Чёрный менестрель

Второй город лежал дальше от моря. В отличие от приморского города, стены которого образовывали полукруг, этот имел форму пентаграммы. В центре тех двух стен, которые были обращены к Степану, находились большие надвратные башни с широкими арками под ними. С двух сторон арок располагались окованные медью ворота, сверкавшие на солнце, как начищенный самовар. К воротам вели дороги, по одной из которых и ехали Диргиниус вместе с Голушко.

Оказавшись поближе, Степан с интересом начал рассматривать стены. От дороги их отделяли вал и ров, заполненный заболоченной водой. Нижние три метра стены были сделаны из какого-то материала, сильно напоминающего бетон. Приблизительно ещё на три метра вверх лежали большие каменные блоки. Ещё выше, приблизительно на ту же высоту, стены были выложены добротным красным кирпичом. А ещё выше, опять метра на три, шла непонятная кладка. Кирпич в ней соседствовал с камнями, а местами даже с деревом.

— Когда-то давно, ещё до войны магов, здесь собирались построить большой дом, — начал своё пояснение Алак. — Но успели заложить только фундамент. Затем, в дикие времена, предшествующие созданию Империи, одно из многочисленных племён, используя знания древних, возвело над фундаментом стены из камня. Но это их не спасло. Те, кто обосновался здесь после них, из камня уже строить не могли, но ещё помнили, как делать хороший кирпич. Но не помогли и эти стены. Один из императоров взял город на копьё при помощи «осла с золотом». Во времена Империи надстраивать стены никому не было нужно – по причине отсутствия войн. Затем, когда Империя распалась на два королевства, город несколько раз переходил из рук в руки. Каждый, кто овладевал городом, пытался его укрепить. Результат ты видишь в виде верхней четверти стены....

Это эпическое повествование было прервано грохотом от обвала верхней части надвратной башни, построенной по тому же принципу, по счастью не той, куда держали путь наши герои.

— Ну, кто так строит, кто так строит? — патетически воскликнул Голушко.

Степана вовсе не обеспокоила судьба пострадавших при этом прохожих, так как почти все встреченные на этой планете люди первым делом пытались его убить. В одном из трактиров, где Голушко ночевал с магом, какой-то подвыпивший лесоруб ни с того ни с сего метнул топор в их сторону, и лишь чудом никого не задел... По пути между трактирами Степану «посчастливилось» нарваться на какого-то сумасшедшего рыцаря, который, во исполнение обета, данного одному из местных богов, вызвал Голушко на честный бой на мечах и ленсах ^{[Ленс – рыцарское копьё (прим. авторов).]} . При этом сторонника «честного поединка» нисколько не смущало, что у Степана не было ни лат, ни копья, а сабля, которой, кстати, Голушко не очень-то и умел пользоваться, явно уступала рыцарскому мечу-бастарду ^{[Меч-бастард – полутораручный клинок, использующийся с помощью как одной, так и двух рук (прим. авторов).]} . Только вмешательство Диргиниуса, предложившего рыцарю померится силами в магической дуэли при помощи фаерболов, спасло Степана от позорного бегства...

— Строит магистрат, — тем временем ответил на вопрос Голушко Алак, которого также абсолютно не интересовала судьба пострадавших, так как последние не были ни его друзьями или родственниками, ни соплеменниками, поскольку Диргиниус происходил родом из северного королевства. — Каждый из отцов города, имеющий какое-либо отношение к строительству стен, старается из него перед началом очередной войны между королевствами сбежать. Некоторым это удаётся.

— Почему некоторым? — удивился Степан.

— Да потому, что этот город осаждают первым, он же на границе, — пожав плечами, ответил маг.

Тем временем путники подъехали к очереди у ворот. Состояла она преимущественно из крестьянских телег, запряжённых одной, изредка двумя лошадьми. На стоявшем перед нашими путниками возу были навалены огромные кочаны капусты, белой и красной. Сразу за ними пристроилась телега с бочками. В отличие от большинства других возниц двое хозяев этой телеги были горожанами, а не крестьянами, судя по одежде и повадкам. Несмотря на то, что один из них – брюнет, а другой - блондин, они, похоже, были родственниками.

