Чёрный хребет. Книга 2

– Нет, – отвечает. – Я вернусь в Дарграг и продолжу жить твою жизнь, продолжу всё, что ты начал. Буду и дальше завоёвывать окружающие деревни, подчинять всех вокруг. Создам всё, что ты планировал. Но за тем лишь исключением, что я не буду такой тряпкой как ты. Вырежу половину Фаргара, чтобы знали. Гуменд обращу в рабов. Сделаю всё то, что ты хотел, но намного лучше.

– А я что буду в это время делать? – спрашиваю.

– Думаю, ты будешь лежать в земле и гнить потихоньку.

– В твоём плане есть маленький недостаток.

– Какой же? – спрашивает двойник.

– Пусть ты и был прежним Гарном, но умер тогда под копытами марли. Твоя жизнь тебе больше не принадлежит. Теперь я – настоящий Гарн. И я не собираюсь стоять и смотреть, как ты портишь всё, к чему я прикасался.

– Тебе придётся...

– Для начала, – говорю. – Тебе придётся поднять свой меч и скрестить его с моим.

К счастью, мечи вместе с нами тоже разделились.

– Не знаю, как много ты видел, глядя моими глазами, – продолжаю. – Но я вроде как неплохой боец и пока не знаю ни одного человека, кто смог бы со мной сразиться на равных.

– Я видел всё, – отвечает двойник. – И знаю всё то же самое, что и ты. Все те же приёмы, все те же трюки. Пусть я и был пассивным наблюдателем, но я научился всему.

Даже если и так. Есть множество приёмов, которые я знаю в теории, но которые пока не использовал на тренировках. Средневековые рыцари, сражаясь в броне против бронированных противников, использовали двуручный хват меча: основной рукой за рукоять, второй за середину режущей кромки, чтобы наносить более мощные удары и легче попадать по уязвимым местам противника.

Двойник такого не знает.

Есть и другие приёмы, вроде мордхау, когда бьёшь не лезвием, а гардой, чтобы наносить больше дробящего урона. Мы на стадионе тренировали бои только с легковооружёнными противниками и никогда не использовали тактику сражения против брони.

– Ты не в том положении, чтобы мне указывать, – говорю. – Я легко тебя размажу. Так что советую тебе немного успокоиться и обдумать всё происходящее. Если ты пообещаешь, что будешь вести себя хорошо, я позволю тебе вернуться со мной в Дарграг...

Если бы загадочная сила действительно сделала моего полного клона, то мы, как два лучших друга, вернулись бы в родную деревню в обнимку. Но этот человек передо мной... вроде бы выглядит в точности как я, но что-то нехорошее просвечивается в глазах. К такому не просто надо относиться с осторожностью, но вообще не оставаться вместе в одном помещении.

– Посмотри на себя, – продолжает двойник. – Отнял моё тело и даже не раскаиваешься...

– Оно было твоим, пока ты не умер.

– Но я не умер.

– Тебя растоптала марли, – говорю. – Ты выжил только потому, что тебя спасло нечто.

Пожилой уборщик со своим проигрывателем.

– Да и это вышло случайно, – продолжаю. – Ты должен быть уже несколько лет, как покойник, но ты выжил и должен быть благодарен, что вмешалась третья сила. А вместо этого ты сочишься ядом и винишь меня во всех твоих проблемах.

– Потому что ты. Виноват. Во всех моих проблемах.

С лязгающим звуком двойник вытаскивает меч из ножен. Я достаю свой из тела старика, лежащего на земле.

– Ты об этом очень сильно пожалеешь, – говорю.

Поднимаю свой шлем и собираюсь надеть на голову, когда на руке двойника появляется маленький предмет. В темноте трудно рассмотреть, что он держит.

– Ты ничего не забыл? – спрашивает. – Все твои жемчужины у меня. Все до единой. Даже эта, новая, которую ты снял со старика.

Об этом я как-то не подумал. Как только увидел, что разделились все наши вещи, автоматически считал, что мы с двойником в равном положении. Даже не подозревал, что жемчужины останутся у одного из нас. Но это логично.

И что же это означает? Что в любой момент мой двойник может замедлить время...

Стоит мне об этом подумать, как мимо меня что-то мелькает и я чувствую, как по горлу начинает стекать кровь. Всё произошло так быстро, что я даже дёрнуться не успел. Вот, значит, как это ощущается: молниеносный удар не причиняет боли – ты просто не успеваешь её почувствовать. Мгновение, и твоя плоть разделилась на две части.

Отхожу к дальней стене, прижимая руку к горлу, зажимая рану. Это не получается – разрез слишком широкий. Ублюдок вспорол мне шею целиком. Опускаюсь на землю, поскольку ноги начинают дрожать.

– Я тебя ненавидел долгое время, – произносит двойник. – А сейчас, глядя на тебя, подыхающего... хотя нет, я всё ещё тебя ненавижу.

Пытаюсь что-то произнести, но гортань повреждена.

– Ты хотел что-то сказать? – спрашивает двойник. – Наверное, попросить у меня прощения, что отнял тело и столько лет держал в заточении? Извинения не приняты.

Вовсе я не хотел просить прощения – не за что. Предыдущий Гарн потерял свою жизнь, я её подхватил и ни в чём не виноват. Этот ублюдок должен быть благодарен, что не расстроил своей смертью близких. Должен быть рад, что кто-то продолжил его существование. Но вместо этого он обиделся на меня, обиделся на весь мир и совершенно игнорирует тот факт, что невидимая сила спасла его тело. Без неё он уже давно был бы мёртв.

– Какое же блаженство, – произносит двойник. – Стоять тут над тобой и смотреть, как жизнь медленно выходит из твоего тела. И не вздумай падать, я хочу смотреть тебе в глаза, когда всё произойдёт.

Тянусь за метательным ножом сзади, но двойник перехватывает мою руку, точно зная, что я затеваю. У него та же память, что и у меня. Его не обманешь.

– Вот оно и происходит, – говорит. – Глаза ещё шевелятся, но скоро они остановятся и уставятся в одну точку. В этот момент ты уйдёшь и останусь только я. Вернусь в Дарграг с остальными, отпразднуем победу. Никто не узнает, что случилось в этом доме. Я закопаю твоё тело в земле и продолжу жить как ни в чём ни бывало. Никто не заметит случившегося. Мы же с тобой выглядим одинаково. Даже близнецы не поймут, что человек, которого они любили, умер сегодня. Всеми забытый... ни одной слезы не упадёт по твоей кончине.

Силы стремительно покидают. Перед глазами всё плывёт, готов провалиться в беспамятство.

Как же всё нечестно получилось.

Хочется убить этого урода, забрать с собой, чтобы соплеменники нашли здесь двух мёртвых Гарнов, а не одного. Всяко лучше, чем оставлять его доживать мою жизнь. Чувствую себя человеком, который наладил чужие дела, а затем остался брошенным в канаве.

– Вот оно... – шепчет двойник. – Вот оно и происходит.

И он прав, это действительно происходит.