Чёрный хребет. Книга 4

— Стой, сука! — кричит Курдес.

У меня есть совсем чуть-чуть времени, чтобы оторваться от погони, поэтому перелажу через частокол, облегчая собственный вес. Надеюсь, со стороны не выглядит так, будто я пользуюсь Даром. Должно создаваться ощущение, будто я очень ловкий и подвижный. Если бы я захотел, то силой жемчужины поднял бы себя вверх и преодолел частокол одним большим прыжком.

Но сейчас приходится притворяться. Включать актёра, у которого нет никаких тузов в рукаве.

— Фух, — бормочу. — Это было близко.

Не то, чтобы моей жизни что-то угрожало. Скорее репутации.

Арназ с Курдесом никогда не заберутся наверх так быстро в броне с металлическими пластинами. Бегу между домами, перепрыгиваю через заборы. Снимаю по пути кожаное пончо, сворачиваю в комок. Как же приятно чувствовать собственной кожей прохладный ночной воздух!

Мало того, что одежда Орнаса такая мерзкая наощупь, так я ещё и вспотел в ней, весь мокрый.

Добегаю до собственного дома, прыгаю в окно и всю компрометирую меня одежду бросаю в погреб.

Едва успеваю добраться до кровати, как в том же окне, через которое я вошёл, появляется лицо Арназа.

— Гарн! — говорит. — Ты тут?

— Чего тебе? — имитирую сонный голос.

— Тут поблизости должен быть человек из Орнаса. Он пытался освободить пленников.

Объяснять сейчас мою роль в произошедшем лучше не стоит. Мои соплеменники должны всю оставшуюся ночь искать диверсанта. Если я скажу им, что это был я, они расслабятся и плохо отыграют свои роли.

Утром сообщу.

— Правда? — спрашиваю.

— Короче, не засыпай. Если услышишь что-нибудь подозрительное, тут же зови!

— Хорошо, — говорю.

И иду спать.

Единственный подозрительный человек в деревне — это я. Приговорил людей к трём дням без воды, а затем ночью переоделся в одежду Орнаса и напоил обоих. Поведение человека с расстройством личности.

Мне на самом деле плевать на обоих.

Я сохранил репутацию человека, который легко отправляет на смерть, и при этом не заставил наших многочисленных гостей пребывать в дурном настроении из-за смерти их соплеменников. Праздник выйдет гораздо более весёлым, если никто на нём не умрёт.

Глава 13

Четвёртый день праздника, четвёртый этап турнира.

Слабаки отсеялись и теперь я стою на стадионе против Вардиса. Против своего собственного брата. И один из нас вылетит из состязания.

Среди оставшихся участников чемпионата большинство из Дарграга, поэтому с большой долей вероятности мне предстояло сражаться с кем-то из них. Как бы я ни хотел оказаться с ним или Бугом в финале, но случай и жеребьёвка поставили меня против Вардиса. Придётся побеждать.

— Готов получить по заднице? — спрашивает.

— Готов надавать по заднице, — говорю.

Он как всегда вооружён двумя мечами в двух руках и какое оружие не выбери — оно будет неудобным. Такие поединки всегда идут не по плану: нужно следить сразу за двумя клинками и велик шанс, что ты упустишь один из них из виду.

— Бой! — кричит Клифтон.

Вышагиваем с братом друг вокруг друга.

На этот бой окружающая толпа обращает мало внимания, поскольку мы не жаждем уничтожить друг друга, как некоторые другие бойцы. Между нами нет бушующей энергии смерти. Сражение ощущается как ещё одна тренировка, которых было несчётное количество за прошедшие годы. Я даже примерно представляю, как оно пройдёт, поскольку сражался с Вардисом уже очень много раз.

— У этого турнира будет только один победитель, — говорит Вардис. — Так что заранее прошу прощения.

— Не надо, — говорю. — Это мне стоит извиняться за шишки, которые я тебе наставлю.

Вардис бросается в атаку.

Поднимаю щит слева, чтобы заблокировать один удар, поднимаю меч справа, чтобы остановить другой.

Со всеми другими противниками бой идёт предсказуемо, даже если проигрываешь. Но стоя против человека с двумя оружиями ты играешь в рулетку и никогда не знаешь, что ждёт тебя впереди. Здесь победа зависит не только от мастерства, но и от удачи.

Изначально Вардис взял себе два меча, поскольку хотел эффектно с ними смотреться. Но позже оказалось, что в одиночных поединках у него есть большое преимущество против одного меча. Он просто не даёт атаковать в ответ, нанося бесконечные удары. И ты не сможешь отбить каждый из них. Рано или поздно меч пойдёт под неожиданным углом и ударит тебя либо по руке, либо по плечу.

Единственный шанс против него — вымотать.

Время играет на моей стороне.

Тем более Вардис шире и тяжелее меня, поэтому не может долго сохранять один темп сражения.

Удар, удар, снова удар. Ловлю тяжёлые, размашистые атаки брата, блокирую их щитом, отступаю, заставляя его следовать за мной. Про контратаку даже не думаю: слишком легко нарваться на неожиданный выпад и получить деревянным мечом в грудь.

Как бы осторожно я ни двигался, меч Вардиса достаёт меня: ударяет по незащищённым пальцам, вызывая дикую боль.

— Ты знаешь правила, — заявляет. — Ты больше не можешь пользоваться правой рукой.

— Знаю, — говорю.

Отбрасываю щит в сторону и беру меч левой рукой.

Я не амбидекстр, не умею сражаться одинаково хорошо двумя руками, как Вардис, что практиковал это умение последние годы. Моя левая рука хоть и может держать оружие, но далеко не так умело, как правая.

Однако шансы на победу всё ещё велики: Вардис двигается медленнее и тяжело дышит. К тому же, без щита я смогу перемещаться по стадиону ещё быстрее.

— Продолжаем, — говорю и делаю ложный выпад.

Вардис взмахивает мечом, не давая мне подойти.

Он снова бросается вперёд, стараясь достать меня, но как ему поспеть за человеком, который легче и быстрее его. Когда перемещаешься с помощью подшага, ты жертвуешь скоростью, но взамен всегда остаёшься в боевой стойке. Он физически не может настигнуть меня, пока находится в ней. А перейдя на нормальные шаги — теряешь равновесие и возможность быстро двигать корпусом, играть коленями. К тому же перемещение становится слишком предсказуемым.

Поскольку у меня теперь только одна рука, я больше не сохраняю стойку. Я отбегаю назад, когда Вардис подходит слишком близко. Делаю заградительные взмахи, прерывая его атаки. Вынуждаю его самого выйти из стойки и бегать за мной. Чем меньше он сосредоточен на бое и больше на перемещении, тем хуже его оборона.

— Что так медленно? — спрашиваю. — Не можешь побить однорукого?

— Ха-ха, смешно.

Вардис запыхался, он теперь ходит за мной, измождённый затянувшимся боем.

Когда-то очень давно я удивлялся, почему боксёры к десятому раунду двигаются как две черепахи и постоянно норовят пообниматься. Теперь я сам позанимался боевыми искусствами и понял, как быстро оно расходует силы. Приходится думать не только о сражении, но и контролировать его темп, чтобы не выдохнуться раньше времени.