Чёрный хребет. Книга 3
Шрифт:
Я воодушевлён.
У меня всё получается.
И в этот момент воздух с шумом выходит из лёгких: никогда не умел надолго задерживать дыхание. Лёгкие с жадностью вдыхают воздух, в котором остаётся всё меньше кислорода. Чувствую себя утопающим, только вместо воды вдыхаю всё больше углекислого газа.
А углекислый газ — совсем не кислород. И даже не азот.
Это маленький, злобный говнюк, который хочет выбить из тебя всё дерьмо.
В воздухе, которым человек дышит, четыре части азота и одна кислорода. И совсем немного остального. Мы привычны к этим двум газам, они не доставляют нам неудобств. Если человека посадить
Но погрузи его в камеру с углекислым газом — получишь удушье.
Именно то, что происходит со мной прямо сейчас.
Чувствую как лёгкие загребают воздух, в тщетной попытке найти хоть немного кислорода. Я их не контролирую — они действуют сами по себе, примерно так руки хватаются за перила, если подняться на большую высоту. В такие моменты инстинкты берут верх над волей, сознание отступает на второй план и ты больше не разумный организм, а древняя рептилия, в отчаянии бьющаяся за жизнь.
Ощущение такое, будто я пробежал десять километров. Ужасная, мучительная одышка, тошнит, хочется кашлять и хрипеть. Лёгкие бьются в агонии.
Но я не умру. Спасибо красной жемчужине — это состояние может длиться вечно.
«Копай!» — говорю сам себе.
И я копаю. Загребаю землю сверху и перекидываю её на низ, горсть за горстью, жменю за жменей. С такими темпами я буду выбираться на поверхность бесконечно долго. Но какой ещё есть выход?
«Копай!»
Пока тело терзает само себя, руки работают.
Меня бы уже давно вырвало, если бы в желудке было хоть что-то. Хуже, чем быть заживо погребённым — только быть погребённым вместе с собственной блевотиной.
Копаю, пока лёгкие пытаются порваться на части и отчаянно бьют тревогу. Одна часть мозга визжит о том, что мы умираем, а вторая пытается сосредоточиться, чтобы управлять руками. В голове паника и ужас, но я продолжаю работать не смотря ни на что. Вокруг меня совсем немного пространства: всего лишь область из пары свободных сантиметров над туловищем. И я беру землю сверху, и сыплю её на себя.
Слой за слоем.
Я постепенно двигаюсь вверх.
Выбираюсь к поверхности.
Если бы я хоть что-то видел, то передо мной бы всё плыло. Но я сейчас такой же слепой, как и задыхающийся. Если наверху кто-то стоит, то он увидит не нормального меня, появляющегося из земли, а страшного, измученного человека с безумными глазами.
«Копай! — говорю себе. — Копай, сука!»
Несколько раз я теряю сознание и в такие моменты нахожусь в кошмаре, где ощущаю всё, что происходит с моим телом, но при этом не могу двигаться. И раз за разом красная жемчужина возвращает меня. Продолжаю работать на том месте, где остановился.
Через некоторое время я больше не лежу, а скорее сижу, моя спина теперь находится под углом, словно на больничной кушетке. Очень странной кушетке, нужно признаться — закопанной глубоко в землю. Однако работать в этой позе действительно удобнее — руки не так устают.
Долгое, беспрерывное удушье, к которому невозможно привыкнуть.
«Копай!»
С каждой минутой пространство вокруг меня увеличивается. Земля падает мне на ноги, барабанит по коже,
застревает в волосах, но я продолжаю двигаться, не смотря ни на что. Игнорируя панику и страдания, задыхающиеся лёгкие и сводящие всё тело приступы тошноты.Я выбираюсь.
Я гребу.
Вскоре почва сама начинает сыпаться на меня без усилий, я убираю её в стороны и вижу над собой луч света, разрезающий моё царство тьмы. И в этот момент я не могу делать ничего, кроме как смеяться и плакать.
Глава 4
Глоток свежего, бодрящего воздуха. Пьянящий аромат жизни.
Вылезаю на поверхность и жадно загребаю ртом, как рыба, выброшенная на берег. Лежу на земле и дышу… дышу… дышу! Тошнота и спазмы в лёгких сменяются эйфорией: зачем нужны наркотики и алкоголь, если в мире есть столько кислорода!
Как же приятно снова чувствовать себя живым! Просто быть здоровым и невредимым, смотреть на небо и восторгаться его голубизной. А ещё дышать. Всего лишь надо разочек оказаться закопанным в землю, чтоб по-настоящему осознать насколько это приятно. Спасибо, мой двойник, закапывай меня почаще.
Дышу… как же хорошо…
По какой-то причине я абсолютно голый. Я понимаю, почему двойник захотел снять с меня броню — без неё я вешу гораздо легче, поэтому проще оттащить к могиле. Но зачем он снял поддоспешник? Неужели решил спалить мою одежду, чтобы избавиться от всех улик моего существования?
— Просчитался ты, скотина, — шепчу в небо.
Я совершенно один, никто меня не услышит, никто меня не увидит. Лежу среди деревьев и ни один человек на свете не подозревает о моём существовании. Такое ощущение, будто я заново родился. Выполз наружу, головой вперёд, из чрева матери-земли. Высокий, жилистый младенец с длинными и грязными волосами.
Как же приятно дышать!
Где-то там ходит человек, который меня прикончил, но он не подозревает, что я вернулся в этот мир. Друзья не знают, что я лежу тут, поскольку принимают двойника за меня. Забыт всеми, кроме одного: только всемогущий дух, повелитель смерти, знает о моём существовании.
Хосо. Он заранее знал, чем закончится история с бордовой жемчужиной. Он всё это время знал, что я ношу в голове другого человека. Знал, что он однажды вырвется из тела и наверняка подготовится к драке лучше, чем я. Так и произошло — двойник во время очередного провала отделился от меня и забрал с собой все жемчужины.
И убил меня.
Спектакль, который Хосо так хотел увидеть, произошёл, но не окончился. Актёры сыграли свои роли и сейчас стоят в финальных позах, ожидая конца акта, но кулисы по какой-то причине остаются на своих местах. Действие продолжается.
Я уже говорил, как хорошо дышать?
Валяюсь на земле в кислородном дурмане. Кайфую от того, что могу просто лежать и ничего не делать. Во всём мире сейчас не сыскать человека, который был бы счастливее меня. Такое ощущение, будто позади тяжёлый день, а сейчас я прилёг в чистую, хрустящую постель с чувством выполненного долга. Разве что постель хрустит от грязи.
— Какой же ты, кретин! — говорю.
И смеюсь.
Этому недоумку стоило догадаться, что я могу восстать из мёртвых, как только красная жемчужина взорвалась в его руках. Но он тупой. Пусть двойник и делает вид, что он такой же как я, но на самом деле он маленький, жалкий, озлобленный идиот.