают его клич.

– Громче! Пусть все услышат, что их ждёт.

– Убивать! – ревёт толпа передо мной.

– Так покажите это им!

Две дюжины человек хватают баллисты и отрывают их от земли. Мы всходим на пригорок, за которым прятались, и оказываемся на равнине. Перед нами – весь Гуменд. Дикари в деревне беснуются: не то бегают, не то танцуют, не то просто трясут конечностями в припадке. Выглядит дико и противоестественно, будто каждая часть тела у них – отдельный организм.

Однажды я оказался на рок концерте, где меня сбила толпа бешеных металюг, пляшущих и пинающих друг друга в музыкальном экстазе.

То, что происходит перед нами – наиболее близкое явление.

– Заряжай! – кричу.

Вардис кладёт двухметровую стрелу толщиной с кулак. Это даже не стрела, а небольшой ствол дерева с тупым наконечником. Врезавшись во врага, эта штука переломает все рёбра и пойдёт дальше, полностью разворачивая грудную клетку. Попадёт в ногу – оторвёт и даже не замедлит свой ход.

Справа и слева от меня кладутся стрелы на две другие баллисты.

Краем глаза я вижу, как отряд Фаргара выходит вперёд чуть в стороне.

– Целься! – кричу.

Несмотря на то, что самый опытный лучник у нас – Аделари, ей не хватит силы, чтобы целиться из баллисты. Это тяжёлый механизм с большой инерцией и нужны мощные руки, чтобы им управлять.

Рядом со мной Брас приседает к прицелу, направляя траекторию снаряда на самое большое скопление гумендовцев.

Всё больше людей появляется на центральной площади. Мужчины, женщины, дети, старики: все, кто есть в деревне, все в боевом трансе, носятся между домами в поисках оружия. И все до единого голые.

Некоторые из детей передвигаются на четвереньках, держа в руках костяные ножи.

– Стреляй! – кричу.

Три тяжёлых дротика устремляются к нашим врагам.

Они летят по воздуху и, кажется, любой человек сможет от них уклониться. Однако это лишь иллюзия: из-за толщины снарядов за ними легче проследить во время полёта, но летят они с той же скоростью, что и обычные, арбалетные.

Одна стрела ударяет в безумную женщину, которая водит языком по костяному клинку. Тупой наконечник ударяет её в верхнюю часть груди и она, кувыркаясь, улетает назад. Вторая попадает в плечо полностью покрытого белой краской мужчины с двумя клинками в двух руках. Руку не оторвало, но она обвисла безвольной плетью. Третий снаряд скрылся в толпе и я не смог увидеть, какой эффект он нанёс врагам.

И в этот момент...

Совершенно неожиданно...

Провал в памяти.

Секунд на десять или около того, картинка дёрнулась перед глазами, вражеские бойцы сместились в стороны, а я чувствую, как у меня в трусах что-то щёлкнуло. Засовываю руку в нижнее бельё и с удивлением смотрю на бордовую жемчужину, лежащую на ладони.

Как я и боялся, она не исчезла полностью, а лишь на короткое время.

– Сука, – только и могу вымолвить.

– Гарн, – спрашивает Вардис. – Что делаем?

– Заряжай...

Пока наши баллисты натягивают тетиву, я перекатываю по ладони жемчужину и понятия не имею, как мне сейчас поступить. Если я брошусь в битву в таком состоянии то меня очень быстро прикончат. Если мы попытаемся отступить, нас догонят и всех перебьют: как я и говорил – мы тяжёлая пехота и броня существенно нас замедляет.

Решения нет.

– Целься! – кричу.

И тут снова провал. Мир дёргается, а я лишь беспомощно смотрю на происходящее.

– Гарн? – спрашивает Вардис. – Стреляем?

Окружающие смотрят на меня с опаской. Моё зависание вызвало у них тревогу.

– Стреляй! – кричу.

Снаряды устремляются к жителям Гуменда. Два из них скрылись в толпе, поразив кого-то позади, а третий пробил сразу двоих людей, соединив их между собой огромной шпажкой.

Из-за одного из домов выходит крепкий мужчина с многочисленными костями, вплетёнными в волосы. Весь в татуировках, даже на лице; не осталось ни одного свободного участка тела. Не уверен, что в этой деревне может быть староста – слишком дикие жители, никто не захочет подчиняться другому. Но это определённо должен быть первый воин.

За собой он волочёт светловолосую женщину, всю в синяках и кровоподтёках. Она совсем не сопротивляется, а едва переставляет ноги и норовит упасть на каждом шагу. Если бы не твёрдые руки пленителя, она бы упала на землю и не смогла даже отползти в сторону.

– Чёрт! – произносит Зулла.

– Что такое? – спрашиваю.

– Да это же жена Дверона!

Смотрим вбок, а староста Фаргара выходит вперёд... таких яростных лиц я не видел за всю свою жизнь. Его трясёт, а зубы скрипят с такой силой, что в Дигоре можно услышать. Он выглядит так, будто вот-вот сорвётся и побежит в атаку на наших врагов в одиночку.

– Я думал, она умерла, – говорю.

– Все так думали.

– Заряжай! – кричу, а затем добавляю тише. – Брас, целься в это чучело изрисованное.

– Можем женщину задеть, – отвечает парень.

– Значит, целься точнее.

Пока дарграговцы взводят баллисты, гумендовец поднимается на огромный камень с углублением в центре. Место для жертвоприношений. Я это уже увидел и сейчас всё повторяется вновь. Женщину пристёгивают к кольцу, чтобы она не смогла сбежать, но это и не нужно: она настолько ослабела, что не сможет сдвинуться без посторонней помощи.

Баллисты взведены, стрелы в ложе.

– Целься! – кричу.

Мужчина заносит костяной клинок над прикованной к камню женщине, а Дверон делает несколько шагов вперёд. Если он ещё сильнее сожмёт копьё, то сломает его на две части.

– Стреляй!

Снаряды мчатся к гумендовцам, но я слежу лишь за одним, что двигается к мужчине с ножом. Брас прицелился точно: тупое копьё попадает тому в живот и проходит навылет, а сам мужчина падает на спину рядом с женщиной.

– Есть! – шепчу.

Однако, моя радость преждевременна. Медленно, как покойник, восстающий из могилы, мужчина переворачивается на другой бок и ползёт к женщине с ножом.

– Заряжай! – кричу.

Знаю, что новый снаряд не успеет вылететь вовремя и никто не поможет женщине в борьбе за жизнь, поэтому я смотрю на ползущее тело мужчины и шепчу про себя: «Борись, не сдавайся». Женщина меня не слышит, что бы с ней ни делали в этой деревне, она очень давно потеряла чувство воли и не способна самостоятельно принимать решения.