Чёрный хребет
Шрифт:
Бормоча проклятия, Холган идёт в кладовку за своим оружием.
Привязываю ножны к поясу, метательные ножи на грудь. Буг достаёт двуручный меч с явным удовольствием – похоже ему очень давно хотелось пустить его в ход. Вардис крепит два коротких меча крест-накрест за спиной.
В прошлый раз Фаргар увёл у нас скот, припасы и немногочисленные ценности, которые нашёл в домах, прежде чем их сжечь. Прошло совсем немного и мы не успели восстановить утерянное. Что у нас грабить?
Женщин в рабство.
Мужчин в рабство.
Этого вполне достаточно.
Выходим из дома. Мы с близнецами
– Папа, ты с ума сошёл? – спрашивает Вардис. – Мы же тебе стальную броню сделали.
– Некогда её надевать, – отвечает.
Из соседнего дома появляется Грисель с арбалетом, следом за ней – её мама, тоже с арбалетом. Они кивают нам, мы киваем им.
Вдали кто-то яростно орёт.
Бежим к противоположному концу деревни, к нам присоединяются другие жители и вот уже целый поток несётся к тому месту, где звучал горн. Вокруг мечи и копья, факелы над головами. Толпа, испуганная, но желающая крови.
Вдали что-то горит, искры и пепел летают в небе.
– Смотрите! – говорит Вардис.
Стоит нам выйти на открытый участок, мы видим горящий дом. Пока только один, но дай пламени разгореться и оно перекинется на все ближайшие.
– Кто-нибудь, к колодцу за водой! – кричит Холган. – Надо потушить пожар!
Бежим дальше и постепенно упираемся в спины людей впереди. Никто больше не кричит, теперь толпа стоит в молчании.
– Пропустите! – говорит Холган и протискивается вперёд.
Мы с близнецами идём следом.
Вокруг лица людей, которые не понимают, что происходит. Они проснулись посреди ночи, схватили оружие и побежали оборонять деревню, но схватка завершилась прежде, чем они успели прийти в нужное место.
Перед нами – небольшое поле битвы. Четырнадцать мёртвых фаргаровцев, утыканных стрелами и болтами. Двое наших: Рагтун и Эмриц. Они жили в ближайших домах, поэтому выбежали первыми, чтобы держать оборону. Ещё одного мёртвого мы нашли на стене – Харадс. Его убили первым. Именно он стоял на посту и трубил в горн, заметив врагов.
Похоже, налёт завершился прежде, чем мы успели присоединиться к битве. Тактика стрельбы из арбалетов оказалась удачнее, чем можно было предполагать: вторженцев изрешетили из окон домов, оставаясь в укрытии.
Удивительным остаётся только то, что их всего четырнадцать. Похоже, они даже не подозревали о нашей готовности дать отпор. Думали, наша деревня – лёгкая цель и можно её спокойно грабить как все предыдущие разы.
– Вода! – кричит Холган. – Несите воду в вёдрах.
Жители в спешке бегут в разные стороны в поисках вёдер, чаш, тазов и любой другой тары для тушения пожара.
– Отойдите, – говорю братьям. – Мы сейчас ничего не делаем, только создаём пробку.
Стоим в стороне и наблюдаем, как жители заливают пожар водой. Огонь трещит, колыхается и уже начинает пожирать соседний дом. Беспощадному пламени плевать на человеческие жизни.
Усилиями деревенских огонь постепенно уменьшается, второй дом спасён, но первый сгорел дотла, придётся заново его отстраивать. Ничего – для дарграговцев это пустяк. Помогут, построят,
в беде не оставят.– Что здесь происходит? – внезапно появляется староста.
Похоже, старик спрятался в подвале с первым горном и вылез наружу только сейчас, когда опасность миновала.
– Фарграг снова напал, – отвечает кто-то из толпы.
Старик осматривает тела на земле с ненавистью и презрением. Доходит до мёртвого дарграговца и с ужасом припадает на колени.
– Эмриц! – воскликает. – Они убили Эмрица! И Рагтуна тоже!
– Там ещё и Харадс на стене, – говорю.
Старик смотрит на меня с неодобрением. Похоже, считает, что всё это – моя вина. Не понятно как именно я с этим связан, но совершенно точно моя. Он невзлюбил арбалеты, невзлюбил тренировки на стадионе и то, как молодёжь прислушивается ко мне, хотя в деревне должен быть всего один авторитет – он.
– Мы их расстреляли, – говорю. – Хорошо, что мы собрали столько арбалетов. Без них жертв могло быть больше.
– Это всё ваши чёртовы железяки, – отвечает. – Они унесли с собой вилки из железа, ножи из железа, плуг из железа. Потом решили, что хотят ещё больше и пришли за новыми товарами.
– И что же, выкинуть всё железо, все припасы, ничего не иметь только для того, чтобы врагам нечего было у нас награбить?
– Так выживали наши предки и благодаря им мы до сих пор живы. Твой отец, твой дед, твой прадед: все они в своё время убегали в горы и прятались, чтобы потом родить сына. Это был их долг перед будущими поколениями. А ты... подговариваешь друзей сражаться и даже не понимаешь, к чему это приведёт.
– Я отлично понимаю, к чему это приведёт, – говорю. – Я хочу, чтобы они больше не вскакивали посреди ночи, не гадали, кого варвары убили в этот раз.
Старик входит в сгоревший дом, покачивая головой в негодовании. Я бы не рискнул соваться туда – крыша может обвалиться в любой момент. Выходит с ещё более печальным лицом.
– Там Массина, – говорит. – Она не сгорела, а скончалась от ран.
Девушка из башни. Старик смотрит на меня так, будто это я лично её прикончил.
– Сука, – шепчу.
Каждого жителя деревни жалко, но перед девушками из башни чувствую личную ответственность – я же привёл их сюда.
– Сколько это должно продолжаться? – спрашиваю у окружающих, сжимаю рукоять меча на поясе. – Сколько нам ещё сидеть здесь и оплакивать погибших?
– И что ты предлагаешь? – спрашивает Саргот. – Если хочешь спасти деревню – иди на север, иди на юг вдоль хребта. Ищи подземные воды, ищи ручьи, плодородные земли. Найди место, куда мы можем переселиться ещё дальше от дикарей. Вот для тебя полезное занятие.
– Мы потеряли четверых человек...
– И фаргаровцы поплатились за это жизнью.
– Одна жизнь мирного жителя – стоит целой сотни убийц и варваров. Я предлагаю уничтожить само понятие агрессивной деревни, – говорю. – Выступить на Фаргар и захватить его.
– Напасть на Фаргар, – говорит старик. – Так ты у нас сказочник? В следующий раз, когда придёт торговец, устроите с ним соревнование, кто лучше сочиняет смешные истории.
– Это не сказка. Нас меньше, но мы лучше вооружены. Мы можем уничтожить их в любой момент, если захотим.