Чёрный менестрель

– А гражданские?
– наивно спросил рабат.

– А что - гражданские?
– вновь усмехнулся самар.
– Ты что, хочешь спасти чужую старую тёщу вместо своей сестры?

– Нет, свою сестру, - не поняв подковырки, ответил рабат.

– А сестра где живёт?

– На улице Всадников.

– Вот её точно наш сэген спасёт, как и всех, кто живёт в Железном квартале, а с другими - как получится...

– Господин самар!
– перебил старого умудрённого жизнью ветерана возникший, как из-под земли, рядовой.
– На Ткаческой улице народ бузит - хотят взять с собой все свои ткани...

– Твой боец?
– повернувшись в сторону рабата, строго спросил самар.

– Так точно, - вытянулся рабат.

– Вот ты и решай проблему, да не забывай, что главное - не людей вывести, а квартал разрушить...

***

Ульдин смотрел, как огонь пожирает Тапию, и не верил своим глазам. Слёзы катились по лицу старого воина. Алам тапийского войска прекрасно понимал, что ничего не может сделать, только лишь молить Великий Куст, чтобы хоть кто-нибудь в городе принял командование и смог организовать спасение жителей. Надежды на то, что это будут расаны Расув и Ёхук, у Ульдина не было никакой - он прекрасно помнил, что они получили свои чины по протекции магистрата.

– Вот, господин алам, раханское, - негромко произнёс самаль Будал и протянул главе тапийского войска кувшин с вином.

– Самаль! Что ты себе позволяешь?!
– возмутился молодой сэген Саар.

– Действительно, вы же ветеран, самаль Будал, - "поддержал" Саара сааль Содолан, - почему не принесли пурджуское?

– Виноват, господин сааль, - подобострастно ответил Будал, - но здесь у нас есть только раханское, да ещё с десяток бочонков пива.

– Ну что же, подайте офицерам вина, солдатам - пиво, - тяжело вздохнув, сказал Содолан, - поскольку штурмовать стены города уже никто не будет, тем более здесь.

Подождав, пока все окружающие отвлекутся на бесплатную выпивку, сааль подошёл к Ульдину и тихо спросил:

– Господин алам, с пожаром мы ничего не можем сделать, так что нужно думать о том, как мы будем жить дальше, после того, как осада закончится...

***

Первый стражник упал, получив длинную стрелу в спину и не дойдя каких-то десяти шагов до конца оврага. Второй, шедший справа, быстро развернулся и даже успел вскинуть на грудь щит, но тут же рухнул на землю, получив короткую арбалетную стрелу в глаз. Третий бросился было бежать, но две стрелы, одна короткая, другая длинная, прервали его забег.

Стражники, шедшие в конце колонны, сообразили, что происходит, и даже не пытались достать оружие. Они рванули назад, к подземному ходу, но ни один из них не успел добежать до пещеры, не словив "свою" стрелу.

Младшие жрецы, которые несли сундуки по дну оврага, повели себя по-разному. Одни, поняв, что на них напали, замерли на месте, другие, отпустив тяжёлые сундуки, метнулись кто куда. Кто-то выхватил стилет, кто-то побежал к выходу из подземного хода, кто-то бросился к концу оврага, а некоторые даже попытались залезть на его склоны. Как показали дальнейшие события, правильно поступили только первые, всех остальных, бросивших сундуки, пристрелили лучники.

Трое старших жрецов, которые шли в середине колонны, сразу же бросились на землю и лежали там до тех пор, пока бойня не прекратилась. Спустившиеся в овраг бойцы гвардии Валинора приказали им встать.

– Так это ты, Ребел, предал нас!
– злобно прошипел один из старших жрецов.

– После того, Пахат, что Вагистай собирался сделать с моей сестрой, я вам, жрецам, хранить верность не обязан, - возмутился Ребел.

– И что хотел сделать Вагистай?
– спросил другой жрец.

– Он хотел её сжечь, Кламлет, - ответил Ребел.

– А за что?
– поинтересовался третий верховный жрец.

– Он обвинял её в том, что она наводила порчу на Деревянный квартал.

– А что, не наводила?
– вновь вступил в разговор первый верховный жрец.
– Насчёт Деревянного квартала не знаю, но на весь город кто-то точно навёл порчу, может быть, это был ты?

– Да погоди ты, Пахат, - перебил своего коллегу Кламлет, - значит ты, Ребел, решил предать Тапию именно тогда, когда Вагистай арестовал твою сестру. Что-то я в это не верю. Вагистай был убит наёмниками, как я понимаю - этими, - тут третий верховный жрец кивнул в сторону бойцов гвардии Валинора.
– Так вот, Ребел. Ты лжёшь. Ты бы не успел нанять вольников после того, как Вагистай арестовал твою сестру, но до того, как это стало бы известно нам. А нам это стало известно только сейчас, да и то с твоих слов, отсюда можно сделать однозначный вывод, что ты знал наёмников раньше. И пошли они с тобой не за плату, точнее, не за те деньги, которые ты мог бы им заплатить, а за казной храма, которую ты помог им захватить. Так что независимо от того, что сделал Вагистай, предал ты свой город и свою веру...

– Кончайте базар, - влез в разговор подошедший Голушко и попросил:

– Ребел, отойди в сторонку.

Дождавшись, когда семикустник отойдёт, Голушко спросил:

– Вы знаете о других ходах из города?

– Другие ходы из города скорее всего есть, - мрачно ответил Пахат, не обращая внимания на предостерегающий взгляд Кламлета, - но где они выходят и куда они конкретно ведут, мы не знаем.

– Что с нами будет?
– жалобно прервал тишину, которая установилась после ответа первого верховного жреца, второй верховный жрец.

– Сколько здесь?
– спросил Голушко, указав рукой на сундуки.

– Сто пятьдесят тысяч, - проблеял второй верховный жрец.

– Шкелов?
– уточнила Хиир.

– Нет, золотых, - ответил Кламлет.

Повисла пауза. Степан нервно набил свою трубку, достал из кармана лупу, под удивлёнными взглядами жрецов и Ребела сфокусировал луч солнца на табаке, подождал, пока тот задымится, и затянулся ароматным дымом лучшего табака из Суитсу. Затем Голушко убрал в карман лупу и начал нервно ходить по оврагу, потягивая трубку. Наконец Степан докурил, выбил из трубки пепел, убрал её в карман и произнёс:

– Жадность фраера сгубила, а я не фраер. Ребята, берём сундуки и валим отсюда.

– А эти?
– спросила Хиир, кивнув на жрецов.

– А что эти?
– пожав плечами, ответил Голушко, - эти меня не интересуют, свяжите их, что ли...

***

– Господин сагам, прикажете открывать?
– прокричал самар, командующий двумя десятками воинов, охраняющих ворота.

– Открывайте!
– велел Поиис и, поморщившись от скрежета железа, спросил:

– А где стража с офицером?

– Наш сагам на соседних воротах стоит, а стража ворот сбежала, - ответил самар, вынимая из ножен меч.

– Щитоносцы - вперёд!
– приказал Поиис, когда ворота открылись, выхватил клинок и рванулся вслед за своими солдатами.

Выскочившие из ворот тапийские воины увидели засеку, за которой в неком подобии боевого порядка стояли сотни две бойцов вольных рот. При этом засека, точнее, две засеки вопреки всем правилам воинского искусства не перегораживали дорогу, а шли параллельно ей и служили своеобразными направляющими для выбирающихся из города.