Черный Клан. Трилогия

 — Перепрятывал, значит! — с горечью сказал он. — Так я и знал. Никакой гражданской ответственности. Ну да ладно, попомни мои слова — я все равно его найду! Хоть все лето на это убью, а найду!

 «О чем это он?» — удивился я. Но, войдя в калитку, сразу понял, в чем дело. И почему он был такой злой.

 Весь огород был перерыт — хоть приезжай и сажай картошку.

 Вот бедняга! Небось всю ночь трудился, на окна оглядываясь, — не разбудить бы меня!

 — Что это вы тут делали, товарищ лейтенант? — весело окликнул я Съедина, с трудом удерживаясь от дикого хохота. — Червей копали?

 Но лейтенант, проведя насыщенную ночь в огороде, был вовсе не расположен к шуткам. Он устал, замерз, не выспался, натер на ладонях мозоли и был откровенно зол.

 — Смешно тебе? — хрипло спросил он, многообещающе помахивая лопатой. — Отменная вышла шутка! Золото и бриллианты, да? Обхохочешься!

 — Че вы, в самом деле? — добродушно отозвался я. — Конечно, пошутил! Ну какой клад? Откуда, сами подумайте!

 — Уже подумал, — зловеще сказал лейтенант. — Пошли.

 — С вещами? — как всегда, не удержался я.

 — В отделении разберемся.

 — Минуточку, — сказал я.

 К моему удивлению, Съедин тотчас остановился.

 А меня вдруг понесло.

 — Куда идти, зачем? — слова сами срывались с губ. — Вот же он, клад.

 — Где? — спросил он с каким-то туповатым удивлением.

 — Да вот. Ты его в руке держишь.

 Мент посмотрел на лопату. Сначала недоверчиво. Потом шумно выдохнул.

 Несколько мгновений он разглядывал лопату такими горящими глазами, как будто она была золотой. Потом обернулся ко мне, бросив нервный, подозрительный взгляд исподлобья. Словно ожидал, что я сейчас кинусь отнимать у него сокровище. Или прикидывал, не пристрелить ли конкурента из табельного оружия, да не прикопать ли в том же огороде.

 — Так это… Ну да, — промямлил он, хмурясь. — Сперва оформить… Еще неизвестно…

 Я заметил, что руки у него задрожали. Видимо, от волнения. Или от жадности.

 Меня передернуло от отвращения. Словно симпатичное, человеческое лицо лейтенанта сползло как маска, и под ним оказалась отвратительная харя.

 Но странное наваждение все еще владело мной. Как всегда в таких острых ситуациях, я трепался, не успевая уследить за своим языком. Но сейчас это был не пустой треп, а что-то пугающе реальное!

 — Я ничего не видел, — сказал я, глядя на него неподвижным взглядом гипнотизера.

 — Правда? — по-детски обрадовался Съедин, прижимая к себе черенок лопаты.

 — Правда-правда.

 — И вообще меня тут не было, — добавил я для верности.

 — Не было, — как робот, повторил мент и заискивающе спросил: — Ну я тогда пошел?

 — Иди-иди, — разрешил я.

 Несколько секунд я постоял у калитки, молча глядя, как он лихорадочно заворачивает лопату в какую-то ветошь, прячет в прицепе мотоцикла, газует и уезжает, напрочь обо мне забыв.

 Только когда тарахтение затихло вдалеке, я выдохнул и прислонился к калитке. Меня трясло. Что я сделал? Что это было?!

 В любом случае, последнее препятствие было устранено, и задерживаться в Зеленкино больше не осталось никаких причин. Торопливо (пока мент не очнулся и не вернулся мстить) я покидал в сумку вещички и отправился на станцию, все еще не веря тому, что со мной произошло. Из всех странных событий последних дней это было самым невероятным.

Глава 17 НОВЫЕ УМЕНИЯ

 — Бабка! — вдохновенно обратился я к старой перечнице, с недоверчивым видом выглянувшей из-за дверного косяка. — Ты меня любишь!

 — А… Алешка?

 Старуха смотрела на меня своим фирменным идиотическим взором, который обычно приберегала для назойливых коммивояжеров и сектантских проповедников, успешно притворяясь перед ними слепой, глухой и сумасшедшей.

 Только сейчас мне показалось, что она не совсем притворяется.

 — Ты меня простила! — продолжал я ковать, пока горячо. — Видишь, я с дачи и сразу к тебе!

 Это было правдой — я только-только приехал с дачи, даже сумку с вещами в квартиру не занес. Этому препятствовало в частности то, что вредная бабка таки выполнила угрозу и сменила замки.

 — Спасибо, что поменяла замок, позаботилась обо мне! — нежно сказал я. — А то еще ограбил бы кто… Ну, давай новые ключи!

 Бабкина рука, подчиняясь моему приказу, поползла к карману куцей кофты (и где эти старухи берут такие жуткие тряпки? Донашивают купленное при социализме, что ли?) и, слегка дергаясь, словно манипулятор робота на радиоуправлении, протянула мне ключи.

 Все это время бабка не сводила с меня глаз с таким видом, словно пыталась вспомнить, где она видела меня раньше.

 — Голодный небось, милок? — спросила она мне в спину подобострастно, когда я уже открыл дверь и собирался войти внутрь.

 Мне стало слегка совестно. Но в животе заурчало. Давненько я не ел нормальной домашней еды!

 — Голодный, — сглотнув слюну, подтвердил я. — А что у тебя есть?

 — Супчик куриный, свеженький, — бабка предупредительно заулыбалась. — Кашка пшенная с маслицем…

 — Ладно, тащи, — позволил я. — И вот еще что… Будешь мне суп варить два раза в неделю. И котлеты жарить, да. Я домашние котлеты люблю. Ну, что встала? Иди, иди…

 Бабка удалилась к себе со счастливой улыбкой. Интересно, что происходило у нее в голове? Только глаза ее мне не понравились — ошалевшие какие-то, как у того лейтенанта в Зеленкино. Такое ощущение, что бабка благодаря мне оказалась на прямом пути к маразму. Я нахмурился. Не переборщил ли я?

 Не это ли имел в виду Грег, говоря об оружии, которым лучше не пользоваться?

 На обратном пути, оказавшись единственным пассажиром ранней электрички, я не выдержал, позвонил Грегу и принялся хвастаться, как ловко уболтал алчного мента с лопатой.

 — Ну, и что это было? Я глаза ему отвел, да? Это так называется?

 — Точно, — спокойно подтвердил Грег. — Показал ему то, что он хотел увидеть. Так это и делается.

 — Я и не знал, что так умею! — воскликнул я радостно, прямо-таки видя, как передо мной раскрываются сияющие перспективы карьеры мага.