Очередь двигалась медленно из-за того, что перед воротами наряд стражи собирал въездную пошлину. Стражники и крестьяне имели разное представление о справедливой величине пошлины и отчаянно торговались друг с другом, так что на проезд каждой телеги через ворота уходило не менее пяти минут. Простояв в очереди около получаса, Степан поинтересовался у своего спутника, не могут ли они под видом знатных господ пройти без очереди.

— Конечно, можем, но только через другие ворота, — мрачно ответил Диргиниус и в качестве альтернативы указал рукой на надвратную башню, недавно пережившую катастрофу, — эти же ворота - собственность торговой гильдии, потому что они ближе всего к рынку.

— Ну а если какой-нибудь благородный захочет проехать здесь, не стоя в очереди, — с подковыркой начал Голушко, — его что, крестьяне не пустят?

— Конечно же, не крестьяне, — ухмыльнулся маг и показал рукой на десяток лучников на городской стене. — Горожане, в том числе и благородные, любят свежие продукты, а когда они портятся из-за задержек в доставке, то это не только всем не нравится, но и снижает доходы торговой гильдии и магистрата. В отличие от Степана все остальные в очереди относились к потере времени спокойно. Двое горожан, сидевших на козлах телеги за Диргиниусом и Голушко, негромко беседовали.

— ...Тётя сказала, что тебя опять на этой неделе загребла стража, — продолжал первый горожанин.

— Да, это верно, — ответил второй и пожаловался:

— Всего год назад всем было плевать, что я похож на северянина, а в этом году уже дюжину раз...

— Шпионов ищут – значит, война скоро, — перебил его первый.

— Ты полагаешь, северные твари скоро нападут?

— Или их, или наши господа начнут войну за императорскую корону, будь она трижды неладна, а город-то наш опять разграбят, как пить дать, как и во все прежние разы.

— Скорее бы все благородные друг друга перебили, — мечтательно сказал блондин.

— Быстрее они перебьют нас, — мрачно ответил брюнет. — И при прадеде моём, и при деде, и при отце, было одно и то же, не минует чаша сия и нас, — первый горожанин замолчал, а затем резко сменил тему. — А ты что, серьёзно в городское ополчение собрался?

— Да, и я докажу всем, что... — начал было второй, но приятель снова перебил его:

— Оно тебе надо, лежать с выпущенными кишками на каком-нибудь поле, и утешатся, что ты настоящий южанин? Это господа, те, кто выживет, получат замки и титулы, на что они как младшие сыновья не могут обычно рассчитывать. Или главы торговых гильдий, да магистратские, вот кто на войне заработает, да и жрецы в накладе не останутся благодаря отпеваниям, а нам, маленьким людям, убыток один...

Тем временем очередь постепенно продвигалась, и наши герои подъезжали к наряду городской стражи. Чем ближе были ворота, тем беспокойнее было на душе у мага. Диргиниус прекрасно понимал, что его с такой внешностью могут задержать. Конечно, Алак не был шпионом, но он был северянином, а главное - был в розыске.

— Степан, у тебя мелкая медная монета есть? — спросил Диргиниус своего спутника.

— Есть несколько десятков монеток, правда, насколько они мелкие, я так и не понял, — ответил Голушко.

— Давай сюда, — ответил маг. Степан протянул Алаку кошелёк, тот взял монеты, пробормотал «сойдёт», выехал на своём коне из очереди и подъехал к наряду стражников.

— А ты куда прешь? — прорычал сержант.

— Плачу за всех! — выкрикнул в ответ маг и швырнул монеты под ноги хранителям городских ворот.

Крестьяне дружно загалдели, и лучше всего смысл их восклицаний передало бы наше слово: «халява». Каким чудом Диргиниуса, Голушко и стражников не затоптали, не знает никто, но уже через десять секунд перед воротами не было ни одной телеги – они все были уже в городе. Вслед им неслась ругань сержанта, который никак не мог разделить шестьдесят четыре медные монеты на дюжину стражников...